Белая Лиса (СИ) - Пронин Кирилл (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
-Нити. – Скрежещет ее голос. – Сплетай.
В тот день я обещаю себе, что никогда не выпью и капли стаэфдэля, молочного вина или любого другого напитка, содержащего сок лионфрэи. В тот день в моем сердце селится тревога.
Спустя двадцать пять лет я вновь веду ткачей по зимнему лесу. Их около тридцати – мужчины и женщины, старики и дети, все одинаково слепы и безлики. Я связала их левые руки веревкой, чтобы довести всех разом. Ткачи бредут за мной, огибая покрытые снегом стволы деревьев и кустарники. Вдоль их цепочки бегает Намори, подталкивая головой то одного, то другого, чтобы они не запутались в веревке или не споткнулись.
Я уже чувствую запах пожара. Идти становится все труднее, и я жалею, что рядом нет моего брата. Наконец, я останавливаюсь. Мне кажется, что мы достаточно далеко ушли от Тэлисада. Я развязываю руки ткачам и по одному отвожу их в стороны, чтобы образовать из их иллюзий непроницаемую стену на пути темных эльфов. Пока я делаю это, Намори следит за оставшимися, не позволяя им разойтись. Некоторые из ткачей по привычке пытаются забраться на деревья. У немногих это получается.
Один за другим ткачи занимают свое место. Их пальцы начинают дергаться в безумных судорогах, пытаясь выхватить из ледяного воздуха несуществующие нити. Лес наполняется их шепотом. Я устало опускаюсь на покрытый инеем камень и чешу Намори за ухом, закапываясь руками в ее белоснежный мех. Волчица блаженно закатывает желтые глаза. Она уже стара. Я вижу, как тяжело дался ей переход по трясущемуся от частого дыхания розовому языку, высунувшемуся из ее пасти. Я люблюНамори. Она – мое ласковое напоминание о доме, жестокое и суровое, но при этом дарующее беззаботное чувство безопасности. И я знаю, что когда придут темные эльфы, лишь она одна сможет защитить меня.
Время тянется мучительно долго. Туманное солнце медленно скользит по серому небу, путаясь в паутине ветвей. Чтобы согреться я брожу по лесу, проверяя ткачей. Некоторые встают со своих мест, и мне приходится возвращать их обратно, порой даже выискивая их по следам на снегу. Вскоре я полностью выбиваюсь из сил. Меня начинает мучить голод, промерзшие конечности болят от любого движения. Я вновь сажусь на камень, обхватив себя руками. Намори ложится на мои ноги, чтобы отдать хоть немного тепла, но я все равно дрожу от холода и страха.
С каждым мгновением болезненного ожидания мой план кажется мне все нелепее. Я осознавала, что иду вместе с ткачами на смерть и примирилась с этим. Оплакивая своего мужа и павших с ним в бою воинов, я приняла собственное самопожертвование как посмертную плату народу, за который они сражались. Я боюсь боли и смерти, боюсь норгов, хотя никогда в жизни не видела их, и пламени, которое они принесут с собой. Но больше всего я боюсь, что моя гибель и гибель трех десятков ткачей окажется бессмысленной.
Как долго ткачи Норгвера смогли сдерживать темных эльфов, будучи под прикрытием умелых лучников? И как долго сможем сдерживать их мы, опираясь лишь на разум и зрение слабой элисаэри, охраняемой старой волчицей? Хватит ли этого времени, чтобы Эльвуад увел вердов к безопасным рубежам? Я шумно вдыхаю морозный воздух и пытаюсь расслабиться, чтобы унять дрожь. Уже ничего не изменить, но я обещаю себе сделать все, что в моих силах для спасения своих эльфов.
Ленивое солнце медленно блекнет, спускаясь к горизонту. Лес шелестит безумным шепотом ткачей. Я, все глубже погружаясь в свои скорбные мысли, кутаясь в накидку.Она уже не спасает от глодающего мою плоть холода. Намори дремлет, свернувшись вокруг моих ног, изредка фыркая от наполняющего воздух запаха гари. Вдруг она резко вскидывает голову. Ее уши слегка подрагивают, и через мгновение я тоже начинаю слышать голоса и лязг металла. Время пришло, норги здесь.
Меня накрывает колючей волной паники. Я быстро спрыгиваю с камня и прячусь за ним, Намори следует за мной. Вдалеке среди серых стволов деревьев я различаю силуэты норгов. Они все одеты в меха и закованы в черный металл, на головах высокие шлемы и мне кажется, что под ними у воинов нет лиц. Норги приближаются, их становится все больше. Они словно угольной волной обтекают деревья. С ними идут лошади, запряженные в повозки с полозьями, доверху груженные мертвыми животными и бочками.
Норги шумно переговариваются, гремят мечами на поясах. Иногда некоторые из них останавливаются, берут из повозки бочку и выливают на ствол дерева черную густую жидкость, которая мгновенно вспыхивает от поднесенного факела. Лес заливается дрожащим рыжим заревом пылающихветвей, порождающим беспокойные тени.К счастью иней и снег не позволяют пламени объять все насажденияполностью, и мне становится понятно, зачем норги жгут деревья. Не ненависть заставляет их делать это, а страх перед ткачами. Темные эльфы пытаются проредить лес, чтобы развеять мутные иллюзии и найти врага прежде, чем тот проникнет в их разум.
Моя дрожь усиливается, хотя я уже чувствую жар распространяющегося огня. В моей груди холодеет ужас. Я безумно боюсь темных эльфов, которые подходят все ближе. Они – темные безликие порождения проклятья их опального бога. На их руках несмываемые реки крови, их слух искажен вечными предсмертными криками, а в их черных провалах глаз отражается негасимое пламя, несущее боль и разрушения. И их сотни. Я вижу нескончаемые мрачные фигуры, мелькающие среди желтого огня и серой коры.
Как можно сражаться с такой злой мощью? Что мой народ мог противопоставить черной стали и пылающей ярости? Моя надежда сгорает вместе с некогда прекрасными дубами Сольмвера. Никто не спасется.
Я шепчу слова молитвы и вжимаю голову в плечи. От меня с Намори до наступающей армии остается пара сотен шагов, но норги пока еще не видят нас за камнем. Я уже хочу бросить ткачей и просто убежать в диком приступе самосохранения, но внезапно что-то происходит. Темные эльфы останавливаются и растеряно обводят лес взглядами. За их спинами дрожит пламя, наполняя воздух гарью и треском. Дым, смешиваясь с паром от расплавленного снега, затмевает небо. После недолгого замешательства несколько норгов поворачивают направо, остальные следуют за ними.Ткачи уводят их прочь. Неужели у нас получается? Мое сердце ликует, заставляя стужу отчаяния немного отступить.
Все новые и новые десятки воинов движутся вдоль кромки еще не тронутого леса, удаляясь дальше от подходов к Тэлисаду. Они продолжают жечь деревья на своем пути, но теперь хотя бы мы с ткачами в безопасности. Между нами и армией норгов будто вырастает незримая граница, отмеченная огнем и снегом, примятым сотнями сапог.
Я оглядываюсь по сторонам, выискивая взглядом своих ткачей. Некоторые находятся далеко отсюда, вне поля моего зрения, но те, что сидят вблизи меня, на ветвях и на снегу, продолжают самоотверженно сплетать и нашептывать спасительные иллюзии. Я тихо говорю им слова благодарности, но вдруг замечаю одинокий силуэт в льняной рубахе, бессмысленно блуждающий среди деревьев. Пригибаясь, чтобы норги не заметили меня, я бегу к нему.
Лес вокруг погружается в хаос из дрожащих звуков и теней. Мое сердце бешено стучит. Я никогда толком не понимала, как работают лесные иллюзии, но верила, что нельзя допускать прорех в полотне. Добежав до покинувшего свое место ткача, я рывком опускаю его на снег, привалив спиной к стволу дерева. Это бледный худощавый юноша с растрепанными русыми волосами. Он, не видя, смотрит на меня и тянется ко мне, словно ребенок, просящийся на руки.
-Белая… - Произносит он, и я узнаю его.
-Нити! Нити! – Я трясу его за плечи, пытаясь докричаться до остатков сознания. – Сплетай иллюзию, уводи их! Нити!
Он лишь продолжает тянуть свои руки и в следующее мгновение наши лица озаряет желтая вспышка огня. Где-то за границей ткачей дерево с треском взрываетсяпламенем,разрывая полотно иллюзий, и крики норгов становятся все ближе. Они сливаются в одно слово, которое я могу понять даже сквозь грубый темный диалект:
-Ткачи! Ткачи!
Еще несколько деревьев вспыхивают огнем, делая жар нестерпимым. Стрелы, выпущенные норгами, со стуком втыкаются в плотную кору, падают в снег, не достигнув цели. Мои глаза расширяются от ужаса, руки сами тянутся к Намори, чтобы просто убедится, что я еще не одна. В нескольких шагах от меня с веток падает девушка-ткач, насквозь пронзенная черной стрелой. Несколько других ткачей, объятых жарким пламенем, беззвучно бредут по лесу, спотыкаясь в высоких сугробах.
