Счастливчик (СИ) - Смекалин Дмитрий (читаем книги .TXT) 📗
Пока же вежливо ответил:
— Зачем мне чужой доспех? Я его богу Абзу пожертвовал.
Тут уже заинтересовались некроманты:
— Это как?
— В Лараке оказался алтарь нашего бога. Вот к его корням я и принес доспех. Бог принял жертву.
Заявление привело всех в смятение. Но, похоже, мне не поверили:
— Откуда в Лараке действующий алтарь бога? — Со странным выражением произнес Цальмат.
— Думаю, всегда там был. Это же все земли Империи. Да, парк, в котором растет этот дуб, сейчас какой-то неухоженный, но само дерево полно сил. Могу желуди показать, я парочку с собой прихватил.
Наиболее ценные вещи я предпочитаю носить с собой. Желуди я положил в кошелек, в который до этого поместил снятые с трупа старого некроманта амулеты. Деньги я в другом кошельке носил. Заводить еще один счел излишним. И так слишком много чего к поясу прицеплено. Только воришек в соблазн вводить. Мне, вообще, идея кошельков на завязках не очень нравится, но бумажных денег тут нет, а таскать в карманах (которые тут тоже не приняты, но можно сделать) монеты килограммами еще менее удобно, чем на поясе.
В общем, отцепил я кошелек с амулетами, подошел к обеденному столу (столовая в лагере чем-то вроде клуба стала, все здесь тусуются, даже в необеденное время) и высыпал на него содержимое. Над которым немедленно со всех сторон нависли головы. Оказывается, к нашему разговору почти все студенты прислушивались и Хала с ними заодно.
Кто-то из некромантов протянул к одному из желудей руку, но с криком отдернул ее, так и не донеся до цели. Орех на секунду окутался черной дымкой, которая теперь не спеша втягивалась в него обратно. А коснувшиеся ее пальцы как-то странно скрючились и усохли.
Ничего себе! Желуди с секретом оказались. Даже не знаю, как на это реагировать.
Все ахнули. Точнее, не все. Цальмат тоже нацелился, но не на желудь, а на один из лежавших рядом перстней некроманта. С антрацитово-черным камнем-печаткой. Но не успел. Молниеносным движением Хала перехватила его и поднесла к глазам:
— Очень занятная вещица. Я даже не знала, какие интересные артефакты вы с собой носите. Разрешите посмотреть?
Довольно странно задавать такой вопрос, когда предмет интереса уже держишь в руках.
— Смотрите, конечно, только постарайтесь не потерять, — на всякий случай добавил я с намеком в голосе.
Она пристально посмотрела на меня, после чего улыбнулась и подгребла к себе все остальные кольца и кулоны. Кроме желудей, которые она ловко обогнула.
— Вечером верну. Постараюсь не потерять.
Нагловато, конечно. Но, с другой стороны, появился повод заявиться вечером к ней в палатку. И потрясти ее как следует на предмет обучения меня заклинанию "воздушного моста". Может, и еще что-нибудь стребовать получится. Так что, пусть берет. Заодно подколю-ка я ее.
— Буду ждать нашу встречу с нетерпением! — Произнес я с придыханием, наградив магиню-магистра горячим взглядом. За что заработал несколько внимательных взглядов от студентов. Обоего пола, отмечу.
Спрятал желуди в опустевший кошель. Что теперь? Посмотрел на уркеши. От стола отошли и очень заняты. Общими усилиями пострадавшему руку восстанавливают. Если я правильно помню, с целительством у некромантов дела обстоят не очень здорово. "Малое исцеление", как и Каштилиаш, в юном возрасте освоили, а после специализации в этой области больше прогресса не имеют. Хотя, есть же артефакты. Похоже, что Цальмат как раз один такой и достал.
Ну ладно, раз я никому не нужен, пойду, пожалуй. Помедитирую, а потом и на ужин можно будет вернуться. Ну а после ужина — в гости к Хале.
Привычно отвел своего монстра к палатке, поставил у входа.
— Охраняй! — Говорю.
Вообще-то это — шутка. Ничего он охранять не будет, тут все под баффами "замирения нежити", так что совершенно ему неинтересны. Разве что можно поставить его так, чтобы иглами вход перекрыл. Но, судя по тому, как шарахнулся от моей палатки один из воинов-халдонов отряда Цальмата, тот этого не знает. А я и не заметил, что он за мной следом пошел. Буду считать, что шутка удалась.
За ужином Халы не наблюдалось, равно как и декана, но тот за общий стол, вообще, редко садится. Зато все остальные были на месте, включая вновь прибывших. Король Мели расположился за столом рядом с Ирией Икой. Но по другую руку от его оказалась Рахмай Шалиму. А напротив него — Анат Йаму и Латра Сентона с Утосикой Анзот. И еще он умудрялся периодически обмениваться репликами и комплементами со студентками за соседними столами. Как ему столько девиц удалось к себе подгрести, ума не приложу. Кажется, этого не понимал и Тургуш-Керубино, сидевший в гордом одиночестве за столом по диагонали от королевского. Вил у него был крайне озадаченный и раздосадованный.
Не менее раздосадованным, но уже с паническими нотками, выглядел и молодой спутник короля Сахи. Он сидел вместе с сестрой за два стола от королевской компании, неотрывно следя за Мели взглядом. Миризир же смотрела прямо перед собой и, по-моему, вообще ничего не видела. Вид у нее был донельзя расстроенный. Нашла по кому убиваться! В груди шевельнулось раздражение. До чего же красивая девушка, но смотрит совершенно не туда. Точнее, сейчас она смотрит "в никуда", что очень символично. Да, этот Мели обаятелен, к тому же король. Но ведь женат (это мне кто-то из студентов сообщил) и страшный бабник. Какие у нее перспективы? Хотя, скорее всего, она ни о чем не думает. Женская логика.
Так почему меня к ней тянет? Дура, да еще и другого любит. Не нужна она мне.
Я слегка дернул за рукав Тургуша:
— Чего грустим? Все подруги на карунского фанфарона переключились? За соседним столом его девушка одна грустит. Сделаем обходной маневр?
Тургуш слегка вздрогнул, обернулся ко мне, посмотрел в сторону Миризир, после чего заметно ожил и заулыбался. Хорошо так заулыбался. Трогательно, проникновенно, с сочувствием и радостью одновременно. И понес эту улыбку указанной девушке. Я тоже спешно поднялся. Отпускать его одного мне почему-то совсем не захотелось. И высказанная идея уже не казалась удачной шуткой.
Как выяснилось, Миризир и Сахи заинтересовали не только нас. Мы еще только вставали, а по бокам брата с сестрой уже успели плюхнуться два воина из отряда Цальмата. Ничего страшного. Мы сели напротив. Так общаться значительно удобнее.
— Несравненная Миризир, — сохраняя улыбку на лице заговорил Тургуш: — Не сочтите наше вторжение дерзостью. Вы сейчас настолько похожи на прекрасную птицу иай, символ богини Ишкур. Мы просто не могли не воспользоваться возможностью полюбоваться. На душе сразу делается светло и ясно. Спасибо вам!
Как поет, однако. Только, если я правильно помню, птица иай — это местный гусь, а не лебедь. Что в нем такого изящного? Да и богине он, кажется, посвящен за то, что местные находят в нем сходство с фаллосом. Я бы такие комплименты отвешивать не рискнул. Но девушка, кажется, оценила. Даже посмотрела на него и слабо улыбнулась.
А вот воины-халдоны, наоборот, как-то очень поскучнели. Глянули на нас не слишком приветливо и, не сказав слова, встали и ушли. Странные какие-то. Зачем приходили?
Сахи тоже на нас посмотрел довольно пристально, кажется, что-то сказать хотел, но глянул на Миризир и передумал. Только удовлетворенно кивнул и снова вернулся к наблюдению за Мели. Что-то за этим столом все какие-то не очень разговорчивые.
Тургуш, тем временем, успел какой-то миф, как я понял рассказать. Про иай, который снес (снесла?) золотое яйцо, озарившее весь мир. Наверное солнце имелось в виду. Но кроме еще одной слабой улыбки ничего не добился.
Я тоже включился в беседу и стал вспоминать забавные случаи из жизни маленького Каштилиаша, которые я себе присвоил. Вроде как я в детстве шалил и что из этого получалось. Женщины, в принципе, любят истории про детей, если они правильные женщины, конечно. И когда большой дядя рассказывает о себе маленьком — тоже любят. Я, конечно, еще молод, но по местным меркам довольно высок и крупен. Но тоже не очень сработало. Редкие слабые улыбки и даже в глаза не смотрит. А вот на короля Мели регулярно взгляды бросает. Так что я помучился минут пятнадцать и откланялся. Мне к Хале надо. А Тургуш более упорным оказался, остался. Хотя, кажется, некоторые студентки стали иногда и в его сторону посматривать, а не только короля, так что не зря старается.
