Демоны Алой розы - Вартанов Степан Сергеевич (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
– Ну, я это… – снова подает голос брат Генри. – Главное, не промокнем, значит.
– Главное, – в тон ему, но чуть назидательно, возражает наставник Роберт, – чтобы этот фанатик, сэр Эндрю, чтоб ему на том свете в смоле кипеть, сбился с дороги. Видит Создатель, он, а вовсе не тварь, которую мы ублажаем, является истинным порождением тьмы.
Его спутники, три всадника, которых случайный свидетель с равной легкостью мог бы принять как за смиренных служителей церкви, так и (приглядевшись) за веселых ребят с большой дороги, разом оборачиваются на дорогу позади, словно ожидая, что упомянутый сэр вдруг возникнет из вечерних сумерек у них за спиной. Рожи у всадников, с одной стороны, бандитские, в шрамах и оспинах (оспе, впрочем, все равно, разбойник ты с большой дороги или хоть сам король), но в то же время присутствует в них некая горизонтальная составляющая, у разбойников обычно не наблюдаемая и приходящая лишь в результате длительного злоупотребления обильной пищей. Может, все-таки, монахи? Пусть в коже и кольчугах, но ведь – лес вокруг, а береженого, как известно…
Похоже, на внимание свыше всадники особо не рассчитывают, а неведомого фанатика сэра Эндрю боятся до колик.
В отличие от них, пятый член отряда, здоровяк лет сорока пяти, лишь чуть пожимает плечами, снисходительно, мол – явится сэр Эндрю, значит, так тому и быть.
Чуть вздрагивают поводья, и телега, груженная кучей железа (металлические доспехи, по случаю дождя снятые и накрытые каким-то тряпьем и непонятным предметом – ящик? сундук? – громоздящимся под парусиной – не иначе, от посторонних взглядов накрыли, – бесшумно катится по раскисшей колее, заставляя одного из всадников резко подать в сторону, уступая дорогу.
Ни всадники, ни Ричард Фицхью – так зовут здоровяка, не обращают внимания на мелькнувшую меж деревьев тень.
Тень зовут Деннис Ларсон, впрочем, имя это собеседники обычно упрощают до обычного «Денни». Сейчас Денни задумчиво теребит завязки своей куртки, ежась от вечерней прохлады и решая непростую задачу – последовать ли за странными (и наверняка небедными) путниками, или, вняв гласу рассудка, держаться от них подальше. В свои тринадцать лет мальчишка неплохо разбирается в людях и может с первого взгляда распознать профессионального убийцу… или пять убийц, если на то пошло.
Убийцы… Их Денни на своем веку навидался порядочно – так уж сложилось, что расти ему пришлось в самых что ни на есть трущобах. Однако редко когда при взгляде на чье-то лицо мальчишке становилось по-настоящему страшно.
Денни морщит нос – он зол: на погоду, на этих непонятных людей в коже и кольчугах под… рясами? Кажется, да. Но больше всего он сердит на свой страх.
Нет, это не наемники, что продают свой меч тому, кто больше заплатит. У наемников лица несут печать равнодушия, ленивого, обманчивого, готового взорваться действием, если надо… Но кому потребуется нападать на ребенка? Этих людей Денни никогда не боялся, и даже симпатизировал им, чуть-чуть. Нет, не наемники. Но кто?
Путники эти были… Просто – вооруженные люди. Но тем не менее, внимание мальчишки цеплялось за что-то еще, что-то едва заметное, чего он раньше никогда не встречал. Что-то… как льдышкой по спине провели. Как… вот дядя Нил говорил – «как кто-то прошелся по твоей могиле».
Наконец, после долгих колебаний, Денни принимает решение и направляется вдоль дороги – быстро, почти бегом, тщательно следя за тем, чтобы оставаться в тени, и практически не производя шума. Любопытство – что же тут поделать? Любопытство, к которому примешивается изрядная доля самомнения. «Меня не поймают».
Телега с грузом сильно задерживает путников, колеса вязнут в раскисшей после вчерашнего дождя дороге, а накрытый парусиной груз, чем бы он ни являлся, похоже, весьма тяжел – так что замка они достигают уже в полной темноте. Дождь еще не начался, но мелкая водяная пыль уже кружится в воздухе – обычное дело в это время года. Разумеется, господам, носящим кожаную одежду, это не страшно, то ли дело простые люди, вынужденные мокнуть в своей дерюге…
Денни вздыхает. То, что он затеял, не имеет ни малейшего смысла – а собирается он, ни много ни мало, влезть – ночью! – в замок, утянуть что-нибудь ценное у знатных растяп, ну и, разумеется, выбраться оттуда незамеченным… «Ты можешь быть вором, – говорил дядя Нил, – но ты не должен быть дураком».
Ну да, так оно и есть. Все будет просто. Как всегда.
Замок высится во мраке неприступной громадой, черная тень на фоне черного неба. Замку на мальчишку плевать, и, разумеется, пускать туда безродного бродягу никто не собирается. С какой бы стати? Даже всадникам, людям, если не знатным, то уж точно – знающим себе цену, пришлось долго препираться со стражей, то заявляя, что они служат Святой Церкви, то обещая спустить с негодяев шкуру. Затем ворота со скрежетом приоткрылись, пропуская гостей, и тут же захлопнулись, оставляя Денни снаружи.
Значит, надо искать другой путь.
Мальчишка скептически морщит нос, оглядывая высоченные стены. Нет, залезть, конечно, можно. Замок мощный, но далеко не новый, между камнями такие щели – руку засунешь, не то что два кинжала. Вот только лазить в дождь по мокрым и скользким стенам – занятие для дураков. Тех самых, о которых дядя Нил предупреждал. Да и нет у него двух кинжалов, и не было никогда, значит – придется импровизировать. Словечко это Денни подцепил у бродячих артистов и очень им гордился. Импровизировать – значит им же будет хуже.
Внимательнее, практически по-хозяйски, уже зная, что ищет, Денни осматривает окрестности замка, отмечая сложенные снаружи у ворот бревна и тюки, ворота (хорошие ворота), вслушиваясь в звуки. Жди – и дождешься.
Случай представляется через час, когда мальчишка уже промок насквозь и, соответственно, разозлился. Была у него такая особенность, очень, кстати, полезная. Ты, значит, злишься и идешь вперед там, где другой отступит. Дядя Нил не раз хвалил его за это.
Случай имеет вид подъехавшей к воротам телеги с битой птицей, хотя, казалось бы, ну кто будет ездить в темноте и в дождь? «Наверное, – думает Денни, – сломалось колесо, или что-то еще в этом роде. Живот, там, у возницы прихватило… В общем, задержался, бедняга».
Возницей оказался высокий тощий тип, мокрый и унылый до невозможности, а телега у него – решетчатая, к которой так удобно цепляться снизу.
– Тварям в моем замке не место, – произносит барон Ральф. Голос его звучит ровно, спокойно, и совершенно непонятно, отчего в зале словно разом становится холоднее. Наставник Роберт, представившийся, впрочем, отцом Джоном, вздыхает и, склонив голову, прижимает ладони к сердцу – жест искренних и доброжелательных людей, равно как и мошенников, желающих сойти за таковых.
– Мы исполняем волю Святой Церкви, – смиренным голосом произносит он. – И просим лишь о ночлеге. Уверяю вас, милорд, ни малейшей опасности…
Ох, не надо было упоминать об опасности в присутствии рыцаря!
– Я не боюсь, – таким тоном, надменным и холодным, могла бы разговаривать ледяная статуя. – Не оскорбляй меня подобными предположениями, монах.
– Но…
– Это мой замок, – произносит барон Ральф. Как отрезал. – Мой дом. А ты тащишь сюда скверну. Мне противно. Нет.
– Э…
– Ночуйте, а тварь пусть останется за стенами. Что ей сделается?
Некоторое время – буквально пару секунд – Роберт-Джон размышляет, перебирая четки. Хмурится, а затем хмурится еще сильнее, поймав на себе откровенно изучающий взгляд рыцаря. Тот не торопится завершать разговор – почему? Ну конечно же! Хозяину замка – скучно. Это для него, Наставника и эмиссара самого Магистра, ночная поездка является делом чрезвычайной важности, да и опасным делом, если вспомнить идущего по следам отряда фанатика. Оставить телегу снаружи… А вот доберется сэр Эндрю до телеги – что тогда прикажете делать? Да и не он один – груз может привлечь внимание лихих людей, тем более времена сейчас стоят неспокойные. Значит, придется выставлять охрану, минимум – двоих, для смены. Так уж лучше и вовсе снаружи заночевать…
