Ричард де Амальфи - Орловский Гай Юлий (чтение книг .txt) 📗
Гунтер двинул плечами:
– Я простой воин, ваша милость.
– Уже не простой, – напомнил я.
Он поклонился:
– Да, теперь, благодаря вашей щедрости, уже рыцарь, хотя никак не привыкну… Но я не родился рыцарем, меня не учили слагать стихи и говорить красиво, так что я не знаю откуда эти кони… Но есть человек, который просто должен знать.
Наши взгляды встретились, я оскалил зубы в хищной усмешке:
– Намек понял, как сказала Пелагея-ключница. Пойду вытрясу из этого человека всякие ответы! А пока собери небольшой отряд… ты тоже со мной, посмотрим где и что. Еще захвати трех-четырех лучников. Из тех, кто научились пользоваться. Заодно и проверим, что умеют.
– Как скажете, ваша милость!
Я направился к распахнутым воротам донжона, оттуда уже не доносятся песни: прослышали, что хозяин во дворе, бдит и трудится, разбежались. Гунтер дисциплинированно пошел слева, приотстав на полшага, как вышколенный пес на коротком поводке, я невольно замедлил шаг, придумывая, что спросить или какие задания он ждет, Гунтер идет молча, искоса посматривая в мое исполненное, надеюсь, благородной задумчивости лицо.
– Что будете делать, ваша милость?
Я тоже посмотрел искоса, язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли, ответил с веселым легкомыслием:
– Сперва обживусь… Здесь право первой брачной ночи существует? Хватит спать у костра, получать раны, трястись на коне с утра до вечере и снова до утра, голодать по несколько суток… Отъемся, отосплюсь…
– А потом?
Он спрашивал настойчиво, мне не понравился блеск черных, как маслины, глаз.
– Потом буду обустраивать свои земли, – ответил я уже рассудительнее. Надеюсь, это прозвучало достаточно рассудительно. – Многое, как вижу, запущено. В Срединных королевствах хозяйство, надо сказать, на высоте, а здесь и коровы мелкие, беспородные, и свиньи худые, и гуси больше на уток похожи… Что это за коровы, спрашиваю, если молока, как от коз?
Он кивнул, соглашаясь, но я видел, что огонек в глазах не угас. Передохнув, сказал снова:
– Ваша милость, хоть режьте, но не поверю, что вот так и останетесь жить-поживать да добро… Не тот вы человек… нет-нет, оставьте меч, я не сказал, что брешете, но часто сам человек не знает, что за первым шагом будет и второй, но второй уже совсем непохожий на первый…
Мы подошли к воротам, я остановился на грани солнечного света и полутьмы нижнего зала, поинтересовался с предельным равнодушием:
– Ну-ну, и чем я буду заниматься?
– Ваша милость, вы мудро сделали, что сразу же взялись укреплять оборону. Это сэра Галантлара страшились, а вот вас еще не раз прощупают на предмет податливости! Да и вы сами… Как насчет того, чтобы самому прощупать, скажем, Крысу? То бишь барона де Пусе? Воин из него никудышний, хозяин еще хуже… Да и земли, честно говоря, бедные, зато через них прямой выход к Лабе, а по ней можно хоть на плотах попасть в любое из Приречных королевств, а то даже доплыть до Великого Моря! Или попробовать как-то сладить с Кабаном, хотя тот покруче, покруче…
Я усмехнулся.
– Ну и кровожадный ты! Я рядом с тобой совсем голубь мира и прогресса. А кто наши соседи справа и слева?
– У Кабана сейчас заварушка с бароном Талибальдом, это его сосед с той стороны. Можно бы под шумок оттяпать пару деревень, выйти на брод через Черную Речку, а у кого брод, тот шерстит мыто со всех проезжающих!
– Да, – согласился я. – Сидишь себе, а денежки капают…
Он приободрился:
– Ну я о чем и говорю!
– Ладно, – сказал я, – Мне надо сперва с замком и местным народом разобраться. А потом подумаем, что дальше.
Он не уходит, смотрит пытливо, ожидая указаний, я задумался, что же я не сделал срочного, что упустил из виду, старый начальник стражи ждет, лицо бесстрастное, темные, как чернослив, глаза смотрят с ожиданием, усы пока что как у Петра Первого, в стороны, кончики кверху. Разве что не распушил, как первый наш император, а закрутил, сделал кончики острыми, как шильца.
Ага, мелькнула мысль, после того, как я отпустил Сигизмунда, возникла проблема с оруженосцем. Дело не только в том, что рыцарю положено иметь оруженосца по рангу и по статусу, как офицеру – денщика, а затем – ординарца, но в самом деле часть бытовых проблем нужно спихивать на помощников. К тому же быть оруженосцем почетно: абитуриент обучается навыкам рыцарского умения, перенимает приемы, в конце концов и сам удостаивается высокого рыцарского звания.
Оруженосцами обычно становятся младшие отпрыски голубых кровей, рыцарские семьи суетятся, стараясь пристроить чадо повыше в услужение, но в моем случае глупо рассчитывать, что ко мне пришлют что-то достойное. С другой стороны, это и к счастью: я не обременен старыми связями с местными феодалами, что обязывают оказывать обременительные услуги.
– Вот что, Гунтер, – сказал я солидно, словно только что вспомнив, – подыщи крепкого и смышленого парня мне в оруженосцы!
Гунтер помедлил, прежде, чем ответить:
– Сэр Ричард, не урон ли вашему званию, если у вас оруженосцем будет простолюдин?
– Мы все произошли от одной обезьяны, – ответил я привычно и добавил поспешно: – И от Адама, как говорит Святая Церковь.
Он переспросил в некотором замешательстве:
– От Адама и обезьяны?
– Ну, – сказал я в затруднении, – ведь сказано же в Писании, что после убийства Каином Авеля их папа, загоревавший Адам, сто тридцать лет не возложился… не возлегался на ложе к Еве. Есть различные толкования насчет этих ста тридцати лет, есть довольно… гм… хорошо разработанные сюжеты, в том числе в живописи и литературе… а также в анекдотах. К тому же история возникновения СПИДа от чересчур интимного контакта с обезьянами… словом, это не совсем наше дело, ты согласен?..
Судя по его лицу, согласен, еще как согласен, тем более что ничего не понял.
– Да, – ответил он поспешно, – тем более что отец Ульфилла о таком не говорил…
– У отца Ульфиллы не переспрашивай, – строго сказал я. – Он не все знает, а тыкать незнанием такого толстого человека нехорошо.
– Да, ваша милость. Осмелюсь заметить, что у всех рыцарей в оруженосцах – сыновья баронов, графов, виконтов…
– Перекрестное опыление, – отмахнулся я. – Берут ничтожного сопляка в обмен на то, что пристраивают своего! Знаем эти штучки, проходили. К счастью, я никому ничем не обязан. Мне можно подобрать настоящего воина, которого со временем можно возвести в рыцарское звание.
Он спросил нерешительно:
– Может быть, возьмете Ульмана и Тюрингема? Ну зачем мне оруженосцы? Я так все сам делаю…
– Тебе положено, – отрубил я. – Ага, и вот еще… Ночное нападение показало, что защитная магия замка исчезла. Во всяком случае так говорит наш маг Рихтер. Так что у нас одна надежда на лучников.
Он выпрямил грудь, усы воинственно приподнялись, в темных глазах вспыхнул воинственный огонь.
– Одна?
– Так говорят, – отмахнулся я. – Словом, это наша не единственная надежда, но – основная.
Он слушал очень внимательно, брови сдвинул к переносице, отчего глаза стали совсем черными, солнце искрится на кончиках усов, как на отточенных лезвиях крошечных ножей, иногда произносил «да, ваша милость», «сделаем, ваш милость», а когда вспоминал, что отныне он тоже рыцарь, с трудом говорил «да, сэр Ричард» и замирал, ужасаясь своей смелости.
– Пока нападающие, – продолжал я, – будут бежать к воротам по единственному мосту, их надо перестрелять, как баранов. Добежавших – перебить, когда начнут выбивать ворота. Тоже стрелами!
Он похлопал по эфесу меча:
– Ваша милость пожаловали мне такой клинок… и такие доспехи! Да пусть сунутся.
Я вздохнул:
– Знаешь, Гунтер, скажу тебе честно, я не был воином в своих землях, так что вовсе не рвусь в сечу. Если можно побить издали, лучше всего крылатыми ракетами, я это сделаю. Что может быть красивее, когда лучники красиво расстреляют стадо железных дураков?..
Он посмотрел на меня испытующе:
– Я понимаю, ваша милость.
