"Механическое стаккато" (СИ) - Кашен-Баженова Анастасия Валериевна (бесплатные серии книг TXT) 📗
- Вам наверняка покажется это глупым. Но вы почему-то располагаете. Знаете, я была в Индии, там женщины скрывают лицо, у некоторых видны только глаза, и это непередаваемо, насколько женщина становится от этого загадочнее и привлекательнее! Простите за сравнение, но, может, с вами подобная история? - Айгнейс засмеялась. - Возьмите вон тот табурет и достаньте пятую слева книгу на третьей полке.
- Вы меня заинтриговали, Агнесса, - Бернардт в точности выполнил указание девушки и подал ей книгу.
Глаза? Нет, про глаза он не подумал. Вот так откровенно кокетничать с человеком только из-за красивых глаз? Или это не было кокетством? Доктор не мог понять, слишком мало он у него было в подобных вопросах. Он предпочитал прямолинейность в чувствах, а не завуалированные намеки. Может, поэтому ему так и нравилась Бекка. Девушка на мгновение сделала испуганный вид, прикрыла рот рукой, потом улыбнулась:
- Только прошу, мистер Шрайбер, не смейте думать обо мне плохо. Вы ведь обручены, а значит, не представляете опасности для моей чести. Но мне бы хотелось видеть друга хоть в ком-то... - Айгнейс села в одно из кресел, рядом стояло кресло для доктора, так близко, что двое вполне могли смотреть одну книгу.
Девушку вроде мисс Бернс можно было только пожалеть. Живя здесь, в Лондоне, она оставалась словно заключенная в своем доме - в золотой клетке. Наверняка возможность с кем-то пообщаться без присутствия матери или камеристки у нее появлялась только вроде незатейливой игры в прятки. А после замужества ее ждала не многим более разнообразная жизнь.
- Отец постоянно работает, преподает, поэтому даже не стал заводить загородного имения. А ведь там бы я могла хотя бы гулять, ездить верхом. Но я совсем не об этом. В этой библиотеке есть огромное множество книг, я могу просто по памяти рассказать, где какая стоит! А людей мне заменяли фотоснимки из студенческих альбомов, - Айгнейс открыла лежащую на ее коленях большую книгу - это действительно был альбом с фотографиями студентов с медицинского курса. Девушка аккуратно перелистывала толстые страницы с потемневшими снимками. - Я любила придумывать про них истории, любила находить про них в газетах и отмечать, чего они добились. Наверняка, мистер Шрайбер, вы думаете, что я сейчас зря трачу ваше время. Но я о глазах...
- О, неужели у меня глаза, как у кого-то из студентов? - О, ну конечно. Нет, о таком доктор не мог подумать.
Кажется, его выдали глаза. Да кто бы вообще был в состоянии предположить такое? Он сунул руку в карман и сжал механические часы, утешая себя, что повода для паники нет. Ну, конечно, какое беспокойство, когда ты числишься мертвым, и вдруг тебя опознает дочь твоего бывшего коллеги?
- Да. Но это же просто фотография, мистер Шрайбер! - и действительно тонкие пальчики девушки перевернули еще страницу, и Бернардт мог видеть свой курс. Еще мгновение, и Айгнейс безошибочно нашла его - молодого студента Штейна. - Конечно, это все мои буйные фантазии, но мне кажется, вы могли бы быть похожи. Если бы я могла заниматься серьезно, говорят, я могла бы стать отличным художником - такая у меня память на лица. Чтобы вы могли о нем сказать, мистер Шрайбер? - девушка погладила пальцами фигуру на снимке.
- Психиатр? Не слишком полезная профессия для общества, - пробубнил Бернардт, и зафиксировал за собою первый прокол в том, что не наклонился посмотреть на фотографию, а безошибочно назвал специальность курса. Конечно, ему не надо было смотреть на снимок, чтобы прекрасно помнить, что тогда он, да и все студенты его курса, были достаточно налиты бренди, чтобы выстоять пятнадцать минут на весеннем морозе, пока такой же нетрезвый по той же причине фотограф делал снимок. - То есть... О, ну...
Он растерялся и опустился в кресло.
- Он пропал еще до зимы. О нем до сих пор ничего не слышно. Я не знаю сплетен, а газеты скупы на этот счет, ведь помимо него пропало или было убито немало людей, - Айгнейс как-то сникла, будто бы судьба человека со снимка была ей не безразлична. Кажется, она не придала удивительной догадливости барона значения. - Считаете меня странной? И вы, наверное, правы. Но если может быть воображаемый друг, почему не может быть воображаемого любимого? У меня есть только старое фото, но если бы я могла - я бы сделала многое для его спасения и благополучия...
***
- Мистер Нольвенн? Вы отстаете, - Ребекка улыбалась, открыто и заговорщически. Это было так странно - в чужом доме иметь право заходить куда угодно. - Смотрите, большой шкаф. Может, спрячемся там?
- Его всегда проверяют первым. И за шторами. Скажите, вы не слишком обиделись на меня за то, что я так бестактно обнажил ваши горести? - Нольвенн выглядел виноватым. Видно, кто-то сделал ему замечание. Он пытался быть честным с людьми и с самим собой, и нередко ему не хватало понимания, почему люди вовсе не радуются этому факту. Почему, спрашивая его о своем прошлом, часто они недовольны ответом?
- Я, право, не хотел вас огорчить, мисс Кавендиш.
Кингсли уже досчитал, и Михаэлю не оставалось ничего, как взять Бекку за руку и утянуть к стене, а после на темный балкон, в место, которое совершенно не просматривалось из комнаты.
- Я же сама спросила. Но честно, мистер Нольвенн, при всей моей дамской любви к тайному, я немного сомневаюсь в ваших способностях, - Бекка подошла к перилам. На балконе было холодно, ведь весна только начиналась. Морозный воздух срывал с губ женщины облачка белого пара.
- Признаюсь, я ужасно азартна. Но даже если бы я предложила вам переубедить меня, разве могла бы я вам тоже ответить правдой о вас? Давайте поиграем в другую игру, пока барон Кингсли ищет нас? - Ребекка повернула голову в сторону лорда, она тоже была прямолинейной леди, по крайней мере, пока ее слова казались полным отражением ее дум, никакого лукавства.
- А могу я предложить вам обращаться ко мне по имени? - лорд прислонился к стене, скрестив руки на груди. - Что за игра?
- Михаэль, - повторила Бекка, из ее уст это прозвучало почти интимно. - Вы говорите факт обо мне, и если он окажется правильным, тогда раскрываете такой же степени откровенности факт о себе. Вам помогает ваш дар, а мне женская интуиция. Подойдите только ближе, чтобы я могла видеть ваши глаза. Ну что, вы достаточно азартны и смелы?
- А разве обычные люди не называют это простым словом 'знакомство поближе'? - улыбнулся Нольвенн.
У него, и правда, был дар. Он не всегда действовал, когда того требовал хозяин. Это накатывало внезапно, будто он давно все знал. Часто это обескураживало Михаэля, потому что он подчас это было, что ему никогда не рассказывали. Ему хватало ума держать свое знание при себе, да и сейчас... что это было?
- Вам не кажется, что я в любом случае буду знать что-то о вас? - спросил он неуверенно.
- В нашем обществе это неизбежно, - Ребекка пожала плечами, будто говоря: 'какой пустяк'. - Сложно представить, сколько о нас знают другие люди и молчат. Взять хотя бы слуг в наших домах. Хорошо, если мы помним имена хоть части из них, а они, тем не менее, знают куда больше: о вашем рационе, о вашем туалете, о дамах, посещающих вашу постель, и даже о том, с кого края вы предпочитаете спать. Но они незаметны и молчаливы, как и аккуратные сплетни в высшем обществе, - Бекка снова стала вглядываться куда-то в темное небо. - Разве не вернее быть более открытыми? Говорить прямо: 'Мистер, вы кажитесь мне подозрительным'.
- А я кажусь вам подозрительным? - Нольвенн снова удивился. Невеста неизвестного до этого времени барона будто вела с ним какую-то игру. Ни разу, ни одной женщине не удавалось так сбить его с толку. - Из-за чего же я могу казаться подозрительным подозрительной девушке, чей жених просто скрывает свое лицо от благородного общества под маской?
О, наконец, он произнес это. Нольвенн хотел сказать это еще при первом знакомстве, но не стал, и весь вчерашний вечер это молчание разъедало его изнутри. А теперь прямолинейность Ребекки просто спасла его, ему это понравилось, это было смело и благородно. Действительно благородно, а не напоказ.
