Месяц Седых трав - Посняков Андрей (читать хорошую книгу .txt) 📗
А ночью началось!
Сначала за рекой, у японцев, что-то загудело – то ли самолеты, то ли танки, потом, раздирая ночную тьму, вспыхнули прожектора, послышались крики…
– Вон они, вон! Тревога! – пронеслось по траншеям.
Проснувшийся тут же Иван увидал на освещенной яркими прожекторами реке черные лодки японцев и кинулся к пулемету. Послышались выстрелы. С мерзким уханьем задолбила артиллерия! Перешла в наступление группа японских войск под командованием генерала Ясуока. Пролетая над самой головой, с воем рвались снаряды, поднимая фонтаны земляных брызг, кисло запахло порохом и еще чем-то вязковато-сладким, противным. Говорили, что это – запах крови.
«Максим» строчил, практически не умолкая, Иван – уже первый номер пулеметного расчета – не оборачиваясь, лишь махал рукой да кричал – ленту, ленту…
Второй номер – молодой чернявый парень откуда-то из-под Мелитополя – добросовестно подавал ленту, и Дубов снова давил на гашетку, выцеливая на фоне светлеющей реки черные фигурки японцев. Бормотал:
– Вот вам, сволочи, вот, – добавляя иногда еще и ругательства.
И слева, и справа тоже раздавались пулеметные очереди. Вот одна умолкла… И тут японский снаряд разорвался прямо у бруствера!
Иван на миг ослеп, заложило уши… Придя в себя, он бросился к напарнику, лежащему у пулемета ничком. Тряхнул за плечо:
– Паша! Паша!
Ага – шевельнулся.
Ранен.
– Сейчас…
Иван оглянулся – подозвать санитара. Повезло – во-он он, санитар, как раз пробирался по траншее.
И снова к пулемету. Уже и не нужно было выцеливать – японцы лезли из реки под самым носом. Приноравливаясь, Иван повел стволом и выпустил длинную очередь. Пули вспороли воду, часть фигур попадала.
– Получайте! Еще… еще… Еще!
Дубов, кажется, уже физически ощущал, как летят из раскаленного ствола пули, и выкосил уже немало врагов… а они все лезли, лезли… Господи, да сколько же их там?!
Снова загудело небо – клином пошли тяжелые бомбардировщики «Мицубиси» с кроваво-красными кругами на крыльях. От бомбовых разрывов задрожала земля, и Ивану неожиданно стало вдруг страшно, страшно от того, что не видишь смерти, а знаешь, что подбирается она вот так, незаметно, падая из разверзшегося брюха японского бомбера.
Бойцы залегли, пропуская над собой разрывы, часть бомб упала в реку, поражая своих же – отчетливо было видно, как какой-то офицер, взмахнув самурайским мечом, вдруг переломился, упал, выронив оружие в воду.
Между тем светало, и на помощь вылетели наши «ястребки» – И-15-бис и И-153 «Чайки». Бомберы, заворчав, поспешно повернули куда-то к озеру Буир-Нур.
– Ага! – поглядев в небо, радостно воскликнул Дубов. – Улепетываете!
А за рекой уже шумели танки.
Иван вновь приник к пулемету и стрелял, стрелял, стрелял… А японцы все перли, перли, лезли, неудержимо, как тараканы. И не уменьшались в количестве – вот что самое главное!
Ну, получайте, сволочи, добрый зарядец свинца!
В какой-то момент Иван осознал вдруг, что жмет на гашетку зря – кончились патроны, а из кожуха повалил белый пар. Дубов пошарил рукой, пытаясь нащупать новую ленту… А нету!
Японцы вроде бы угомонились, залегли у самой реки, готовясь к решающему броску.
– В атаку! – взлетел вдруг на бруствер окопов какой-то человек в окровавленной гимнастерке, в котором Иван, повернув голову, узнал батальонного комиссара Чешникова. В правой руке Чешников держал пистолет, а левой махал, обернувшись к траншеям:
– Вперед! За Родину! В атаку! Ур-ра-а-а!
И сам бросился первым… и разорвавшийся рядом снаряд швырнул его наземь, и не встал уже больше комиссар, не поднялся, но это уже было неважно – бойцы рванули в атаку.
– Ур-ра-а! – прокатилось над бегущей шеренгой.
Бросив бесполезный пулемет, Иван выскочил тоже, поддаваясь неосознанному порыву быть в этот момент вместе со всеми, нагнулся, подобрал с земли брошенную кем-то (раненым или убитым) трехлинейку… И увидел впереди, прямо перед собой, трех японских солдат…
Желтые лица, узкие глаза, тонкие, сурово сжатые губы. У каждого – винтовка «Арисака» – старинного типа, как и наша мосинская, но от того не менее убойная. Кстати, для япошек – длинноватая, те ведь в основном низкорослые. Вот прицелились… Ага, на ходу… давайте, давайте…
Вспышки выстрелов. Сухие хлопки. И свист пролетевших над головой пуль. Как же, попадете…
Дубов хладнокровно присел за камень. Прицелился. Винтовка дернулась, изрыгнув из ствола смерть…
Ага, есть!
Передернуть затвор. Снова выцелить… Хоть вон того, в очках… Профессор, мля… И чего тебя на войну потянуло? Ну уж, не взыщи…
И снова выстрел. Очкастый японец упал, смешно взмахнув руками…
Теперь перезарядить бы винтовку…
Черт! И откуда он взялся? Этот кривоногий черт с длинным мечом – катаной. Ишь, как вращает глазенками, супонец, верещит чего-то… Нет, не успеть перезарядить – этак и башку оттяпает!
Быстро винтовку в обе руки… Подставить под меч! Ага! Ну и долбанул, зараза, аж искры полетели… Ты лезвие вниз… А мы винтовку… Так… Ага, попятился, самурайская рожа! А глаза не просто злые – хитрые! Меч в правой руке, лезвием к ногам… Видать, ждешь удара слева, штыком…
Ну, жди-жди…
Оп!
Выставив вперед правую ногу, Иван резко перехватил винтовку и что есть силы ударил японца прикладом в скулу. Прикладом, а не штыком! Штыком уже закончил работу. А не лезь на чужую землю!
Быстро огляделся, укрывшись за ближайшим кустом, перезарядил винтовку, выстрелил – на вражьи вспышки… Потом еще…
А слева, из-за сопки Песчаной, уже вылетали всесокрушающей лавой кавалеристы Лодонгийна Дандара.
Этой неожиданной атаки хваленые вояки-японцы не выдержали, отступили, залегли, накапливая силы для очередного броска. В этот момент из-за реки Халкин-Гол снова начала палить артиллерия, со всех сторон повалил черный дым, и казалось, что кругом разверзся ад…
Монгольские конники, напоровшись на плотный пулеметный огонь залегших японцев, повернули назад – увы, уже немногие, а Иван, посмотрев по сторонам, с удивлением обнаружил, что остался один… Где же все-то, черт побери? Наверху, в воздухе послышался быстро приближающийся вой… Ага, понятно… Теперь это не тяжелые двухмоторные «Мицубиси» – самолетики полегче… Пикировщки! Так вот в чем дело! А где же наши истребители, черт побери, где же наши?
Японский самолет, завалившись на левое крыло, уже сорвался в пике и с воем понесся вниз, набирая скорость. Иван поднял голову, и ему показалось, будто он встретился взглядом с японским пилотом. И тот, пронесшись над самой головой, с хохотом сбросил бомбы, помчавшиеся к земле черными быстро растущими точками.
Спасаясь от осколков, Иван бросился в траву, зажимая ладонями уши. Земля содрогнулась… Отряхнувшись, Дубов поднялся… и увидел сверкающие пропеллеры заходящих на боевой разворот пикировщиков… и какого-то одинокого всадника, во весь опор мчащегося к сопкам. Он-то, наверное, успеет…
Всадник взвил коня на дыбы рядом с Дубовым:
– Скорей! Садись.
Не раздумывая, Иван взобрался на конский круп. Рванув рысью, всадник на скаку оглянулся и ободряюще подмигнул. Дубов узнал Дарджигийна. Позади с грохотом рвались бомбы, и, наверное, было безумием нестись вот так по степи, будучи легкой мишенью для любого японского летчика.
– Там лощина, овраг! – Дарджигийн вытянул руку вперед. – Успеем.
И понеслись в бешеной скачке.
Они все-таки успели, но не так, как хотел Дарджигийн. Какой-то шальной японский истребитель с неубирающимися шасси, выскочив вдруг из-за холма, полоснул очередью, поразив коня. И оба всадника, перелетев через голову несчастного скакуна, кубарем скатились в тенистое лоно оврага…
– Ну? – придя в себя, Иван помотал головой и повернулся к своему спутнику. – Чего делать будем? Предлагаю – пробираться к сопке. Там должны быть наши… Э-эй, Дарджигийн!
Монгол, не поворачиваясь, недвижно сидел на корточках… а перед ним… Господи! А перед ним словно бы из земли вставали закругленные башни… разваленные… нет, целые… нет, опять разваленные… а если прикрыть левый глаз – целые. Дацан! Так, значит…
