Вейн - Живетьева Инна (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Брехун громко, с подвыванием, зевнул и тявкнул вслед. Вздохнула Желька.
Выезжая со двора, Дан тронул амулеты. Ну, Шэт, отведи глаза! А еще лучше – займись Йориной.
По размытой дороге двигались медленно. Кони осторожно месили грязь, боясь оступиться в наполненные водой колеи. Дан пару раз оглянулся: мальчишка держался неплохо. Интересно, где научился? В верхних мирах лошади не в почете, у них больше технологии – автомобили, поезда. Ничего не спрашивает, по сторонам не смотрит. Правда, кругом мало интересного: холмистые поля с прибитой дождями травой, чуть подальше – лесок, рядом с ним деревня.
– Чего молчишь, как сыч? – не выдержал Дан. – Страшно? Можешь вернуться.
Мальчишка резко мотнул головой, сбросив на лицо волосы.
Выехали к перекрестку. Возле огромной лужи топтались утки, шлепая перепончатыми лапами. Следы колес уходили направо, огибая холм. Вейн поехал прямо. Его Кысь, умница, ловко поднимался по глинистому склону. Увалень отстал.
На вершине Дан остановился, поджидая мальчишку. Тот подъехал, глянул удивленно и все-таки спросил:
– А как это?
За холмом лежала степь, сухая, выгоревшая на солнце, ровная до горизонта. Серая дорога разрезала ее пополам.
– Шэт его знает. Межсезонье.
Дан скинул куртку и расшнуровал ворот рубахи, выпустив наружу связку амулетов. Мальчишка тоже стянул джинсовку, оставшись в черной футболке. С футболки скалилась жуткая харя.
– Вещь, – оценил Дан. – Васяков хорошо пугать.
Юрка неожиданно улыбнулся, разом посветлев.
Дан недовольно сплюнул.
– Поехали. Шевелись, сопляк!
Кысь ступил на пыльную дорогу, всхрапнул одобрительно. Ему тоже нравилась жаркая степь, и Дан похлопал коня по шее.
Солнце потрогало макушку вейна, огладило плечи, а потом и вовсе обхватило горячими лапами, вытапливая воспоминания о холоде – ледяном ветре в ущелье, талом снеге в предгорье, затяжных дождях на Славской дороге, водопаде в покоях жрицы. Дан проторчал под ним больше часа, прислушиваясь к шагам Йорины. Ее каблучки неумолчно постукивали по мозаичному полу, жрица долго не ложилась, металась из угла в угол, и вейн обмирал: почуяла! Его запах, его дыхание, сонные чары, наложенные на подушку… А потом так окоченел, что стало все равно. Сожгут за святотатство? Спасибо, пресветлая Иша, наконец-то согреюсь!
Дан накрыл ладонью связку амулетов. Все-таки он молодец! Еще бы степь пройти да в проекцию не влипнуть и Обрега не встретить. А может, помер его шаман? Не рискнут тогда кочевать. Вон уже полгода назад старикашка еле ноги таскал.
Вейн поежился, вспомнив, как перетрусил, когда его захлестнул аркан. Но на своей земле, рядом со своими идолами, бий оказался гостеприимным хозяином.
…в белой войлочной юрте пахло дымом, мясом и чем-то кислым. Напротив Дана сидел Обрег. Его лицо казалось похожим на медную маску степного бога: такое же круглое, смуглое, вместо глаз – черные прорези. Справа умостился на кошме старик в буром халате и остроконечной шапке. Нашитые на ней бубенчики звякали, когда шаман раскачивался и тряс головой.
На широком блюде исходили паром тонкие лепешки, только что выловленные из бульона. Девка – узкоглазая, с длинными косами – вывалила сверху мясо. В пиалах подали янтарную шурпу.
– Это бешбармак? – с любопытством спросил Дан.
Обрег кивнул, подцепил лепешку и завернул в нее кусок баранины. От удовольствия его глаза сощурились еще больше. Дан вытер руки о штаны и последовал примеру хозяина. Некоторое время оголодавший вейн мог только жевать, отдуваясь и цыкая. Бий улыбался одобрительно. Шаман ел неторопливо и скучно.
Потом они пили чай со странным, солоноватым привкусом, и Дан решился спросить:
– Почему ты не боишься кочевать в межсезонье?
Обрег облизал жирные пальцы, причмокнул.
– Вкусно? Вкусно. А не уйду, голодно будет. Долгий снег. Долго сходит.
– А проекции?
– Шаман есть. Чует. Скажет – туда не ходи, и не пойду.
– А если неожиданно накроет?
Бий пожал плечами:
– Воля чужих богов. Но мы чтим их. Зачем им гневаться на нас?
Дан усмехнулся, и шаман сердито зазвенел бубенцами.
– Вы говорите: дикари. – Обрег перестал улыбаться и снова стал похож на медного идола. – Говорите, богам не нужны жертвы. Но мы каждую весну кочуем по вашей степи, а вы ее боитесь.
Дан вспыхнул:
– Я ходил в межсезонье!
Добавлять, что на третий день повернул обратно, – не стал.
– Да, – кивнул Обрег. – Знаю, говорили. Принимаю на своей земле как гостя. Но на чужой… Не я так хочу, боги.
…Замечательный был бешбармак. «Встретишь – попросишь угостить», – подумалось ехидно. Сплюнул через левое плечо и не удержался, оглянулся на Юрку. Мальчишка сидел свободно, равнодушно смотрел перед собой, и это разозлило Дана. Уже хотел обругать сопляка, но услышал далекий гул. На скачущий табун это не походило, на грозу тем более.
– С дороги! Пшел! За мной!
Гул накатывал, нарастая.
– Шэт! Вот дерьмо, – процедил Дан, останавливая Кыся.
В степи не спрячешься, не уйдешь, только коней загубишь. Помоги, пресветлая Иша! Грешен, так дай пожить еще, искупить!
Из-за горизонта вынырнули серые туши, похожие на громадных жуков. Блестели на солнце выпуклые глаза-кабины.
У Юрки приоткрылся рот.
– Это же… вертолеты!
– А ты думал, дракон? – язвительно поинтересовался Дан. – Проекция, мать вашу!
Патруль? Поисковики? Случайно залетели? Не поймешь, что хуже. Могут так, сдуру да с перепугу, пальнуть.
Пара вертолетов шла над дорогой ровно, как по нитке. Вейн сощурился, пытаясь разглядеть маркировку. Кажется, что-то незнакомое, вроде синий треугольник в круге. Шэтово изобретение! Покосился на Юрку. Мальчишка смотрел с удивлением и пугаться не собирался. Сопляк, их в степи из пулемета уложить – плевое дело. Вейн нащупал в связке амулетов крестик и стиснул в кулаке.
Винты гудели над головой.
В драках не боялся, в Уль-фадском склепе не перетрусил, в Малбаитских джунглях выжил, Йоровы лабиринты прошел, а тут… Как червяк на сковородке. Ничего сделать не может. Не из арбалета же им в стальное брюхо садить! Ладонь стала влажной от пота.
Иша милостивая!
Вертолеты уходили. Гул шлейфом тянулся за ними.
Дан с трудом разжал пальцы, выпуская крестик. Спасибо, пресветлая! Не забуду, самую дорогую свечу поставлю. Хочешь разноцветную, будет разноцветная.
– Как это, а? – громко спросил мальчишка. – Они же тут не могут, того… технология высокая.
Дан пошевелил лопатками. Взмок так, что рубаха к спине прилипла.
– А говорил, знаешь о проекциях.
Собственный голос показался хриплым, и вейн откашлялся.
– Так они – там? Не здесь? Нас не видели? А чего мы тогда… Или как? А?
– Там. И здесь.
– Но они же рухнуть должны были! Несовместимая технология! Часы маленькие, и то… А там электроники в тысячу раз больше!
– Спроси у наставников, – пожал плечами вейн.
Юрка смотрел, как щенок, только что осознавший: мир не ограничивается мамкиной конурой.
– Проекции – это не узел, – сказал Дан. – Это одновременно и тут, и там. Пока не засосало, законы и те, и другие. Наслаиваются. Хоть танковую колонну выводи.
С досадой поскреб щеку. Что ж так не везет, пресветлая! Надеялся хотя бы до вечера продержаться на дороге, но придется уходить в сторону.
Глава 2
Улица имела официальное название, старое, еще советских времен. То ли Краснокоммунская, то ли Краснокоммунарская. Местные говорили по-своему: Обводная. Она обхватывала город с запада, долго шла по краю промышленных районов и ближе к концу втягивалась в жилые кварталы. Там по одну ее сторону стояли панельные пятиэтажки, а по другую раскинулся частный сектор – Рабочий поселок.
В Рабочем поселке улицы были узкие, засыпанные щебнем. В палисадниках росла сирень, цвели у заборов жарки и одуванчики. По утрам и на закате проходило стадо коров, оставляя коричневые лепешки; в обед спешили на дойку старушки в аккуратных платочках. Паслись козы, скандально взмекивая на редкие машины. Шныряли по крышам коты. Ходили важные гуси и бестолковые куры. Бдительные хозяйки помечали птиц синькой: кто подкрасит грудки, кто – крылья, а кто проведет полосу на спине. Юрка как-то расписал своих акварельными красками. Курам процедура не понравилась, они истошно орали, и на шум прибежала бабушка. Пришлось тогда удирать через забор.
