Пылающие небеса (ЛП) - Томас Шерри (читать книги полностью .txt) 📗
Если бы принц только знал, что хочет услышать от девушки! Или наоборот.
Он опустился на колени рядом с кроватью.
– Ваше высочество! – эхом отразился от каменных стен голос его камердинера. – Вы просили разбудить вас в это время.
Как принц и полагал, с драконами он подзадержался. Он вздохнул:
– И жили они долго и счастливо.
Принц не верил в счастливые концы, но эти слова были паролем к выходу из Горнила.
Окружающая сказка поблекла – Спящая красавица, чердак, пыль, паутина. Зажмурившись, принц шагнул в небытие, а открыв глаза, обнаружил себя растянувшимся на кровати в собственной спальне. Его ладонь лежала поверх старинной книги детских сказок.
Мысли в голове туманились. Правая рука пульсировала в том месте, где хвост виверны разрезал кожу. Но ощущение боли – лишь игра разума. Раны, полученные в воображаемом мире Горнила, не переносились в реальность.
Принц сел. Зачирикала его канарейка, запертая в инкрустированной драгоценными камнями клетке. Он слез с кровати и просунул пальцы сквозь прутья птичьей тюрьмы. Затем вышел на балкон, бросив взгляд на огромные позолоченные часы в углу спальни: четырнадцать минут третьего – точное время, упомянутое в видении матери. Вот почему, погружаясь в свои короткие полусны-полувидения, принц всегда просил разбудить его именно в этом часу.
В реальном мире его дом, построенный на высоком отроге Лабиринтных гор, был самым известным замком во всех магических государствах, гораздо более величественным и прекрасным, чем любой дворец, в котором могла обитать Спящая красавица. С балкона открывался великолепный вид на водопады, тонкими ленточками вьющиеся вниз на сотни верст, и голубые предгорья, усыпанные точками сотен озер, которые наполнялись талым снегом. А вдалеке виднелись плодородные долины, кормящие хлебом все его королевство.
Однако принц едва взглянул по сторонам. Балкон заставил его напрячься, поскольку именно здесь – по крайней мере, согласно видению – принцу суждено встретиться со своей судьбой. Начало конца для предсказанной ему роли наставника, камня, положенного для перехода через реку – того, кто не выживет в конце поисков.
За его спиной, шаркая ногами и шурша шелковыми верхними одеждами, собрались слуги.
– Не хотите ли немного освежиться, сир? – масляным голосом спросил Гилтбрейс, главный служитель.
– Нет. Подготовьте все к моему отъезду.
– Мы полагали, ваше высочество покинет нас завтра утром.
– Я передумал. – Половина слуг получала жалование у Атлантиды, так что при любой возможности принц причинял им неудобства, постоянно меняя свои планы. Необходимо, чтобы они поверили, будто он просто капризный ребенок, которого не интересует ничего, кроме собственной персоны. – Оставьте меня.
Слуги ретировались ко входу на балкон, но продолжали за ним следить. За пределами личной спальни и ванной принц почти всегда был под наблюдением.
Он окинул взглядом горизонт, ожидая – и страшась – этого еще не произошедшего события, которое уже определило весь его жизненный путь.
* * *
Иоланта выбрала вершину Закатного утеса – скалы, находящейся в нескольких верстах к востоку от Малых Забот-на-Тяготе.
Они с учителем Хейвудом жили в деревне уже восемь месяцев, почти целый учебный год, но у Иолы все еще перехватывало дыхание от гористой местности Южного приграничья: глубоких теснин, отвесных склонов и стремительных горных рек. На многие версты вокруг деревня была единственным оплотом цивилизации, противостоящим необузданному размаху дикой природы.
На вершине Закатного утеса, в самой высокой точке окрестностей, жители деревни водрузили флагшток, на котором развевалось знамя Державы. Сапфировый стяг плескался на ветру, серебряный феникс в центре блестел под лучами солнца.
Опустившись на колени, Иоланта почувствовала что-то холодное и твердое. В траве, окружавшей основание флагштока, обнаружилась вкопанная в землю бронзовая табличка. Надпись на ней гласила: «DUM SPIRO, SPERO».
– Пока дышу – надеюсь, – пробормотала Иоланта.
Потом обратила внимание на высеченную на табличке дату: «3 апреля 1021 г.». День, когда казнили баронессу Соррен и отправили в изгнание барона Уинтервейла. Именно эти события ознаменовали конец Январского восстания – первого и единственного случая, когда подданные Державы с оружием в руках поднялись на борьбу против господства Атлантиды, которая де факто управляла их страной.
Развевающийся стяг сам по себе не казался чем-то выдающимся – по крайней мере, этого Атлантида еще не запретила. Но табличка, упоминающая о восстании, являлась актом открытого неповиновения здесь, в малоизвестном уголке Державы.
Когда началось восстание, Иоланте было шесть лет. Учитель Хейвуд забрал ее и присоединился к жителям, массово покидающим столицу Державы, Деламер. Несколько недель они жили во временном лагере беженцев на дальней стороне Змеистых холмов. Взрослые взволнованно шептались. Дети играли с какой-то почти безумной энергией.
Возвращение к нормальному образу жизни произошло как-то внезапно и странно. Никто не рассказывал о ремонте в Консерватории, понадобившемся, чтобы заменить поврежденные крыши и опрокинутые статуи. Никто не рассказывал ни о чем из того, что произошло.
В тот единственный раз, когда Иоланта столкнулась с девочкой, с которой познакомилась в лагере беженцев, они неловко помахали друг другу и смущенно отвернулись, будто в этом фарсе было нечто постыдное.
За годы, прошедшие с тех пор, Атлантида лишь усилила мертвую хватку вокруг Державы, оборвав все ее контакты с внешним миром и расширив свое влияние в королевстве через широкую сеть открытых коллаборационистов и тайных шпионов.
Время от времени до Иолы доходили слухи о бедах, случавшихся поблизости: лишение средств к существованию одного знакомого по подозрению в неблагоприятной для интересов Атлантиды деятельности; исчезновение родственника одноклассницы в стенах Инквизитория; неожиданный переезд целой семьи, живущей вниз по улице, на один из самых отдаленных островов Державы.
Еще ходили слухи о назревании нового повстанческого движения. Слава небу, учитель Хейвуд не проявлял к этому никакого интереса. Атлантида была чем-то вроде погоды или местоположения королевства – нечего даже пытаться что-то изменить; можно только приспособиться, вот и все.
Иоланта спустила и свернула флаг, отложив его в сторону, чтобы не повредить. На мгновение она задумалась, действительно ли подвергнет себя опасности, показав перед всеми трюк с огнем и водой. Нет, совсем не верится. Первые два года, после того как учитель Хейвуд потерял место в профессуре Консерватории, они жили по соседству с семьей мелких коллаборационистов, и он никогда не запрещал Иоле показывать детям фокусы с огнем.
Она подтолкнула котел, чтобы его металлический бок коснулся шеста, дабы обеспечить лучшее поглощение заряда молнии. Потом отмерила от шеста пятьдесят больших шагов для пущей безопасности.
Просто на всякий случай.
Иоланта поразилась, что вообще к чему-то готовится. Да, по нынешним меркам она прекрасный маг стихий, но не идет ни в какое сравнение с Великими. Что заставило ее думать, будто она достигла таких высот мастерства, о которых упоминается только в легендах?
Иола посмотрела на безоблачное небо и глубоко вздохнула. Она не могла объяснить, почему, но интуитивно чувствовала верность анонимного совета из «Энциклопедии». Нужна лишь молния.
Но как ее вызвать?
– Молния! – выкрикнула Иоланта, направив указательный палец в небо.
Ничего. Не то чтобы она ожидала результата с первой же попытки, но все-таки слегка разочаровалась. Возможно, могла бы помочь визуализация. Иола закрыла глаза и представила яркую жаркую вспышку, линией соединяющую небо и землю.
Снова ничего.
Тогда она закатала рукава блузки и достала из кармана волшебную палочку. Сердце забилось сильнее – прежде Иоланта никогда не использовала ее для магии стихий.
