Страж неприступных гор - Крес Феликс В. (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
— Ничего. Может, так даже и лучше. Пошли к Брорроку ребят в шлюпке, будет вполне вежливо. А может, он им просто велит что-то мне передать?
— Как хочешь.
— Вечно тебе что-то не нравится.
Мевев сделал вид, что не слышит, или в самом деле не слышал, выкрикивая приказы.
— Тогда я иду чего-нибудь поесть, а ты спусти шлюпку на воду. И наверное, успею быстро вымыться? Как думаешь? Броррок считает меня грязнулей, ну так сегодня я его удивлю. Конечно, если он к нам явится.
10
Громбелардское путешествие посланников с самого начала было достойно смеха. Или моря слез.
Сперва оказалось, что Мольдорн даже и не думает отправляться в дикие горы.
— Я намерен ждать известий от пирата. Тот старик, который велел стукнуть меня палкой, стоит куда большего, чем тот, которого вы собираетесь откопать, — сказал он.
— Тебе не интересно, что может сказать страж законов всего? — искренне удивился Готах.
— А что может сказать старик, которого несколько лет тому назад замуровали живьем и завалили камнями? Хоть смертный, хоть бессмертный, ни один разум такого не выдержит. А даже если и выдержал, то я с самого начала не видел в том никакого смысла, Готах.
— Он пытался уничтожить Риолату Ридарету еще полтора десятка лет назад. Он знал, чем грозит ее существование.
— И ничего у него не вышло. Потом он пытался в Громбеларде поднять Серебряную или Золотую Ленту, чтобы спровоцировать войну с еще не готовым Алером. Это ему тоже не удалось. Если уж он мочится, то каждый раз себе на сапог.
— Не слишком ли грубо, ваше благородие? — укоризненно сказала Кеса.
— А ты не слишком деликатна, госпожа, чтобы продираться через дикие горы?
— Но через горы я продираться не буду. Это смешно, ваше благородие… Ты думал, я собираюсь отправиться в Громбелард? Слышал, Готах?
Онемевший Готах в очередной раз узнал нечто новое.
— Но… Значит, и ты не собираешься со мной ехать, Кеса?
Теперь уже удивилась посланница. Удивилась и испугалась.
— Неужели ты думал… Но почему?..
Готах сидел за столом, переводя взгляд с Мольдорна — который, похоже, с трудом удерживался от злорадной улыбки — на жену. Наконец он посмотрел на Йольмена, словно спрашивая: «Слышал? Что все это значит?»
Но старик превратно истолковал его взгляд.
— Гм… кхм!.. Я тоже не собираюсь, извини, дорогой друг. Это уже не для моих ног. А сушеное мясо не для моих зубов. Я поеду с Мольдорном. У нас в самом деле еще много дел… правда, Мольдорн?
— Действительно. Из формул Тамената следует больше, чем мы думали. Может, я слегка опережаю события, но… кто знает, не станет ли вскоре наша княжна вполне для нас предсказуемой? Математически предсказуемой, по крайней мере, если говорить о ее «рубиновой» составляющей. Вероятно, мы можем с большой точностью определить интервалы активности Отвергнутых Полос, а значит, и Рубина. Мы отметим дни, когда княжна ни на что не способна. Вообще ни на что, ибо без своего Рубина она никто и ничто.
— Вот насчет этого мы никогда не придем к согласию, — заявила посланница.
— Погодите, — сказал Готах. — В Тяжелых горах живьем похоронили стража законов всего, единственное существо в Шерере, которое понимает все, связанное с Шернью. Идет война Шерни с Алером. Четверо посланников пытаются не допустить встречи живого символа Отвергнутых Полос с живым символом Ферена. И из этих четверых посланников трое говорят, что у них есть дела поважнее, чем поиски какого-то закопанного старика.
— Дорогой, у меня нет никаких дел поважнее. — Кеса чувствовала себя виноватой. — Я просто… никак не могу ехать в Громбелард. Ведь я знаю, что это за край. Как ты себе это представлял? Что я сяду на коня, а вечером в лагере… сделаю себе из двух плащей маленькую палатку, какие умеют сооружать солдаты?
Готах посмотрел на жену — на жемчужно-розовые ногти поднятой руки, на бронзового цвета платье с зелеными вставками; больше же всего внимания он уделил тщательно уложенным волосам и изогнутым дугам королевских бровей. Взгляд его остановился на тонкой, как паутинка, золотой цепочке на безупречной шее.
Да, он не представлял. Он думал о том, что они просто возьмут и поедут, но никогда не опускался до деталей. До палатки из двух плащей, влажного одеяла и вонючего дорожного мешка из козьей шкуры, хохота наемников у дымящего лагерного костра…
Он снова посмотрел на Мольдорна и Йольмена.
— Хотите сидеть и ждать, пока Броррок вернется со своей охоты? Это может продолжаться и полгода.
— Или несколько недель. Но пусть даже полгода — нам с Йольменом есть чем заняться, и скучать наверняка не придется. В Таланте мы отпустим слугу, который ждет известия от Броррока, а на его место возьмем несколько умелых расчетчиков.
— Значит, я должен ехать в Громб один? — спросил Готах… и неожиданно ощутил облегчение. — А собственно, почему бы и нет? Вы во многом правы: только я один хоть как-то гожусь для подобных путешествий. Я уже немало их совершил, а из одного даже привез жену.
— Теперь такого уже не будет, — сказала Кеса.
— К сожалению, нет. Впрочем, почему «к сожалению»… Не будет, и все. — Настроение Готаха улучшилось, но разочарование и злость еще оставались. — Если бы я с самого начала действовал один, все давно уже было бы сделано. Я и впрямь сыт вами по горло, тобой тоже! — Он направил палец на женщину. — Знатная дама из невольничьего хозяйства!
— Я плохая, — со слезами на глазах сказала Кеса, присев на корточки и закрыв лицо руками. — Он на меня рассчитывал… а я плохая и гадкая. Но неужели он меня совсем не любит? Даже не подумал, что подобное путешествие может быть опасно для жены?
— Давай определим флюктуации активности Полос, Мольдорн, — попросил Йольмен. — Я сам не справлюсь, а мне обязательно нужно что-то после себя оставить. Чтобы кто-то когда-нибудь сказал: «Мольдорн? Но ведь кто-то же ему помогал, наверное, Йольмен-посланник».
— Банда дураков, вы все друг друга стоите. Один ты, Йольмен, хоть способностей у тебя и не хватает, по крайней мере, делаешь то, в чем разбираешься, и не строишь из себя того, кем не являешься.
Все говорили одновременно, что оказалось и к лучшему, поскольку каждый мало что услышал — четыре голоса слились в неразборчивый шум.
Потом наступила тишина.
Кеса медленно убрала руки с мокрого от слез лица, все еще сидя на корточках на полу у стены. Готах и Йольмен расположились за столом. Мольдорн стоял, скрестив руки на груди, — и именно он заговорил первым. Подойдя к окну, он выглянул наружу и оперся спиной о стену.
— Пошла Полоса, — коротко сказал он. — Да? Или нет?
— Скорее несколько Полос сразу, — возразил Готах, вставая. — Сколько прошло времени, прежде чем роль отвергнутых Полос взяли на себя оставшиеся Пятна? Это война, да, война! — говорил он, расхаживая по комнате. — Она идет постоянно, а мы об этом говорим, но не помним! Только мы? — бессвязно спрашивал он. — Или другие тоже утратили контроль? Все существа в Шерере? Люди и коты? Только люди? Только посланники? Не спрашивайте меня, ибо мне никогда не повторить того, что я сказал!
— Мне, пожалуй… не стоит спрашивать, — сказала Кеса.
— А мне бы не хотелось, — заявил Йольмен.
— А я говорю: банда дураков, из которых один Йольмен занимается своим делом, несмотря на отсутствие таланта! — бросил Мольдорн. — Как видите, я по отношению к вам вполне искренен. В любой момент могу сказать и повторить все, что думаю. Чего, как мне кажется, не может больше никто в этой достойной компании.
— Ты путаешь, ваше благородие, неискренность с тактом и деликатностью. Тот, кто на улице скажет моему мужу: «Ну и рожа у тебя!», не столько искренен, сколько нагл и бесчувствен. — Кеса знала, что Готах не особо страдает по поводу своего (все же достаточно мелкого) уродства, так что привести подобный пример вполне имела право. — Хватит уже об этом. Меня оскорбляет заявление, что отношения между разумными существами основаны лишь на том, чтобы говорить все, что только придет в голову. О войне Шерни с Алером говорить тоже не будем — мы знаем, что она идет, и никак не можем на это повлиять. Обсудим что-нибудь другое. Я согласна с Мольдорном, — заявила она.
