Враг престола - Гарин Дмитрий (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗

— Куда? — Эдуард сжал рукоять меча. — Куда она побежала?

Трясущейся культёй О’Кейл указал ему путь.

— Торопись, проклятый дурень, — напутствовал он Эдуарда, но тот замешкался, проникшись к строптивому старику нежданной симпатией.

Поодаль появились ещё несколько янычаров. Издавая гортанные окрики, они ринулись к Эдуарду.

— Подними меня, пёсья харя, — выпалил О’Кейл, собирая в кулак все свои силы и волю. Эдуард помог ему встать, и старик тут же оттолкнул его прочь. В смуглой руке блеснул шамшир.

— Беги же, — сказал он, и в голосе его звучала уже почти что мольба. — Дай уйти стоя.

Эдуард не нашёлся что ответить. Он почувствовал, как комок подступил к горлу. Стиснув подаренный меч, он отвернулся и побежал. За спиной раздавались крики и скрежет металла. Там кто–то умирал, но Эдуард не нашёл в себе сил обернуться и посмотреть, кто именно.

О’Кейл не ошибся с направлением. Эдуард понял это, когда впереди послышался крик. Крик Гайде. Он узнал бы его из тысячи.

Выбежав на небольшую площадь, в центре которой располагался общинный колодец, Эдуард увидел, как вооружённые мужчины разоряют повозку, где находились женщины, явно пытавшиеся покинуть селение. Среди беглянок он увидел и Гайде. Намотав на кулак длинные волосы девушки, один из налётчиков тащил её прочь.

От этой картины Эдуард словно обезумел. Сорвавшись с места, он налетел на злодея с яростью песчаной бури. Не ожидая столь неистовой атаки, тот оказался повержен в считаные мгновения.

Перехватив меч двумя руками, Эдуард резко развернулся на грубые оклики дружков злодея. Утратив интерес к содержимому повозки и женщинам, они ринулись на юношу, обнажая мечи и кинжалы.

Эдуард не знал, кто они — сообщники Окама или обычные мародеры, решившие воспользоваться удобным случаем для грабежа. Юноша знал лишь то, что только он стоит между ними и женщиной, подарившей ему чистую радость первой любви.

Издав воинственный крик, сын безумного графа ринулся на врагов. Их было четверо, но они не умели биться вместе. Атакуя одного–единственного человека, разбойники мешали друг другу, и их проворный противник не преминул этим воспользоваться. До того как брошенный одним из нападавших кинжал вонзился в руку Эдуарда, юноше удалось вывести из боя двоих. Они корчились на песке, истекая кровью.

Подстёгнутые яростью и желанием отомстить, двое оставшихся головорезов беспощадно теснили Эдуарда. Из глубокой раны струился горячий ручеёк крови. На лбу выступила испарина. Длинный клинок полуторного меча позволял держать дистанцию, отражая удар за ударом.

Отступая, Эдуард надеялся лишь на то, что Гайде всё–таки успеет убежать. Надежда разбилась вдребезги, налетев всего на три слова:

— Хватит! Бросай оружие!

Это был Окам. Эдуард сразу узнал его неприятный, звонкий голос.

Повинуясь указанию хозяина, разбойники отступили. За их спинами Эдуард увидел мятежного наиба. Его окружала дюжина янычаров, многие из которых выглядели так, будто искупались в крови. Руки одного из них удерживали Гайде. Схватив девушку за волосы, он откинул её голову, приставив к горлу алчно блестящий кинжал.

— Ты меня слышал, мальчишка? — Окам наградил его холодным и надменным взглядом. — Или ты сначала хочешь получить её голову?

Умом Эдуард понимал, что слову этого негодяя верить нельзя. Жар боя всё ещё пылал в молодом теле. Он готов был броситься в последнюю, безумную атаку, пытаясь убить Окама или, быть может, отнять жизнь Гайде, спасая любимую от ужасов, что сулил ей плен.

Он не смог заставить себя сделать это. Окровавленный меч упал в дорожную пыль. Если был хоть какой–то шанс спасти драгоценное существо, тронувшее его сердце, Эдуард обязан был воспользоваться им. Пускай и ценой собственного уничтожения.

— Хороший мальчик, — ухмыльнулся Окам. — А теперь на колени.

Зубы Эдуарда сжались до скрипа, но он повиновался.

— Глядите–ка, — Окама распирал восторг, — и это муаз'аммаль! Стоит на коленях, как раб!

Эдуарда схватили за руки, заламывая их за спину.

— Как же ты спасёшь всех, пёс, если ты даже женщину свою спасти не можешь?

Окам протянул руку, бесстыже погладив изгибы её тела. Эдуард напрягся, но его держали слишком крепко, чтобы он мог вырваться.

— Дочь О'Кейла? Редкая красавица, — произнёс Окам, как будто думая о чём–то своём. — Как жаль, что она разделила твоё ложе. Если она понесёт, дитя будет твоим наследником.

Эдуард был близок к тому, чтобы начать умолять. Он почти хотел этого.

— Убей её, — коротко велел Окам, и, прежде чем лезвие кинжала перерезало изящную шею Гайде, она успела произнести ровно три слова:

— Мы будем вместе.

Эдуард хотел закричать, но утратил голос. Он почувствовал, как внутри у него что–то разбилось, пронзая острыми, холодными осколками само сердце.

Когда тело любимой упало на песок, он успел заглянуть в её глаза, ловя в них последние отблески жизни. В них не было страха. Умирая, она смотрела на него всё с той же нежностью и любовью, пока взгляд этот не остекленел, словно запирая в своей глубине его отражение.

Волна гнева и боли заставила Эдуарда неистово рвануться вперед. Он хотел вцепиться в горло Окама зубами. Хотел разорвать его на части. Пожрать его плоть, чтобы даже крупицы этого человека не осталось в мире. Однако подручные наиба удержали юношу, прижав к земле. Несчастному осталось лишь биться в их руках, кричать и буравить недруга горящим от ненависти взглядом.

— Мне не нравится, как он на меня смотрит, — небрежно кинул Окам. — Выколи ему глаз.

Последнее, что увидел левый глаз Эдуарда, было сверкающее на солнце лезвие ножа. Он целиком растворился в боли и багровой тьме. Сознание милосердно покинуло его.

Глава двадцать первая

Запредельная столица

Чем дальше они углублялись на северо–запад, тем сильнее Мёртвые земли угнетали разум. Дрейк оказался прав, но лишь частично. Это странное, зловещее место действительно не убивало орков, но и сказать, что пребывание здесь проходило для них бесследно, было невозможно.

То и дело Ош слышал странные голоса, которые словно доносил ветер. Сначала орк думал, что это проделки Безымянного, но вскоре и остальные начали жаловаться на это. Даже Ургаш периодически замирал, пытаясь определить, откуда исходит угроза.

Во время привалов многие орки вскрикивали во сне. Некоторые из них вскакивали, хватаясь за оружие, столь навязчивы и реальны были местные кошмары. Тени от скал то превращались в образы фантасмагорических чудовищ, то напоминали длинные чёрные руки, тянущиеся к горлу. Внутренности сводило, глаза обманывали, сознание пронизывала тревога и ощущение чужого присутствия. Лишь сир Гловер сохранял невозмутимость, уверенно шагая навстречу опасности.

— Не понимаю, — признался как–то Ош Алиму, поглядывая на загадочного рыцаря. — Он пропал много лет назад. Ни один человек не мог бы выжить здесь так долго. Где его люди? И вообще, отчего он не вернётся к Пределу?

— Ты смотришь на истину, но отказываешься видеть её, — невесело улыбнулся старик. — Ты сам ответил на свой вопрос и не разумеешь этого.

— Он просто не может быть жив. Не может…

Ош вспомнил, что за всё время их долгого и опасного путешествия он ни разу не видел, чтобы сир Гловер спал. Не видел, чтобы он пил воду или вкушал пищу. Орку показалось, что он начинает понимать. Дикая, невероятная мысль, от которой становилось не по себе.

— Вот именно, — согласился Алим, — не может.

Подняв глаза, Ош болезненно сощурился. Над горизонтом возвышался ослепительный луч мертвенно–голубого цвета, тонущий в бурлящей темноте туч. Все были согласны, что именно там находится цель их похода — источник.