Основной закон (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич (книги бесплатно без TXT) 📗
– Она по парку бегала, а эти увидели и решили выкрасть. Схватили, гадостью какой-то укололи, и потащили в машину. Так бы и увезли, только машина у них загорелась и они все убежали, а она в машине осталась. Тут какой-то парень из парка выскочил, Нику из машины вытащил и на травку уложил. И убежал. Его теперь тоже ищут.
– А его-то зачем?
– Не знаю. Наверное, расспросить хотят. Он же свидетель.
– Ну да, наверное, – согласился Валерик. Что-то ему стало не по себе. Как-то Иринка говорила, что Вероника учится в какой-то академии. Теперь выясняется, что у нее папаша безопасник в чинах. Так не в ментовской ли академии учится девочка? А раз так – сама ли она пошла тогда извиняться, или ей задание дали контакт налаживать? В любом случае, с ней нужно будет дистанцию держать. Даже если сама, не факт, что потом не сболтнет чего лишнего отцу. Опять же, Валерик, выходит, последний, кто ее видел до похищения. Если девочка знает, где он бегает, значит, и отец ее знает. Наверняка знает и где живет, и чем зарабатывает. Очень может быть, что и клиентку какую от себя заслали. А вот почему его до сих пор следаки из полиции не нашли и не допросили? Видимо, товарищ полковник не торопится делиться этой информацией с коллегами из органов. Почему? Скорее всего, сам имеет на него, Валерика, какие-то виды. А не было ли это похищение инсценировкой? Да нет, вряд ли. Не стали бы менты свою сотрудницу наркотой колоть, да в горящей машине бросать. Будем надеяться, что это действительно залетные джигиты. Потому, что если это местные решили на фээсбешного полкана давить через его ребенка, то это очень-очень тухлое дело, а он уже в нем по самые… Глубоко, в общем.
Остаток вечера Валерик был задумчив и рассеян, чем вызвал серьезное неудовольствие подруги. Пришлось извиняться и придумывать отмазы. Вроде, даже удалось отболтаться, но все равно настроение было подпорчено.
В ресторанах Валерик не бывал, как-то не довелось. Да и не по карману было, если честно. Обычно максимум, что он себе позволял – это пельмешка или пиццерия, и то не часто. Ну да ничего, справится.
Едва он вошел в сверкающие стеклом и металлом двери, как к нему тут же подскочил мужичок в белой рубашке, черных брюках, начищеных до блеска черных лаковых штиблетах, форменной жилетке винного цвета и черной бабочке. Пожалуй, этот рабочий комплект был подороже, чем повседневные Валериковы джинсы с футболкой. Ну да ничего, сейчас он выглядит – и зеркала это вполне подтверждают – весьма состоятельным кротом.
– Добрый день! – радостно провозгласил метрдотель. И учтиво поинтересовался: – Желаете пообедать? Один или в компании?
– Э-э-э… вообще-то меня здесь должны ждать.
– Минутку…
Мужичок взял со стойки пухлую книгу, полистал.
– Господин Меркушин?
– Он самый.
По щелчку пальцев рядом словно из-под земли возник официант.
– Наш сотрудник проводит вас к столику.
Идя следом за официантом, Валерик крутил головой. Интерьер был… неплох. По крайней мере, все было чисто и красиво. На окнах – тюлевые шторы, обрамленные тяжелыми портьерами, на столах – белые узорчатые скатерти, на стенах – репродукции натюрмортов. Хотя, может, и не репродукции, в живописи Валерик был полным профаном. Народу немного, большей частью – солидные мужчины, пришедшие именно что пообедать. Негромко играет легкая музыка, у стойки – классический бармен протирает белоснежной салфеткой и без того чистый бокал.
– Господин Меркушин, – объявил официант, подойдя к одному из столиков и, коротко кивнув, испарился.
Навстречу Валерику поднялся мужчина средних лет. Коротко стриженный, темноволосый, с легкой сединой на идеально подровненных висках. Полноватый, но рыхлым не выглядит. В легком сером костюме в тонкую полоску, без галстука. Протянул для пожатия пухлую руку.
– Здравствуйте, господин Меркушин.
– Здравствуйте, господин Шлейзер.
Они опустились на стулья по разные стороны стола друг напротив друга.
– Давайте сперва пообедаем, а после уже поговорим о делах, – предложил Шлейзер.
– Охотно, – согласился Валерик.
Стоило поднять руку, как рядом тут же нарисовался давешний официант. Шлейзер принялся диктовать свой заказ, а Валерик быстренько пролистал меню. Нет, не зря он пару часов провел в Сети за подготовкой. Содержимое увесистого бювара в его руках ничем не отличалось от выложенного в интернете на сайте ресторана. Заказ он продумал еще дома: простые блюда, для которых не нужны какие-нибудь особые крючки или специальные ритуалы.
– Вино? – предложил ему официант. – У нас есть превосходное шато с чудесным букетом.
– Спасибо, я не пью. Принесите лучше сок. У вас найдется апельсиновый фреш?
– Разумеется!
– Вы что, действительно не пьете? – с искренним, казалось бы, удивлением спросил Шлейзер, когда официант удалился.
По русски он говорил с заметным акцентом, но вполне уверенно. По крайней мере, достаточно бегло. Слова не подбирал и расшифровывать каламбуры не просил.
– Нет, не пью, – подтвердил Валерик.
– Вы за рулем? В России, я знаю, очень жесткие законы в этом отношении. В Германии вы могли бы вполне законно управлять автомобилем после бокала вина или, скажем, кружки пива.
– Я совсем не пью. Это мне мешает в работе.
– Если честно, я вам сочувствую, – покачал головой буржуин. – Вы лишаете себя огромного количества вкусовых оттенков, которые дает правильно подобранное к трапезе вино.
– Увы, но я вынужден отказаться от этого сомнительного удовольствия.
– Почему же сомнительного?
– Как, вы не знаете? Пристрастие к алкоголю весьма пагубно сказывается на здоровье и может немало сократить и без того невеликий срок жизни, отпущенный человеку.
Вот загнул, так загнул! Валерик аж сам собою восхитился.
– Да вы философ! – восхитился Шлейзер. – Впрочем, мне подобная философия чужда. Я люблю обильно и вкусно поесть, люблю выпить хорошего вина, люблю красивых женщин, дорогие машины, ценю комфорт и вообще все доступные мне удовольствия.
– Вы гедонист?
– Нет, не в полной мере. Но разделяю такой подход к жизни. Тем более, что мои доходы вполне это позволяют.
– А что вы, господин Шлейзер, будете делать, когда испытаете все возможные удовольствия? Согласитесь, их количество ограничено.
– Не думаю, что мне удастся перепробовать все на свете. А когда я буду близок к пределу, большинство удовольствий мне запретят врачи.
Шлейзер посмеялся собственной шутке. Смех у него был вполне приятный. Да и сам он выглядел очень располагающе. Открытое лицо, приятный голос, откровенные высказывания – одним словом, само обаяние.
Принесли заказанные блюда, уставили тарелками стол и беседа на время прекратилась.
Аккуратно орудуя вилкой и ножом, стараясь не упустить какой-нибудь этикетной мелочи, Валерик время от времени поглядывал на своего визави. Тот кушал непринужденно, вдохновенно и очень вкусно. Вот уж действительно: поглядишь – захочешь есть. На лице Шлейзера было написано откровенное блаженство. Он наслаждался каждым проглоченным кусочком и совершенно не скрывал этого. Порой, он даже слегка прижмуривался от удовольствия, только что не мурчал при этом. Нужно отдать должное поварам: обед был действительно превосходным. Валерик сам готовил неплохо, но такое было ему не под силу.
Отдав должное мастерству кулинаров, он промокнул губы салфеткой и выжидательно посмотрел на Шлейзера. Тот не стал долго ходить вокруг да около.
– Господин Меркушин, – начал он, – рынок косметических услуг очень велик. Можно с уверенностью сказать, что по крайней мере половина всех женщин мира хотя бы раз в жизни обращались за услугами косметической медицины. Мужчины традиционно менее склонны следить за своей внешностью, но публичные люди все равно вынуждены это делать. Есть и богатые пожилые люди, которые хотят произвести впечатление на своих юных любовниц. Есть просто жертвы несчастных случаев. И всем им нужна помощь.
Валерик кивнул, побуждая собеседника продолжать.
