Кое-что об архимагах (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич (книги полностью txt) 📗
И даже Кеош – даже тот отодвинулся, покосившись с подозрением.
– Заберу артефакты, и в большой город. – Мрачно произнесла Арика. – К горячей воде, парикмахерам, шелковым простыням и мастерам благородных лиц. И от вас максимально далеко!
– Так мы, вроде как, сейчас собрались, – напомнил ей старший.
– Нет-нет, – деланно равнодушно отмахнулась она. – Я для вас тут все постерегу. Где золото, вы знаете. Будет нужно – берите еще. Вы там только не задерживайтесь особо.
– Ты смотри какая хитрая, – отчего-то добродушно восхитился Кеош. – Всех нас провела!
– Ага, умница какая, – тоже смотрел на нее обрадованно Фил. – Боги таких очень любят! Особенно, когда им шепнут, у кого сейчас их вещи.
– Вы… – Сбилась Аркадия. – Вы же не скажете.
– А я в этом не клялся, милочка, – тем же тоном улыбнулся ей архимаг.
– Молчание еще надо заслужить, дорогая, – поддержал его улыбкой Фил.
– Коззлы…
– Из нас троих, рога только у тебя. – И кое-как убрал ногу, чтобы по пальцем не врезали пяткой.
– Я вам там зачем? – Обреченно спросила девчонка.
– Ты же слышала истории, что пропадают люди? Характерный признак, что там орудуют низшие и их адепты. Пора бы привести их под твой кнут.
– А вы?
– Мы – к книгам. В университет или в какое еще место, где их не жгут. Работы хватит на всех.
– Очнитесь, вам по десять лет. – Вздохнула Аркадия. – Какие университеты?
– Ну, если будешь плохо кушать, то не вырастешь, – оглянулся Фил на стол, где стояла не съеденной единственная тарелка девчонки.
– Очень смешно.
– Сегодня за повара дед. – Смотрел на нее вовсе не смеющийся, а весьма серьезный взгляд. – Он умеет делать новобранцев из кого угодно. Даже в тех провинциях, где забрали всех до единого взрослых, умудрялся собрать легион.
– Была война, – как-то подавленно произнес архимаг, глядя в угол.
И еще сильнее вжимая в дерево стены лоб.
– Я бы не стал отказываться от правильно подготовленного мяса полумагического монстра. – Продолжил Фил. – Если, конечно, ты не хочешь въехать в город десятилетней девочкой в компании изрядно повзрослевших братьев.
– Арика, милая, – спросил обеспокоенный голос мамы. – Ты кушать не будешь? Я дяде отдам?
– Нет, мама, я сейчас доем! – Странным взглядом мазнув архимага, мигом понеслась к столу девчонка.
– Иди, готовь ритуал, – сухим голосом произнес Кеош. – Я хочу знать природу бога.
– Сейчас некогда, тут вечером в клуб звали. Танцы, дрянная музыка и попытки пить тайком.
– Ты дал клятву.
– Утром. Людей тут хоронят утром. – Посерьезнел Фил. – Тогда мы узнаем, кто сожрет душу ушедших грешников. Свет или тьма.
Глава 16
Ночь прячет ловушки под ногами; скрадывает расстояния, позволяя хищнику подкрасться ближе; порождает кошмары, созданные разумом из случайного треска ветвей и порыва ветра.
Вместе с первым добытым огнем, человек отогнал ночь от себя, возвел стены и поставил на башни фонари. Но ночь никуда не делась, продолжая вышагивать рядом – и горе тому, кто выйдет из дорожки света и утонет во мгле.
С другой стороны, олицетворению ужаса в ночи шагалось весьма комфортно. Хотя сам Филипп Анси обязательно заметил бы, что столь же удобно ему было при ярком свете костров, среди смеющихся беззаботных людей, уверенных в безопасности поселения. А еще с укором к обществу отметил, что избить получасом ранее попытались вовсе не темного, а подростка из опальной семьи. Ровесники чутко реагируют на разговоры взрослых – и для них семейство, где столовался Фил, было из тех, кого можно обидеть без урона для себя, толпой, ради потехи.
Надо отметить, что некоторые изменения прошли мимо их внимания – но Фил, а там и подключившийся дед, довели до сведения всех желающих, что веселая потеха теперь не для них, а вовсе даже наоборот.
Из этой битвы Фил вышел с новыми ботинками и неплохой курткой – ночи тут были изрядно прохладны. Правда, если вспомнить про спящего внутри холма, он бы не удивился и ежедневным штормам с ураганами.
Ему нравилась ночь и та грань одиночества, которая помогает мыслям созидать и конструировать. А еще тьма гарантировала, что никто за ним не проследит. Во всяком случае, он почувствует – как видит из тьмы движения патрульных, которым не повезло быть оторванными от общего праздника. Сами же патрульные несколько раз проходили буквально в двух шагах рядом, но никто и не подумал направить горящий факел в слишком густую тень от амбаров и заборов, и осколок безлунной ночи двигался дальше.
Дорога вела Фила к местной обители храмовников – освещенному тусклой лучиной на верхнем этаже двухэтажной постройки. Вернее, к участку за домом, где по местной традиции хоронили приближенных и уважаемых.
Для наказанных громом с неба, вроде как, не должно было оказаться тут участка – но многочисленные подарки богатой родни отвоевали для умерших шанс на лучшее посмертие. Поэтому две прямоугольные ямы были уже отрыты и дожидались рассвета.
Фил спрыгнул в ближнюю из них, отметив сухой грунт, в который не набралась вода. Место хорошее, безопасное – и местные колодцы с ручьями, если что, не потравит трупным ядом. Прислушался к ночной тьме, настороженно и не доверяя волнам спокойствия, нашептываемых интуицией. Но все было спокойно – не следил за ним дед, еще парой часов раньше бросивший весомую угрозу:
– Сбежишь из села – и барон выпишет на тебя розыскные листы. Виновник убийства стражника так и не найден. Арика, тебя касается тоже.
Сама же названная сестра почти сразу упорхнула заниматься исконным женским занятием – ткать и шить. Правда, ткацким станом ей служил выводок из тысячи паучков, собранных по всей округе, раскройный инструмент был не нужен вовсе, а вместо краски выступала капелька магии. Из под трудолюбивых лапок и жвал должен был выйти костюм для него самого, Филиппа – демоница пунктуально исполняла свою часть договора, категорично отмахнувшись от доводов Фила, что, мол, скоро он вырастет, и в такой наряд попросту не влезет. Контракт пересмотру не подлежал.
Оно и к лучшему, любопытство должно быть чем-то занято и не смотреть в его сторону – констатировал юноша, спокойно укладываясь в чужой могиле на спину и скрещивая на груди руки.
С рассветом Фил определенно проведет ритуал определения природы бога, как и обещано клятвой, и явит результат. Что, в общем-то, не мешает ему раньше остальных полюбопытствовать о спящем, вокруг коего за вечность сна намело целый холм.
Веки смежились, дыхание притихло, остановившись вовсе после очередного вздоха. Через десяток минут посерела кожа, неприятно натянувшись на скулах и вокруг очертившихся фаланг пальцев. Впали глазницы, заострились черты лица, а слабое движение сонной артерии замерло, как и всякого трупа, которым ныне являлось подростковое тело.
Успокоенный долгой недвижностью, первый белесый червь, выбравшийся из земли, коснулся мизинца, потянулся по желтоватому треснувшему ногтю вверх, коснулся кожи и выделил кислоту, принимаясь неспешно переваривать поднесенное угощение.
И только по прошествии четверти ночи мертвец заполошно вздохнул вновь, через силу и боль наполняя воздухом легкие. Надсадный кашель пришел, когда узловатые пальцы вцепились в стену ямы, позволяя подтянуться, кое-как присесть и вытянуть второй рукой прозрачную реторту с черной жидкостью из пространственного тайника, содрать желтыми зубами пробковую крышку и влить содержимое внутрь себя.
Филиппа свернуло судорогой; колба разбилась в сжатой от дикой боли руке, рассекая осколками тонкую кожу, а мучительный вой обернулся захлебывающимся криком. Но изменения не заставили себя ждать – под влиянием сильнодействующей алхимии, тело начало вновь вспоминать, каково быть живым. Отступала смертельная бледность, набирали силу мышцы, а сердце вновь принималось прокачивать кровь.
Чувствуя жжение на коже, Фил резким движением стряхнул налипшую мерзость, но на иное уже не хватило сил. На какое-то время он так и замер, скрюченным, с волнением и болью прислушиваясь к стуку собственного сердца.
