Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице (СИ) - Лисочка С. (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗

От первой затрещины мне удалось увернуться, и, как ни странно, от второй — тоже. Точнее сказать, от второй я закрылся сундучком. Увы, в третий раз мне так повезти уже не могло: Сонечка схватила меня одной рукой за ворот рубахи и оторвала от земли, а второй закатила мне хорошую оплеуху, не столько болезненную, сколько обидную. А разве не обидно, когда хрупкая на вид девушка, ростом чуть ли не на полторы головы ниже вас, поступает с вами как с нашкодившим пятилетним ребенком, в то время как вам без малого двадцать четыре, и вы, вообще-то, весьма уважаемый человек, старший жрец одного из старших богов и все такое?

— Да когда ты уже прекратишь, Энжел? — прошипела она мне в лицо. — Это же просто глупо!

Ох, знатно я ее разозлил — вон как глаза горят! И полным именем она меня крайне редко называет. Кстати, это она только со мной так — остальных всегда полными именами зовет: Криса — Крисом, Саору — Саорой.

— Никогда, — ответил я. — Разве что, когда умру. Опусти меня, пожалуйста, на ноги. Ворот рубашки уже трещит, а у меня тут не слишком богатый гардероб. Тебе же самой неудобно будет находиться рядом со мной, если я в рванье стану ходить.

Сонечка протяжно вздохнула, разжала пальцы, и я едва не упал, когда земля ударила меня по пяткам.

— Спасибо, — поблагодарил я ее с самой милой улыбкой, на которую только был способен, и поправив воротник, мысленно возблагодарил своего портного за хорошую работу. Сейчас меня какое-то время будут ругать, потом Сонечка успокоится, и инцидент можно считать исчерпанным. До следующего раза.

— Энжел, ты… — начала было она, но тут нас прервала Лу Ай Лей. Ведьма открыла дверь и, осветив нас светом масляной лампы, сказала:

— Да простят меня геджи и дадзе [56], что недостойная внимания сирота вмешивается и прерывает их высоконаучную беседу. Лишь бесконечные часы мучительного ожидания и беспокойства за дорогих ей людей могут отчасти извинить ее недостойное поведение. Мастер Квун так же беспокоится и послал сообщить вам, что если вы сочтете возможным переступить порог его дома, то под его крышей вы найдете все для того, чтобы отдохнуть от ночного путешествия. В том числе — горячий чай и закуски к нему.

— Давай, ты меня потом поругаешь? — сказал я Сонечке.

Химера при появлении ведьмы в момент успокоилась и в ответ на мое предложение пожала плечами:

— Как скажешь, сяджи [57].

Уж лучше б все-таки обругала.

Глава V

1

Я все еще была жива — и это было хорошей новостью. Я более не находилась в воде, а лежала на чем-то твердом — и это было прекрасно. На этом хорошие новости заканчивались. Болело все тело, боль была во мне, я была болью. Каждый вздох давался с большим трудом: было ощущение, что мои легкие кто-то сжал в один неаккуратный комок, а потом постарался расправить их, но не слишком преуспел в этом. Причем, занимаясь мною, этот кто-то не слишком обращал внимание на то, что у меня есть ребра. Руки и ноги больше не скручивала судорога, но любая попытка напрячь или расслабить мышцы, отдавалась страхом, что она снова вернется. Плечи и спина затекли, голова раскалывалась, желудок принял столько соленой воды, что просто не в силах был удерживать ее в себе. Кстати…

Я перегнулась через борт лодки, чуть при этом из нее не вывалившись, и меня вырвало морской водой пополам с горько-соленой слизью. Этим я перепугала нескольких мелких рыбешек, плывших рядом, но зато мне немного полегчало. Настолько, что теперь я могла осмотреться.

Солнце высоко в небе — сейчас позднее утро, светлое и теплое, каким и положено быть утру в начале сентября. Я в лодке. Маленькой — в такой вчетвером будет тесно, плоскодонной, но зато с мачтой и косым парусом. Парус поднят и пузырится под свежим ветром, лодка, скользя по волнам, идет вдоль скалистого берега на запад. Берег близко — метров восемьсот, не более. Гораздо ближе, чем был тогда, когда я начала тонуть. Кстати, а кто меня спас?

— Кхрахэ эхру флофэ хефт [58], — услышала я.

Я повернула голову и увидела девочку лет тринадцати на вид, сидящую на корме лодки. Глаза у нее были желтые, чуть раскосые, волосы — рыжие. Огненно-рыжие. Медно-рыжие. Кожа — светлая, даже скорее бледная, в рыжих мелких веснушках. Скуластая. Нос несколько длинноват, но не настолько чтобы хоть как-то ее испортить. Губы тонкие, рот небольшой. Фигурка хрупкая, но без излишней худобы, несколько лет пройдет, округлится, где надо — очень даже красивая девушка получится. Одета она была в белое с красной вышивкой летнее платье в катайском стиле чуть ниже колен — что-то среднее между тропиканским сарафаном и эльфийской туникой, только с широкими рукавами. Заговорила она со мной на лутомском, если не ошибаюсь.

— Я не понимаю, — ответила я на ицкаронском.

Девочка покачала головой — она меня тоже не поняла. Я повторила ту же фразу по-жарандийски, но результат получила тот же. Очень странно, сурано-ицкаронский наравне с жарандийским — самые распространенные языки на Лакотале.

— Нюи жонгшугу као атай? [59] — спросила она, растягивая слова.

Это, кажется, по-катайски. Еще один язык, на котором я не говорю.

— Может, по-эльфийски понимаешь? — спросила она на наречии ледовых эльфов.

Сказать точнее, ее ледово-эльфийский был весьма архаичным, да еще и приправлен каким-то странным акцентом, но я его замечательно поняла — все-таки я специалист по эльфийской культуре.

— Понимаю и говорю, — ответила я на том же языке.

— Я просила тебя лодку не переворачивать, — сказала она, зачем-то оглядываясь назад, — но ты уже и так сидишь аккуратно. Ты кто?

— Лара Уиллис из Ицкарона, жрица Луни, доктор археологии, — отрекомендовалась я. — Можно просто — Лара. Это ты меня спасла?

— Ага, — ответила девочка. — Я. Плыву, слышу — тонет кто-то. Гляжу — ты! Ну и вытащила. Кстати, одежду лучше сними и просуши, а то простынешь.

Совет был недурен — мой костюм промок насквозь. Конечно, если мне и суждено было подхватить сегодня простуду, то я это уже сделала, но лучше сушить одежду на ветру, а не на себе.

— Спасибо, — сказала я, стягивая рубашку. — Мне уже казалось, что все — отплавалась. Я твоя вечная должница. Если я могу для тебя что-то сделать, тебе стоит только сказать.

— Да ладно, — махнула рукой девочка. — Сочтемся, и не раз. Там рядом с твоим луком кусок парусины есть. Он рыбой весь пропах, зато сухой, — завернись. А одежду на борт вешай, пусть сохнет. Меня Хуа-Яши [60] зовут. Это имя означает «суть огня». Но на этом глупом языке мое имя звучит не слишком благозвучно, так что, если хочешь, можешь мне придумать другое.

Странная она, моя спасительница. Не только из-за имени — мало ли какие имена бывают. Что-то ненормальное было в том, как она двигалась, как смотрела, как произносила слова. Что-то такое, едва уловимое. Что-то хорошо мне знакомое. Вот только я понять не могла, что именно.

— Если позволишь, я буду называть тебя Огнией, — сказала я, укутываясь в кусок старого паруса. — Огния — на моем родном языке означает примерно то же, что и на твоем.

— Огния, — произнесла девочка задумчиво, будто пробуя имя на вкус. — Красиво. Мне нравится. Огния. Да! Пусть меня теперь так зовут, раз я изгнанницей стала. Огния.

— Ты — изгнанница? — удивилась я.

— Да, получилось так, — подтвердила Огния и снова оглянулась. — Ты сказала, что ты — доктор археологии. Археологи — это которые всякие древности ищут и в старых гробницах копаются?

— Хм. Можно и так сказать.

— Ну да, ну да, — задумчиво покивала девочка. — Археолог. Хорошо. И жрица? Чья-чья жрица? Луни?

Тут она принялась медленно поворачивать голову вправо-влево и разглядывать меня попеременно то одним глазом, то вторым. Вид у нее при этом был таков, будто она ожидала, что левый глаз увидит не то же, что правый.