Торг с мертвецами, часть 1 (СИ) - Баринова Марина Вячеславовна (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
— Это не все, — сухо сказал мятежник. — Я пытался по-хорошему, клянусь. Но, видимо, придется действовать иными методами.
Он кивнул другому сопровождающему, к седлу которого было приторочено несколько мешков, и тот, отвязав их, вывалил на вытоптанную траву перед воротами их содержимое. С глухим стуком на землю падали головы гонцов, которых отправил Альдор. Эрцканцлер не выдержал и отпрянул в ужасе.
— Мы поймали всех до единого, — сказал Эккехард, наблюдая за реакцией защитников города. — Одного догнали аж под Роггдором — прыткий был малый. Я хочу, чтобы вы знали: никто не получит вашу весточку. Никто не узнает, что Эллисдор в осаде. По крайней мере, быстро.
— Гонцов было больше, — солгал Альдор. — Вы поймали не всех.
— Ой ли? Перед смертью эти ребятки нам кое-что рассказали. О том, сколько гонцов служат в Эллисдоре, где остальные, с какими поручениями уехали и сколько еще оставалось в столице… Несложная арифметика. Впрочем, кто я такой, чтобы лишать вас надежды. Как по мне, это довольно глупое чувство.
Эрцканцлер не ответил. Он молча смотрел на головы. Всех этих посыльных он знал лично еще со времен службы в Канцелярии. С некоторыми он даже преломлял хлеб, кому-то подносил воду напиться с дороги, принимал из их рук бумаги, слушал устные послания…
— Кстати, если вздумаете выпускать почтовых птиц, знайте, что у меня хорошо обученные соколы, — добавил Эккехард. — Даю вам время подумать. Скажем, три дня. Этого достаточно, чтобы как следует все взвесить и обсудить. Через три дня я буду ждать от вас посланника. Каким бы ни было ваше решение, мы не причиним ему вреда — клянусь именем Хранителя. — С этими словами мятежник поцеловал свой символ веры, а затем, словно вспомнив о чем-то в последний момент, поманил к себе оруженосца и, когда тот подъехал, что-то шепнул ему на ухо.
Юноша — еще совсем мальчишка с приплюснутым носом и россыпью веснушек — снял с пояса бархатный кошель и протянул его господину. Ламонт развязал тесемки, заглянул внутрь и, видимо, убедившись, что содержимое было в порядке, надел кошель на копье оруженосца и приказал мальчишке поднять его Альдору.
— Небольшой символический дар лично для вас, — пояснил лже-король. — Не бойтесь, я не стану оскорблять вас взятками! И все же надеюсь, что этот подарок заставит вас кое о чем задуматься.
Альдор переглянулся с Шварценбергом, протянул руку к наконечнику копья и опасливо снял кошель. Интуиция говорила, что делать этого не стоило, и все же любопытство взяло верх. Заглянув внутрь он, побледнел пуще обычного. Чутье не подвело.
— Что там, ваша милость? — спросил Шварценберг.
— Ничего. Ничего особенного.
Ламонт Эккехард широко улыбнулся на прощание:
— Три дня, эрцканцлер.
И, погарцевав среди отрубленных голов, пустил коня к лагерю. Фридрих на прощание отвесил шутливый поклон.
— Вот же самоуверенный хрен, — в сердцах выругался Ганс.
Альдор его не слышал. Ледяной страх скрутил живот, ослабели ватные ноги, вспотевшие ладони соскользнули с каменного парапета, и эрцканцлер начал сползать вниз. Слуга вовремя подхватил его.
— На вашей милости лица нет, — он снял с пояса мех с разбавленным вином и подал господину. Альдор сделал несколько глотков и с благодарностью кивнул.
— И все таки что же было в кошеле? — спросил Каланча.
Альдор на миг замолчал, выравнивая дыхание.
— Ничего особенного, — наконец ответил он. — Одна вещь, которая когда-то мне принадлежала. Мне нужно вернуться в замок. Ганс, пожалуйста, пригласи на сегодняшнее собрание командира «Сотни». Немедленно.
Он тяжело поднялся и поспешил прочь, оставив всех позади. Страх придавал сил, и Альдор шел по пешеходной галерее стены так быстро, что не заметил, как туман начал рассеиваться. Он вообще не мог смотреть в сторону лагеря мятежников, хотя понимал, что именно сейчас, особенно сейчас, должен это сделать. Любой ценой узнать состав и количество воинов, слабые места лагеря — сделать все, чтобы они не добрались до него. Убедившись, что за ним никто не наблюдал, Альдор достал кошель и вытащил содержимое, все еще надеясь ошибиться.
Не вышло. Сначала на его ладонь упал обручальный браслет работы латанийскийх мастеров — он принадлежал леди Батильде. Альдор узнал бы его из тысячи других — сам заказывал его для будущей жены. А следом на ладонь упал длинный светлый локон, отчего-то испачканный в крови. Альдор охнул — прядь волос тоже была срезана с головы Батильды. Женщины, которую он не любил, но которой был многим обязан. Женщины, от которой зависела его судьба как барона Ульцфельдского. Ибо эта женщина носила под сердцем его наследника.
Эккехард тоже знал, куда бить.
4.2 Сифарес
— Может все-таки объяснишь, что происходит? — Артанна озадаченно уставилась на красный сверток, что сунул ей в руки Медяк.
Симуз выглянул из-за угла, и, убедившись, что переулок был пуст, принялся спешно застегивать новенький, словно только что украденный из лавки торговца, алый плащ. В скупом свете фонарей ткань казалась багровой.
— Надевай быстрее, — бросил эмиссар, указав на ткань в руках вагранийки. — Нужно убираться отсюда.
Артанна инстинктивно обернулась в сторону, где остался дворец Эсмия, молча кивнула и принялась разворачивать длинный кусок алой материи. Из свертка на землю выпало что-то блестящее — отряхнув безделушки от песка, Артанна поняла, что это были медные булавки. В ее положении не пристало задавать вопросы, хотя то безумие, что происходило с ней этим вечером, все же требовало от Медяка мало-мальских объяснений.
— Черт! — зашипела она, уколовшись иглой, и слизала выступившую на пальце каплю крови. — У меня плохо выходит надевать все, что сложнее рубахи и штанов.
— Дай сюда.
Симуз защипнул материю возле ее плеча, в два счета обернул вокруг талии, перебросил через другое плечо вышитый край и ловко заколол булавками в нескольких местах. На ее голову он набросил покрывало из полупрозрачной ткани и закрепил такими же булавками — чтобы скрыть приметную седину.
— Поживешь здесь подольше — научишься. Подними руки. — Артанна послушалась, и эмиссар удовлетворенно хмыкнул. — Сойдет. А теперь бегом.
По опыту она знала: Симуз без причин не торопился. И все же у нее не укладывалось в голове, на кой черт уважаемому человеку, эмиссару, слуге одного из наиболее могущественных людей на материке и самой хитрожопой скотине из всех, кого она знала, приспичило выкрадывать ее из дворца собственного нанимателя.
Как всегда, Медяк появился внезапно. Возник на балконе из ночной тьмы, когда Артанна наслаждалась табаком и морским бризом после совместной трапезы с племянником. Фештан, вопреки воле матери, стал чаще захаживать в покои Артанны, приносил книги эннийских ученых о Ваг Ране и задавал кучу вопросов. Впрочем, ее было трудно назвать кладезем знаний: до отбытия в Хайлигланд она видела немного, а единственное возвращение в зрелом возрасте дало знания совсем иного толка. Человеческая природа всюду едина, будь ты хоть вагранийцем, хоть дикарем с Тирлазанских островов. Если ее чему и научил Заливар нар Данш, так тому, что людям доверять не стоит. Даже если они называются друзьями твоего отца. Даже если они — дети человека, с которым ты провела бок о бок половину жизни. Даже собственным племянникам.
О том, чтобы доверять Симузу, разумеется, речи тоже не было. Однако когда он влез по стене прямо к ней на балкон и позвал с собой, она отчего-то согласилась. Ни объяснений, ни причин — Медяк ничего ей не сказал. А затем, едва она открыла рот, чтобы задать вопрос, он погасил ее трубку, бросил веревку и приказал спускаться. И она послушалась.
Артанне всегда говорили, что у нее веретено в заднице, но она не ожидала даже от себя, что согласится на неизвестную авантюру так легко. С другой стороны, из всех ее нынешних знакомых Медяк больше всех тянул на роль товарища, а жизнь на вольных хлебах приучила ее доверять своим. По крайне мере, куда больше, чем незнакомцам. К тому же она уже на стены лезла от жизни под неусыпным надзором слуг Эсмия.
