Дорогами Фьелланда (СИ) - Волгина Алёна (книга бесплатный формат .txt) 📗
Вышедшая на стук хозяйка сначала уперлась, ни в какую не желая пускать их в дом. Под рукой у нее Ивейн заметил топор и начал уже озираться, прикидывая пути отступления, но тут Астрид достала из кошелька серебряную крону. Лицо женщины задрожало от жадности, и она, мелко кланяясь, провела дорогих гостей внутрь.
— Мне нужна комната, — четко и раздельно произнесла Астрид. — Комната, понимаете? И бадья с горячей водой.
— Комнат, да, — закивала женщина. — Крэвет.
— Что?
— Крэвет. Велики брачны крэвет.
Диалог зашел в тупик. Хозяйка монотонно повторяла одно и то же, пока Астрид не завопила, зажав ладонями уши, что она совсем уже ничего не понимает! Тогда Ивейн, согнувшийся от хохота, объяснил ситуацию:
— Ты что, не видишь? Комната здесь всего одна. Зато кровать действительно роскошная. Муж у нашей хозяйки сегодня ночует со стадом, так что она готова на одну ночь уступить постель нам.
— Нам?!
Сверкая глазами, как разъяренная кошка, Астрид взашей вытолкала хохочущего парня из дома.
— Займись лучше лошадьми и до утра не показывайся мне на глаза! — прошипела она.
Потом достала еще одну крону и попросила хозяйку наполнить деревянную бадью горячей водой.
Ивейну было скучно. Он напоил и вычистил лошадей, поболтался по деревне с местными парнями. Что-что, а сходиться с людьми он умел, если, конечно, у них не было хорошеньких сестер. Разжившись молоком, миской каши и какой-то древней лютней, невесть как попавшей в деревню, Ивейн к ночи вернулся на «свой» двор. Там было тихо. Обе лошади дремали в стойле. Хозяйка, должно быть, ушла куда-то, Астрид уже легла. Приоткрытое окно манило уютной темнотой.
Ивейн вздохнул. Как он успел заметить, характер у его девушки-мечты был далеко не пряничный, но странным образом его это не оттолкнуло, только пуще раззадорило. Астрид была равно прекрасна в нежности и в гневе, даже если под языком у нее была сотня колючек, и каждая жалила, как метко пущенный дротик.
Старая лютня, истосковавшаяся по умелым рукам, отозвалась мелодичным печальным аккордом. Ивейну внезапно пришла в голову шальная мысль. В Альтарене ни одна красотка не могла устоять перед песней, исполненной в ее честь! Наскоро прикинув в голове текст, он ударил по струнам и с воодушевлением запел.
Он вознес хвалу пышным косам Астрид и ее глазам, зеленым, как лед, и даже успел добраться до более рискованной второй строфы, как вдруг ему на голову обрушился целый ледяной водопад. Аж дух захватило! Певец, отфыркиваясь, белкой взвился на ноги, струна жалобно тренькнула напоследок и затихла.
— Астрид!
В окне бесшумно возникла девушка, бледная, как призрак. Маленький сердитый призрак с увесистым ковшом в руках.
— Я отыскал лютню специально для тебя, а ты!
— Это не лютня, а кабыз. И если ты не дашь мне выспаться, я… я откушу тебе голову! — с этими словами она развернулась и растворилась в темноте.
— Лучше бы ты ее откусила, чем устраивать мне ледяной душ! — жалобно проворчал он. — Здесь холодно, между прочим!
Из комнаты в ответ — ни звука, ни сочувствия. И что делать? Ивейн шумно встряхнулся, как мокрый пес, плюхнулся обратно на завалинку. Идти опять к деревенским не хотелось. Пойти, что ли, погреться к лошадям, раз Астрид оказалась такой бессердечной?
Некоторое время спустя за углом послышался скрип открываемой двери:
— Эй! — шепотом. — Ты здесь?
Ивейн не заставил себя ждать, мгновенно оказавшись перед крыльцом.
— Я постелила тебе у очага, — прошептала темнота за порогом. — Проходи и ложись.
«И на том спасибо!» — воодушевился он. Из комнаты пахнуло теплом, густым запахом человеческого жилья. В глухой черноте выделялся светлый квадрат окна и алые огоньки углей, мерцающих в очаге.
— С-спасибо, что впустила! А то я уже собирался брать дом штурмом! — пошутил Ивейн, поспешно сбрасывая мокрую одежду и заворачиваясь в одеяло.
— Побереги силы для Хвитстейна! — насмешливо отозвалась темнота. На кровати что-то скрипнуло, прошелестело, вызвав у парня массу фантазий. — Кстати, давно хотела спросить… ну, догоним мы твоего брата с его другом. Вы что, втроем собираетесь штурмовать замок? Серьезно?
Ивейн зевнул. Блаженное тепло растеклось по жилам, погружая его в сонную дремоту.
— Почему втроем? У меня есть коль… знак от короля. Я могу приказывать его именем. Кайтон едет в Намсор с отрядом эрла Руота, и мы потребуем у этого рыцаря, чтобы он повернул на Хвитстейн.
— Эрла… Руота?!
— Ну да, а что? Астрид? Ты спишь?
Астрид лежала, невидяще глядя в темноту. Но ведь эрл Руот — один из самых преданных сторонников Болдра! Неужели Ольгерд нарочно послал их в ловушку? Хотя нет, для нее-то как раз все складывается хорошо. Она снова присоединится к Болдру, возможно, во второй раз им улыбнется удача… Да, но как же Ивейн?
«А что Ивейн? — отозвался у нее в голове чей-то злой расчетливый голос. — Наглый избалованный мальчишка, который смотрит на мир так, словно получил его в подарок! Так ему и надо!»
Потом она вспомнила, как он смотрел на нее, и ей стало горько.
Ивейн, наполовину обсохший, поерзал на жестком полу, закутался поплотнее в тощее одеяло. Сон не шел. Проклятые доски, кажется, собрали на себя все сучки в мире; они впивались в локти, в бока, в спину… Да что ж такое! Ивейн осторожно приподнял голову. С кровати не доносилось ни звука. Даже дыхания не было слышно.
— Астрид? — позвал он на всякий случай. Тишина.
Собрав в ком одеяло, он на цыпочках прокрался к кровати, прилег на самый краешек, стараясь не скрипнуть. Утром Астрид, конечно, разорется, как цапля на болоте, зато сейчас он нормально выспится.
Не успел он устроиться поудобнее, как вдруг горячая ладонь легла ему на плечо и скользнула ниже, махом прогнав и сон, и усталость. Астрид! Ивейн рывком развернулся, нашарил в темноте ее лицо, губы — и ухнул с головой в пьянящий горячечный омут.
В эту ночь в замке Хвитстейн тоже не спали. Винсэ, исхудавший до желтоватой прозрачности после своей поддельной лихорадки, сидел у камина. Вал проверял на прочность веревку, сплетенную из полотняных полос, то и дело поднимая голову и прислушиваясь. Напряжение в их камере в последние дни достигло такого предела, что Вал только диву давался, как это стражники до сих пор ничего не заметили. Вероятно, покладистость Винсэ сбила их с толку. Один раз перед прогулкой он забыл спрятать клещи в тюфяк, оставив их в углу прислоненными к стене. Внезапный ужас заставил его облиться холодным потом, но никто не сказал им ни слова. По возвращении он нашел клещи там же, где оставил.
Как бы там ни было, все было готово. Побег назначили на послезавтра. Каждый седьмой день комендант уезжал из замка в ближайшее селение, что неизбежно сказывалось на усердии стражников. Вал только беспокоился, как его друг перенесет дорогу. Все-таки не следовало ему так увлекаться скарратой!
— Идут! — вдруг прошептал Винсэ, подняв голову. Его тонкий слух уловил эхо далеких шагов в коридоре.
Мгновение — и длинный хвост веревки исчез в тюфяке, поверх которого разлегся Вал с самым безразличным видом. Скрежет ключа продрал ознобом по обнаженным нервам обоих пленников. Кого еще принесло в неурочный час? Дверь распахнулась — на пороге, поигрывая плетью, стоял Черный Хемминг.
В последнее время он редко появлялся в замке. Водворив туда пленников и передав их на попечение коменданта, Хемминг принялся рыскать по окрестностям, как медведь-людоед, выцепляя то незадачливого браконьера, то залетного сьерга, а то и вовсе случайного путника, которого он тут же объявлял соглядатаем Ольгерда и приговаривал к смерти. Своих жертв он притаскивал на замковый двор, и в эти несчастливые дни комендант советовал Винсэ воздержаться от прогулок.
Даже среди стражников находилось мало охотников любоваться на развлечения Хемминга. Комендант про себя называл его «лютожором», сплевывал и складывал пальцы в знак, охраняющий от зла. Однако перечить ему все боялись. Кроме того, Хемминг олицетворял власть принца в этих стенах.
