Сорок апрельских дней (СИ) - Савенков Сергей (книги бесплатно без .TXT) 📗
Самый первый их день на Земле. Кир видел его предельно отчётливо, словно он был вчера. Но, в то же время казалось, что он вспоминает всё это впервые.
Странно… Неужто за год, ему ни разу не захотелось припомнить столь дивный день — то время, когда отец ещё не ушёл с головой в работу?
Кир был настолько ошеломлён, что не пошёл к терминалу. Вместо этого он побродил по первому этажу, задумчиво пнул валявшуюся на полу статуэтку, зашёл в оранжерею и вернулся на кухню.
Всё было чужим. Будто надел на себя чей-то ношеный свитер.
Кир нашёл на кухне пачку галет и заварил травяной чай. Долго сидел за столом, разгрызая галеты и растягивая ароматный напиток. Когда кружка опустела, Кир вышел на улицу.
Сумрак… И клёны… Ощущая себя дураком, он вернулся на кухню и вновь заварил чай.
Пить не хотелось… Кир выплеснул чай в раковину. К потолку взметнулось облако ароматного пара.
Невозможно было тут находится и не было сил быть собой. Есть, пить, думать и разговаривать с похожими на андроидов «официальными лицами».
В отчаянии, Кир швырнул кружкой в окно. Небьющаяся кружка отскочила от противоударного стекла и покатилась по полу.
Ощущение нереальности происходящего усилилось.
За чёрным окном качали чёрными ветками клёны.
Обогнув бурое пятно возле лестницы, Кир поднялся наверх. Вошёл в зал, усыпанный хрустящими под ногами обломками нелегальной и редкой аппаратуры. Уселся на стул, машинально поправив причёску, и надавил кнопку включения на терминале спецсвязи — монолитном, небьющимся, неразборном…
Спустя час Кир отключил терминал, твёрдо решив больше никогда его не включать. И вспомнил, что уже принимал такое решение.
«Кир, пойми: Маяк не считает рациональным перемещение к Земле пустого лайнера, рассчитанного на тысячи человек и миллионы тонн груза! Нужно ждать попутный корабль с двигателем искривления. Не волнуйся, таких кораблей сотни тысяч: военные, детские, специальные! Пока что, в твоём районе им нечего делать. Но как только…»
Топать сюда не было смысла. Он мог выйти на связь с ноутбука, это ничего бы не поменяло. Но ему Кир не верил: ни изображениям на экране, ни пляшущим в воздухе голограммам. Он не верил уже ничему. Мальчишке казалось, что сначала нужно сбежать за пределы Станции — лживой, постоянно меняющей формы, а уж оказавшись в «настоящей реальности», связаться с людьми.
Вот только работой этого терминала управляет Маяк. Как управляет и всём остальным: научными исследованиями, добычей ресурсов, транспортом, киберзаводами, «умными домами», телефонами, а через нейрочипы — людьми.
Маяк всюду. Не получится выбраться за пределы.
Дрожа и задыхаясь, Кир вышел на улицу.
Клёны…
Ноги подкосились. Он сел на дорожку и, больше не сдерживаясь, зарыдал. В голове наперебой продолжали звучать голоса…
«Кир, пойми…»
«Кир, не волнуйся…»
«Кир, корабль прилетит со дня на день…»
Сочувственные интонации, тёплые взгляды. Осенью он им верил… Полгода одиночества, полгода рассказов о том, что вот-вот его заберут…
Незачем было вставать, незачем что-то делать, куда-то идти.
Но оставаться здесь было хуже.
Мальчишка поднялся, развёз по лицу рукавом сопли и слёзы, и, ориентируясь на кроваво-красные заградительные огни, побрёл сквозь ночную степь обратно на Станцию.
Глава 2. Девочка, которая не видела снов
Кир распахнул глаза. В светлеющем небе, среди бликов от прозрачного купола Логова, сияла яркая белая точка.
Венера, притворяющаяся звездой планета-обманщица. Его единственный друг.
Обычно рассветные лучи рассеивали тоску, и Кир ощущал облегчение. Но, не сегодня…
Всю ночь ему снилась девчонка. Та самая, то лицо. Противная, высокомерная и заносчивая.
Однако, не в том было дело. С характером персонажа, которого выдумал дремлющий мозг-предатель, Кирилл бы смирился. В школе, где он когда-то учился, подобных девчонок было полно.
Проблема была в другом — в чувстве, которое она вызывала. Странном, ранее не испытанном… Будто, сделав рогатку, выстрелил в птицу — и нежданно попал. В мыслях не было причинять кому-либо вред, да поддался всеобщему сумасшествию. А птица упала камнем в сугроб, и сколько ни держи её в тёплых ладонях, уже не взлетит. Вернувшись домой, упал на кровать, стараясь забыть — всё забыть… Наутро — лёгонький стук по стеклу. Подошёл, а там жертва, с вытекшим глазом и свёрнутой вбок головой, словно бы укоряет: «Мальчишка, зачем ты закрыл окно! Тут, где я теперь — холодно, холодно, холодно… Впусти, отогрей, мне нужно опять стать живой!»
«А это ведь вовсе не чувство, — догадался Кирилл. — И это я видел во сне!»
Девчонок, пусть даже противных, Кир не убивал. Он себя знал и не сомневался. Если бы на него, вооружённого пистолетом, кинулись бы с ножом, он не спустил бы курок.
Каких там девчонок! Кир не стрелял даже в птицу — обычного геноморфа! И рогаток не имел отродясь, за что в школе к нему приклеилась кличка «ботаник». Но чувство, что невинный убит, и сделал это именно он, не проходило.
Оставалось лишь удивляться выходкам бессознательного, да сладкой чайной горечью глушить горечь внутри.
Девчонка носила странное имя: «Эй…», «Эй…» Кир где-то читал, что если человеку, пытающемуся вспомнить слово, кажется, что оно начинается с «Эй», то это «Эй» — в середине. Но мудрый автор позабыл написать, какой тогда первый слог, и как же, в конце-то концов, узнать имя!
Ну и плевать! Очень надо вспоминать имена пригрезившихся девчонок!
Вот только… Девчонка была противной, вне всяких сомнений. Но, вместе с тем — притягательной. Не сексуально, а как-то иначе. Чего стоили только глаза: синие, яркие. Огромные, будто небо. Глубокие, словно озеро. У настоящих людей таких не бывает!
Сны имеют одно неприятное свойство: когда в них поверишь, а это произойдёт непременно, они станут новой реальностью. Вчера Кир знать не знал никаких глазастых девчонок, а сегодня уже не мог твёрдо сказать, встречал он когда-нибудь эту «Эй…» или нет.
Может, встречал.
Он стоял в нерешительности у южной арки. Сегодняшний ветер был крепким, опасным. Из тех, что приносят проблемы и забирают жизнь.
Плевать! Нужно встретить на Станции последний рассвет, натолкать в рюкзак сколько возможно провизии, а потом… Кто знает?
Он начал подъём.
Лезть было тяжко. Руки тряслись, порывы ветра прижимали к опоре, разметавшиеся волосы лезли в глаза. На середине Кир ошибся с постановкой ноги, сорвался и повис на руках. Пришлось отдыхать — сидя, обняв руками опору и сунув ноги в переплетение балок.
Но всё обошлось. Проклиная собственное упрямство, Кир вцепился в выступы на своде арки, закинул ногу, подтянул тело и поднялся на четвереньки. Встал на дрожащие ноги и остолбенел.
Спустив ноги в пропасть, на его излюбленном месте сидела девчонка.
На вид лет тринадцать. Короткое, до шеи, каре — ветер трепал непослушную чёлку. Кончики ушей с лоскутками слезающей кожи, торчали из-под соломенных выгоревших волос. Вздёрнутый нос усеивали звёзды веснушек, бёдра и плечи покрывали царапинки от коготков. Загорелую кожу оттенял белый топ, шорты и гольфы. На коленях пригрелся котёнок — белый, как облако. Сейчас о его цвете говорила лишь грива вокруг головы, да кисточка на хвосте: он был острижен до кожи.
Девчонка болтала ногами в белых кроссовках, что-то мурлыча под нос.
Одиночество одиночеством, но арку, Станцию и планету Кир считал своей нераздельной собственностью. Гостья настолько ему не понравилось, что он позабыл о том, что объявится ей попросту неоткуда.
Склонившись под порывами ветра, он подошёл вплотную к девчонке. Та сидела, таращась в бушующий океан, качая головой и дрыгая ногами, как будто в такт музыке. Гольфы оказались с рисунком: по худеньким ножкам девчонки бегали звери.
Кир дотронулся до исцарапанного плеча. Девочка вздрогнула и обернулась.
