Высокая магия - Новак Илья (лучшие книги TXT) 📗
– Тот же самый… – начал я, но не договорил.
Позади старика в зеленом кардигане стояли четверо, облаченные в черную кожу.
Один из эльфов рванулся вперед вдоль стены, и Сэмка, взревев, метнул пику. Мне показалось, что она должна угодить точно в грудь эльфа, но тот внезапно перескочил с пола на стену. Я не успел разглядеть как, только увидел, что он уже бежит по стене. Пика пронеслась под ним, эльф бежал дальше. Руки он поднял и согнул в локтях так, что запястья были почти прижаты к правому уху. Обеими руками он держал саблю, и длинное тонкое лезвие с шелестом рассекало воздух как раз на высоте наших шей. Сэмка с криком попятился, отталкивая меня, я споткнулся и полетел спиной назад. Зацепившись за мои ноги, Маркелыч повалился рядом. Эльф был уже над нами – и тут раздался визг.
Звук стеганул бичом и сбил эльфа, как метко выпущенная стрела сваливает птицу. Эльф рухнул на меня и коротко вскрикнул. Сэмка, чьи ноги оказались под противником, завозился, высвобождая их, схватил саблю и замахнулся, приподнимаясь на локте. Я качнул головой, указывая на спину эльфа – из нее торчал ржавый кончик тесака.
– Готов! Сам напоролся.
Мы лежали, глядя то назад, то вперед. Сзади Красная Шапка поднял руки и сделал шаг, впереди трое эльфов обнажили кривые сабли.
В свете свечей я наконец смог рассмотреть лицо того, кто носил короткую седую косу.
Я дернулся всем телом, судорожно вцепился в плечо Сэмки.
– Что, Джа? Чего ты?
– Это он… – Я начал вставать, почти ничего не видя из-за выступивших на глаза слез. – Это… Он теперь здесь!
Воспоминание, которое уже давно не мучило меня, мой старый ночной кошмар возник вновь.
Призрак.
И кол.
топ… Топ… ТОП…
Он бежал, фигура все четче виднелась во тьме.
Призрак – я видел его раньше. Я видел кол и…
– Джа, очнись!
Призрак бежал по старому кладбищу, легко перескакивая через могилы и ограды, в руках его кол, и на конце кола насажена…
Меня сильно ударили по щеке.
– Они сейчас сцепятся!
Я широко раскрыл глаза, пытаясь отогнать воспоминания.
Микоэль Неклон сорвался с места и помчался вперед, широко расставив руки. Трое эльфов побежали за ним, волна треска покатилась по коридору, заглушив раскаты грома. Изразцы срывались со стен, взлетали портьеры, мраморные плиты с хрустом выворачивались из пола, одна за другой качались люстры – вал предметов нарастал, двигаясь по бокам колдуна навстречу Красной Шапке, который присел, визжа, поливая коридор звуком. Нас с Сэмкой отбросило в разные стороны, я покатился по полу и въехал плечом в приоткрытую дверь. На другой стороне коридора Сэмка приподнялся, собираясь перебежать ко мне, но визг Красной Шапки сбил его с ног и устремился дальше, прочерчивая коридор перед Неклоном и эльфами. Затрещало, заскрипело… Четверо остановились у широкой трещины, что рассекла пол. Я обеими руками вцепился в дверной косяк и втянул свое тело внутрь.
Снаружи Неклон что-то громко произнес, Красная Шапка выкрикнул в ответ аскетское проклятие. Грохот стих, его сменили раскаты грома, звучащие почти непрерывно – снаружи бушевала буря.
Я даже видел ее отблески сквозь широко раскрытое окно спальни Протектора.
Передо мной была кровать под балдахином размером с большой походный шатер, по углам ее возвышались четыре резные деревянные фигуры – стоящие на задних лапах лис, медведь, волк и кабан. Возле кровати на темно-красном паркете лицом вверх лежала смуглая черноволосая женщина. Ее грудь была перемотана, из-под повязки проступала кровь. Она не шевелилась, широко раскрытые глаза уставились в потолок. Это была аскетка.
3
Мы поднялись уже высоко, вверху была только крыша здания. За окном в пелене дождя полыхали молнии.
Из коридора донесся натужный скрежет, от которого свело зубы, потом звон. На четвереньках подобравшись к аскетке, я оглянулся – за раскрытой дверью мигало что-то зеленое. Изумрудный свет сменила фиолетовая вспышка, и потом, словно прибоем, к двери швырнуло вывороченную из потолка огромную хрустальную люстру – она перекрыла весь проем. Я склонился над Марихой, разглядывая ее лицо.
– Я от Ван Бера. Как ты сюда попала?
Губы шевельнулись, и я наклонился ниже.
– Они гнались… Убегала… во всем городе… больше негде спрятаться… Я знаю ходы…
В окне пелену дождя прорвала молния, тут же громыхнуло, и на массивном платяном шкафу у стены зазвенело зеркало.
– Макгаффин?
Ее лицо было серым, скулы запали, под глазами темнели круги.
– Где заклинание?
Опять гром. И шипение – но не от окна. Я оглянулся. В дверном проеме вокруг хрустальных подвесок люстры дрожали короны изумрудного огня. Хрусталь плавился, медленно меняя форму, вытягиваясь к полу мутно-белыми тонкими нитями. Я перевел взгляд на аскетку. Ее глаза были закрыты.
– Мариха! Я попробую вытащить тебя. Заклинание у тебя?
Голова качнулась, глаза приоткрылись.
– Не… выйдет. Здесь я… спряталась… Но ранили еще тогда… Истекла кровью…
– Еще в твоей квартире?
Она вновь закрыла глаза, а я посмотрел на дверь.
От люстры остался раскаленный железный каркас, под ним пузырилась густая лужа, а сверху струился горячий воздух. Кто-то появился в коридоре позади и тут же исчез. Мелькнула фигура в черном.
– Макгаффин у тебя? – Упершись в пол локтем, другой рукой я стал обшаривать ее одежду.
Опять качнув головой, она положила ладонь на мое запястье. Над губами вспух красный пузырь. Мариха задышала глухо, с надрывом, пузырь стал подниматься и опускаться.
– Где заклинание?
Ее рука качнулась в сторону кровати, платяного шкафа и раскрытого окна.
– Та… – Пузырь лопнул, и слова превратились в хрип. Над губами поднялся еще один красный пузырь.
Опять гром снаружи. Второй пузырь лопнул. Она что-то пыталась сказать, но я не мог расслышать и повернул голову так, чтобы ухо оказалось у ее рта.
Мое лицо обратилось к дверному проему. Через него, сквозь струящийся от раскаленной лужи жар, в спальню ввалился Сэмка Маркелыч.
– Заклинание в… – прошептала Мариха.
Сэмка взревел, когда его одежда вспыхнула синим огнем. Он накренился, семеня ногами, ударился плечом о стену и упал. Перекатившись, встал на четвереньки и, вопя от боли, пополз в мою сторону.
Я скользнул взглядом по аскетке – красный пузырь застыл над губами – и потянул с кровати покрывало. Тяжелое, оно было размером с парус. Маркелыч уже почти добрался до меня. Я пихнул его ногой, опрокидывая на пол, и, чувствуя исходящий от него жар, набросил покрывало. На ткани золотыми, алыми и серебряными нитями была вышита картина: раскоряченный на дыбе обнаженный молодой орк, голова запрокинута, рот разинут в крике, а позади стоит полузверь с бичом в лапах. Маркелыч извивался под покрывалом, оттуда доносилось его мычание и шел дым. Я приподнялся, услышав одновременно раскат грома из окна и сухой треск со стороны коридора. От двери во все стороны побежали трещины, потом треугольный кусок стены с дверным проемом посередине начал медленно заваливаться внутрь.
Сэмка уже не горел. Сдернув покрывало, я подхватил его под мышки и поволок вокруг кровати в сторону окна.
Падающий участок стены вдруг вспыхнул синим пламенем, причем – весь разом, одновременно.
Я еще успел различить, что в коридоре позади него на полусогнутых ногах, с каждым шагом кренясь все сильнее, бредет безголовая фигура в черной коже, а потом горящая стена рухнула на аскетку.
Верхняя, сужающаяся часть кладки оторвалась. Я повалился спиной назад, укладывая Маркелыча на пол. Вращаясь, весь обвитый космами дыма и синими языками пламени, клиновидный кусок стены пронесся над полом, обдав нас волной жара. Грохот совпал с появлением в коридоре Микоэля Неклона. Тут же с другой стороны возник и Красная Шапка, но я уже не смотрел на них – повернувшись, обнаружил пролом, который возник в противоположной стене спальни.
Я вскочил и поволок мычащего от боли Сэмку.
