Странники между мирами - Ленский Владимир (книги .TXT) 📗
— Я говорю об объектах для проведения ваших опытов, господин профессор, — невозмутимо отозвался Вейенто. — О людях, обладающих достаточной чувствительностью к малейшим нюансам в действии лунных лучей.
— Разве таковые объекты наличествуют? — осведомился Хессицион, вновь обретая презрительную величавость.
— Полагаю, да, — молвил Вейенто.
— Что?! — Хессицион сморщил нос, стянул лицо в отвратительную гримасу, а затем громко, фальшиво расхохотался. — Ну что ты несешь, дурак? Хочешь, чтобы тебя вышибли из Академии? Учти, никаких твоих денег не хватит оплатить твою учебу! Здесь работают серьезные ученые. Больно им нужно тратить свое время на кретинов... на кретинов, да. — Он вдруг сделался ужасно задумчивым. Складки разбежались, лицо его разгладилось. — Говоришь, нашел объект? Сколько ты за него хочешь? Я куплю! Мне одолжат. Мне задолжали за сорок лет преподавания.
— Помилуйте, господин профессор, — сказал Вейенто, похлопывая себя перчаткой по ладони, — мы сами готовы платить вам за работу. Речь идет лишь о том, чтобы предоставить вам надлежащие условия для опытов.
Хессицион замер, двигая челюстью, точно пережевывая только что услышанное. Затем он неожиданно подпрыгнул и завопил тонким, звенящим голосом:
— Где объект?!!
Несвобода смыкалась над головой Фейнне; девушка чувствовала, что тонет. Она перестала сопротивляться похитителям, мечтать о том, что вот-вот явится Элизахар и освободит ее. Она сделалась безвольной и недоступной для внешнего мира, полностью погрузилась в свои размышления — и решила, что отныне никто не сможет причинить ей душевного страдания. Там, в глубинах отчаяния среди полного одиночества, в темноте, она обрела покой.
Однако этот покой оказался обычным самообольщением, и Вейенто без труда сумел вторгнуться в душу девушки — как только в этом возникла надобность. Фейнне-узница сильно уступала в опыте Вейенто-тюремщику, и скоро ей предстояло убедиться в этом.
Подготовку к вторжению начал Алефенор, начальник стражи. Он явился в комнату девушки и по-хозяйски уселся на ее постели. Фейнне повернула к нему голову. Алефенор часто забывал о том, что пленница слепа, так безошибочно она определяла местонахождение собеседника и даже угадывала выражение его лица — если хотела.
— Уйдите, — сказала Фейнне бесцветным голосом. — Вы мне мешаете.
— Я буду входить и выходить, когда мне вздумается, — сказал Алефенор.
Она пожала плечами и отвернулась.
— Дорогая, вы плохо отдаете себе отчет в своем положении, — продолжал Алефенор.
Что-то в его тоне заставило ее насторожиться. Некая торжествующая нотка. Внутренне она сжалась. Что еще они сумели придумать, чтобы уязвить ее? И главное, ради чего они все это делают?
— Говорите, — позволила она высокомерно.
Алефенор расхохотался, хлопнул себя по коленям.
— Ладно, так уж и быть... Скажу. Поблизости от нашего чудесного дома, в лесу, находился один человек. Один человек, которому совершенно нечего было здесь делать.
Она молчала.
— Это был очень дурной человек. Он убивал других людей. Он даже пытался сжечь наш чудесный дом. Вместе с нами!
Фейнне чуть шевельнула плечом.
— Почему это должно меня занимать?
— Ну, дорогая, не стоит притворяться, — небрежно тянул Алефенор, — тем более что у вас это плохо получается... Это же был ваш человек, не так ли? И вы все время ждали, что он придет сюда, подобно сказочному герою, и освободит вас из лап чудовищ... Чудовища — это, разумеется, мы.
— Не льстите себе, — сказала Фейнне.
— Это вы нам льстили, — возразил Алефенор. — До сих пор не понимаю, как такая милая, воспитанная девушка могла Связаться с подобным типом. Чрезвычайно плохо воспитан. Но теперь с этим покончено. Никаких убийств, никаких поджогов.
Фейнне побледнела. Она могла сколько угодно удерживать на лице презрительную улыбку, она могла пожимать плечами, но как ей быть с тем, что кровь внезапно отхлынула от ее щек?
Алефенор засмеялся:
— Никто не собирается жить вечно! Не он ли научил вас этому?
— Замолчите, — попросила она жалобно.
Ну вот еще! Довольно вы издевались надо мной, голубка! Я видел его мертвым, слышите? Я сам всадил в него две стрелы. Он сдох у моих ног. Я даже слышал его последние слова. Сказать вам?
Фейнне не ответила. Сейчас ей хотелось только одного: чтобы этот невыносимый человек поскорее закончил то, что собирается сделать, и оставил ее в одиночестве. В слепоте и безмолвии Фейнне могла путешествовать по своей жизни в любом направлении. Она имела возможность уйти туда, где Элизахар еще жив. В сады Академии, на улицы Коммарши, в тот кабачок, где она пила, как заправский студент, и рассказывала о своем путешествии в странное место — место, где у нее было зрение, как у всех людей.
Алефенор тихо смеялся.
— Полагаете, перед смертью он звал вас? Ха! Да я не знаю ни одного солдата, который вспомнил бы в такой миг о своей любовнице! Самые отчаянные головы обычно зовут мать, а все прочие обеспокоены только собственной персоной. И ваш такой же. Я сумел обойти его, я Подстрелил его — вот что волновало его в последний миг!
«Что бы он ни сказал, — думала Фейнне, — я буду держать эти слова у сердца, как младенца, потому что в них спрятано тайное послание, потому что они — сокровенное признание для меня. Самодовольный болтун был избран для того, чтобы передать мне это послание...»
Алефенор наклонился над девушкой и прошептал, отчетливо произнося каждый звук:
— Он сказал: «Я — дурак!» — и после этого уже не двигался...
Две волны, ледяная и обжигающая, столкнулись в сердце Фейнне, но ледяная достигла цели прежде. Девушка застыла, а затем внезапно вцепилась в волосы Алефенора.
— Ты врешь, сволочь! — орала она. — Заткнись! Гадина! Сука! Ты тоже не будешь жить вечно!
Он оглушил ее пощечиной и выскочил из комнаты, где была заперта пленница, растрепанный и красный.
Герцог Вейенто был чрезвычайно доволен результатом разговора — если то, что произошло, можно считать «разговором». Сердце Фейнне дало трещину.
— Кстати, тот наемник действительно мертв? — спросил герцог у начальника стражи.
Тот угрюмо кивнул.
— Я видел, как он умер.
— Ты проверял?
— Говорят вам, он дернулся и затих. Две стрелы в груди. И никого, кто придет к нему на помощь.
— Так он все-таки не умер?
Алефенор пожал плечами.
— Я должен был отсечь ему голову и принести вам?
— Это было бы лучше всего... — вздохнул Вейенто.
Алефенор непонятно дернул углом рта и ушел.
В руки Хессициона Фейнне попала уже мягкой глиной: ее пассивное сопротивление было надломлено; теперь она лишилась воли по-настоящему. Впрочем, Хессициона это обстоятельство занимало в самую последнюю очередь. Его интересовало совершенно иное: наличие у Фейнне надлежащей чувствительности, которая позволит приблизиться к вожделенной формуле опытным путем.
Герцогу Вейенто, который пожелал присутствовать — до крайней мере, при первой их встрече, — казалось, что он наблюдает за двумя слепыми: ни старик, ни девушка не видели друг друга. Погруженный в свои математические мечтания Хессицион вошел в комнату пленницы и принялся кружить там, щупая пальцами воздух — так, как это делают торговцы тканями. Фейнне неподвижно сидела на табурете, съежившись и уставившись в одну точку. Она даже не делала вид, будто следит за вошедшими.
И притом оба они не были безумны — в полном смысле этого слова. Хессицион, поглощенный давнишней своей идеей, не интересовался переживаниями девушки, которую воспринимал исключительно как «объект». Герцог также мало занимал Хессициона. Некто, сумевший предоставить наилучшие условия для эксперимента. Некто, не имеющий больше никакого значения. Смысл существования Вейенто был для Хессициона тем самым исчерпан.
Фейнне заново открывала для себя одиночество. Каким наполненным, оказывается, было это одиночество до сих пор! Там, внутри скорлупы, в которую она, спасаясь от заточения внешнего, заточила сама себя, обитали живые чувства и дорогие ей люди. Теперь скорлупа была разрушена, мир опустел. Только Фейнне — и еще несколько безликих, отвратительных теней. Бессмысленно думать о них. Бесполезно тревожиться о них. Их побуждения все равно останутся загадкой — из числа тех загадок, которые для чего-то навязываются человеку, абсолютно не намеренному их решать.
