Под ногами идущего (СИ) - Ходаницкий Евгений Сергеевич (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
- Хорош давить на совесть, агинтатор доморощенный! - Прервал его пламенную речь Стин, рассматривая козявку, извлеченную из носа. Он недолюбливал сына деревенского главы за пафосность, которую тот распространял каждым своим движением, но основной причиной нелюбви было извечное противостояние двух фаворитов, сына старосты и сына кузнеца, за право обладать первой красавицей Высоких Холмов, Амией. Однако у девки были какие-то свои планы на жизнь, совершенно не устраивающие остальных. Но это дело десятое, Рорк был прав в том, что с Анхоровым выкормышем давно пора что-то делать. Слишком много места он стал занимать в жизни девчонки. А девка образумится, когда деваться совсем некуда будет.- Давай ближе к делу! - Махнул рукой сын кузнеца, по-королевски дозволяя продолжать пылкие речи оратора. Боевой дух парней был заметно приподнят, о чем говорило то, как они волновались и, готовясь к великим свершениям, почесывались и тревожно портили воздух.
Рорк зло запыхтел, но в открытый конфликт не полез. Сейчас те, кто раньше был соперником стали соратниками, пусть и временно. А уж на Стина были у Рорка особые виды. Взращенный своим отцом как достойная смена, Стин был силен. Гнуть подковы ему пока что не удавалось, но молотом он уже махал с кузнецом наравне. Избить Криса было мало. Урод должен был, при самом удачном исходе, умереть, или стать бОльшим калекой чем есть, а Стин вполне мог не рассчитать удар, на что и была надежда. Расчет был тонким,- тепло относящаяся к горелому уродцу Амия, лишилась бы его и, как следствие, возненавидела бы Стина. Это было бы идеальное развитие событий,- избавиться сразу от двух конкурентов, идущих в соперничестве далеко впереди перед тучным и рябым сыном старосты. Это была всего лишь возможность, шансы на возникновение которой чуть позже Рорк увеличит, упросив нескольких не сильно догадливых соседей подтолкнуть Криса к Стину поближе, а там судьба сама решит.
- Дрынами лупцевать будем?- Подал голос Нэйлин, сын мельника. Парнем он был, в общем то, миролюбивым, но и в нанесении побоев тоже видел свое очарование, поэтому редко пропускал хоть одну драку. Зато никто не смог бы упрекнуть его в том, что он затаил на кого-то обиду. Побил и забыл.
- А чего бы и нет, ежели так хочется?- Рорк зло ухмыльнулся.- Каждый должон дела делать в меру своего разумения!- Хорошо, что была озвучена эта идея. А я вроде как и не при чем, думал Рорк. Толпа одобрительно загудела. Не все присутствующие претендовали на руку и сердце Амии, помимо нее в деревне были и другие девки, но чувство солидарности гнало их на подвиги. Калека жил как-то сам по себе, в какие-бы то ни было компании вхож никогда не был, да и не нужен он был никому. Странный и загадочный, да к тому же сплошь непонятный и страшный урод. От непонятного было проще избавиться, чем принять.
Стин скатал очередную козявку в шарик и метнул ее в сторону,- Послезавтра вечером пойдем. Шоб все пришли! И не болтайте зря, узнаю что кто-то проговорился, своими руками голову откручу.
Живо обсуждая предстоящее веселье, участники тайного собрания расходились из сарая во дворе Рорка. Староста, все это время подслушивающий за телегой, успел вовремя унести свое пышное тело в дом, прежде чем его заметили.
- Достойная смена растет.- Довольно пыхтел Орсик себе под нос. - Пусть этот выходец из Бездны кровью умоется! - Староста так и не смог забыть пережитый страх и позор от того, что жители Высоких Холмов видели его бегущим и верещащим тонким голосом словно он испуганная маленькая девочка. Память людей длинная, и Орсик был уверен, что над ним до сих пор посмеиваются за спиной. А сын хорошо придумал! А главное, чужими руками все будет сделано...
Глава 2
Разбивая в водяной туман застывшие во времени хрустальные капли дождя, черное широкое лезвие ножа неслось к моей груди. Миг, длящийся вечность, уступил место настоящему моменту, и листовидный клинок вспорол мою куртку и начал погружаться между ребер. Я успел подумать о том, что сейчас придет боль, прежде чем нервные импульсы достигли моего мозга сквозь искореженное чье-то волей время. Я ожидал всепоглощающей агонии скручивающей тело в смертельной судороге, но боль была больше похожа на эхо далекого крика, слабой и невыразительной. Вялое тупое ощущение в месте ранения и ни капли крови, как во сне. А затем я ощутил, что значит быть пламенем. Растерянный злой вопль донесся мне во след, но он уже не имел значения для невесомого серого пепла, которым я закружился в воздухе все еще, каким-то неведомым образом, сохраняя разум и восприятие окружающего мира. А затем пришел леденящий ужас осознания того, что меня не стало. Я судорожно набрал в легкие, которых у меня уже не было, воздух для крика отчаяния и... проснулся. А сон сразу смазался и почти забылся, оставшись серым пятном, маячащим где-то на задворках сознания, неприятным, но естественным и неотделимым, оставив меня один на один с реальностью.
Я осторожно выдохнул воздух, который еще секунду назад мог превратиться в мой позорный вопль. Это ж надо такому случиться! Давненько меня такие реалистичные кошмары не мучили. Интересно, что в голове как миксером прошелся кто-то. Твою же...!!!
Я почувствовал себя очень нехорошо, когда ворох воспоминаний бессистемно свалился в мою голову и начал пытаться исполнить нечто вроде положенного порядка. Эпизоды моей жизни с щелчками вставали в пазы, предназначенные для них, вызывая болезненные спазмы. Моя жизнь промелькнула лавиной образов и эмоций их сопровождающих, попутно одевая мою обнаженную личность в прошлое оставленного мной мира и мира принявшего меня. Наверное, окажись я в Альмарионе, будучи прежним, не миновать мне тяжелого шока, но после переноса, по какой-то причине, моя личность уснула, оставив в заместителях чистую матрицу, готовую поглощать знания не отвлекаясь более ни на что. Настоящий я пробудился только сейчас, впитав опыт и знания меня прежнего и меня нынешнего, и от этого процесса меня сильно мутило.
Голова раскалывалась от острой боли. Я помассировал виски, и мои пальцы увязли в склизкой массе. Сделав это неприятное открытие, я, усевшись на лавке заменявшей мне кровать, ощупал себя. Судя по ощущениям, какая-то, неизвестно откуда взявшаяся, слизь равномерно покрывала все мое тело и приятного в этом было мало. Стараясь не создавать много шума, я аккуратно выскользнул наружу, похвалив себя за то, что смазал дверные петли жиром, и на ходу, брезгливо соскребая с себя массу, покрывающую кожу, бросился к колодцу. Отбросив в сторону нижнюю рубаху и подштанники, я опрокинул на себя два деревянных ведра до безумия ледяной воды, смывая с тела тягучую мерзость, имевшую в глубоких предрассветных сумерках однотонный серый цвет. Когда я поднимал из колодца третье ведро, до меня дошло, что моя кожа, освободившаяся от смытой слизи, более не покрыта уродующими ее шрамами. Я провел ладонями по гладким щекам и пригладил довольно длинные, на удивление почти не спутанные, достигающие плеч, волосы. К сожалению, нигде поблизости не оказалось отражающей поверхности, но я почему-то был уверен, что моя внешность снова при мне. Если бы я не был уверен в том, что магия это не плод больного воображения, а другие миры вполне себе существуют, вне зависимости от мнения скептиков, я бы, возможно, воспринял это как-то иначе, но три последних года приучили меня принимать то, что мне непонятно, как любопытную данность и никак иначе.
Головная боль заметно пошла на спад, а кусочки памяти, мечущиеся в черепной коробке, наконец-то успокоились и, как и положено, задремали на своих местах, ожидая когда я к ним обращусь. Убедившись, что мое тело вновь в порядке, я двумя пальцами поднял с земли так неосмотрительно отброшенную нижнюю одежду, основательно влажную и с налипшей грязью и сухими травинками. Простым отряхиванием ситуацию тут было не исправить, и я занялся спешной стиркой. Хотя на улице было довольно тепло, с голым задом я себя чувствовал некомфортно.
