Зов безумия - Смит Джулия Дин (мир книг .txt) 📗
Исел подала девушке руку, помогла подняться на ноги, довела до кровати и накрыла мягкими стегаными одеялами.
— Я знаю, тебе страшно, — произнесла королева, заботливо поправляя постель Атайи. — Я не отношусь к роду лорнгельдов, поэтому сама не переживала мекан, но когда пришло время Фельджина, постоянно находилась рядом с ним. Нелегкое было время. Трудно сосчитать все окна, которые он разбил тогда, — добавила она, смеясь.
— Я в полном замешательстве, — призналась Атайя. — До сих пор не могу в это поверить.
Исел ничего не ответила, протянула руку и стала нежно, по-матерински гладить принцессу по волосам своими мягкими теплыми пальцами, тихо напевая какую-то песню. Атайя почувствовала, что попала вдруг в страну детства, которого у нее, как ей казалось, никогда и не было. В ней неожиданно появились уверенность и ощущение собственной безопасности.
— Вы такая добрая, — прошептала принцесса. — И относитесь ко мне так, словно я — ваша дочь.
Закрыв глаза, девушка добавила:
— Я не знала своей матери. Бедняжка умерла через несколько дней после моего рождения.
— Как печально, — ответила Исел и, достав из тумбочки гребешок из слоновой кости, принялась расчесывать черные волосы Атайи. — Но ведь твой отец женился потом на другой женщине?
— Да. Даже дважды. Но по слухам я знаю, что он никогда не любил ни вторую, ни третью жену. По крайней мере так, как любил мою маму, Чэндис. Много лет назад, когда между мной и моим братом Дарэком существовали еще вполне нормальные отношения, он рассказал мне, что отец был убит горем после кончины Чэндис. Думаю, ему никогда не смириться с утратой. Знаете, раньше я мечтала, чтобы Кельвин хоть кого-то полюбил так же сильно… — добавила она с горечью в голосе. — Отец — человек жесткий и очень сдержанный.
— Короли часто отличаются подобными чертами характера. Крайне сложно нести на себе ответственность за целое государство. В молодости Осфонин был другим, вовсе не таким веселым, как сейчас. Серьезность, замкнутость, отсутствие чувства юмора — такие качества являлись главными в его характере. Я постаралась его изменить и добилась неплохих результатов, — сказала Исел, улыбнувшись. — Королевский титул вовсе не обязывает человека быть бесчувственным чурбаном. Теперь он понял это.
Атайя усмехнулась. По описанию молодой Осфонин вел себя в точности как Дарэк.
— Мне бы хотелось, чтобы и отец немного изменился. Часто создается такое впечатление, что он меня просто-напросто ненавидит.
Неожиданно Исел прекратила расчесывать волосы Атайи и посмотрела ей прямо в глаза. Спокойно и серьезно.
— Кельвин не ненавидит тебя. Я очень сомневаюсь в этом. Скорее всего ему просто не подобрать подходящих слов, чтобы рассказать тебе о своих истинных чувствах.
— Я знаю, что он чувствует. Считает, что я позорю семью, и стыдится меня. Ему хотелось, чтобы я стала самой умной, самой красивой, самой талантливой молодой особой из всех, живущих при дворе. Чтобы я стала такой, о ком можно с гордостью сказать: это моя дочь. — Атайя печально улыбнулась. — А у Кельвина, похоже, никогда не возникало такого желания.
— Он мечтал о невозможном, — спокойно сказала Исел, словно услышанное вовсе не удивило ее. — Неужели ему казалось, что на это можно надеяться?
Королева отложила гребень и взяла с тумбочки глиняную чашку.
— Выпей, Атайя. Отвар поможет тебе спокойно заснуть. Обещаю, кошмаров больше не будет.
Принцесса понюхала странную жидкость, похожую на помои, и сморщила нос.
— Что это?..
Содержимое чашки напомнило ей смесь прокисшего пива и грязи, какой бывает обляпан пол в замызганных тавернах.
— Тебе лучше не знать, что входит в состав этого напитка. Так ты быстрее согласишься выпить его, — ответила Исел.
В ее глазах светились огоньки.
— Поверь мне, более подходящего средства, способного помочь тебе расслабиться, не сыщешь. Я всегда готовила его для Фельджина, хотя мой сын возмущался намного больше, чем ты.
Атайя сделала небольшой глоток. К счастью, на вкус жидкость оказалась гораздо менее неприятной, чем на вид. Вскоре принцессе ужасно захотелось спать.
— Спасибо, что побыли со мной, — прошептала она, улыбаясь. — И… простите меня за окно.
— Тебе здесь все рады, — ответила Исел, нежно проводя ладонью по щеке Атайи. — А за окно не переживай. Я отдам распоряжение, и стекло заменят. Тебе нужно отдохнуть. Ни о чем не думай.
Приоткрыв один глаз, Атайя сказала:
— Может, не стоит так заботиться обо мне?
Исел засмеялась, очень мелодично и по-доброму, и вышла из комнаты. Принцесса тут же уснула сладким, глубоким сном. На этот раз видений не было.
На следующий день Атайя чувствовала себя абсолютно здоровой и за ужином в тронном зале присоединилась к Исел и остальным членам семейства.
Принцесса с облегчением отметила, что Хедрик и Джейрен отсутствовали, и взмолилась про себя:
Где бы они ни были, пусть остаются там и дадут мне возможность спокойно поесть.
Но на протяжении всего ужина с нее не сводил пристального взгляда Тайлер, она это чувствовала.
По окончании трапезы, когда слуги уже начали убирать со столов, Атайя пожелала королю и королеве спокойной ночи и направилась к капитану, чтобы поговорить с ним.
— Ты меня так напугала, — сказал Тайлер, как только девушка уселась на скамейку рядом с ним. — Джейрен сообщил, что тебе стало плохо, что якобы у тебя поднялась температура. Насколько помню, раньше с тобой не случалось ничего подобного.
— А больше он ни о чем не говорил?
— Нет. Поэтому-то я так разволновался. Ты не болела на протяжении уже нескольких лет.
Атайя кивнула, обрадовавшись тому, что у Джейрена хватило ума ничего не рассказывать Тайлеру. Наверное, он решил предоставить ей возможность самой решать, сообщать любимому о своих неожиданно открывшихся талантах или нет. В конце концов, люди в Кайте привыкли относиться к лорнгельдам с предубеждением, поэтому не стоило предавать огласке принадлежность принцессы к этому роду. Джейрен поступил довольно мудро.
— У меня сложилось впечатление, что он скрывает от меня что-то, — продолжал Тайлер. — Но признаться честно, мне всегда казалось, что ему известна какая-то тайна. А что, кстати говоря, они с Хедриком собирались с тобой обсудить?
Атайя уже готова была поведать ему о случившемся, но в последний момент засомневалась. До настоящего момента у нее никогда не возникало желания утаить от него что-либо… Но теперь! Теперь речь шла совершенно о другом. О магии. И независимо от того, чьим даром она являлась — Божьим либо дьявольским, — о ней, кажется, можно разговаривать лишь со священниками и убеленными сединами мудрецами. Кроме того, эту тему они с Тайлером почему-то никогда не обсуждали. Наверное, не возникало такой необходимости. Поэтому трудно было представить его реакцию.
Атайя знала, что концепция отпущения грехов всегда вызывала в Тайлере внутренний протест, но он принимал ее как неизбежное жизненное явление. Какие ощущения возникнут в его душе, если ему станет известно, что его возлюбленная — представительница лорнгельдов? Вдруг эта новость отпугнет его? Тем более сейчас, когда ее свадьба с Фельджином становилась все более вероятным событием. Что, если он захочет побыстрее порвать их отношения? Все равно это когда-то должно произойти…
Атайя вдруг испугалась и почувствовала себя невероятно одинокой.
Как я могу сказать тебе об этом, Тайлер? — кричала она про себя. — Ты — моя единственная радость в жизни, я не хочу терять тебя, по крайней мере раньше, чем обстоятельства вынудят нас расстаться. Особенно если это произойдет из-за того, что я поведаю тебе о выдуманной Хедриком и Джейреном нелепой истории.
— Они хотели поговорить со мной о судьбе лорнгельдов, — произнесла она, стараясь придать своему голосу небрежный тон. — Помнишь, Джейрен упомянул об этом еще в ту ночь, в аббатстве? Они особенно обеспокоены принятым у нас обрядом отпущения грехов. Сам понимаешь, им хочется изменить существующие в Кайте порядки. Вот они и обратились ко мне с просьбой посодействовать им в этом.
