Властитель Дерини - Куртц Кэтрин Ирен (книга бесплатный формат .txt) 📗
Они скакали по дороге, ведущей из Дженнанской долины, так быстро, как возможно было при неярком лунном свете. Эти два молодых лорда Дерини не очень-то опасались, что их узнают. Даже если Малкольм Дональсон или этот мальчишка, Ройстон, проболтаются, им никто не поверит, что они видели Моргана и Дункана. Как бы то ни было, не важно. Во всяком случае, герцоги и монсеньеры, Дерини они или нет, не шатаются по дорогам под личиной повстанцев лорда Варина, с соколами на плащах и значках и с трехнедельными бородами. Такого быть не может.
Да и не стали бы еретики-Дерини останавливаться, чтобы помочь раненому повстанцу — тем более одному из тех, кто всего несколько часов назад принес гибель стольким королевским рыцарям. Это же неслыханное дело.
Так что, не боясь погони, эти двое нахлестывали лошадей, они просто спешили в Дол Шайю, чтобы как можно быстрее встретиться со своим молодым королем-Дерини.
Глава II
«Князья твои — клятвопреступники и сообщники воров» [2]
Юноша с черными как смоль волосами, серыми глазами, обрамленными густыми ресницами, непринужденно восседал на низеньком походном стуле. Щит ромбической формы лежал у него на коленях лицевой стороной вниз, упираясь одним концом в край прикрытой бархатом кровати. Медленно и старательно молодой человек перебирал пальцами кожаный длинный шнур, обматывая им рукоятку щита.
Но мысли юноши были далеко отсюда. Он забыл о том, сколь тщательно и прихотливо выполнен рисунок на обороте его щита, не замечал Гвиннедского королевского льва, сияющего золотом на красном бархате, которым был обтянут его шатер. Не видел он и бесценного ковра келдишской работы под своими сапогами, покрытыми слоем дорожной пыли. Он забыл даже о своем мече, рукоять которого сверкала драгоценными камнями, хотя он был у него под рукой, чтобы можно было в любой момент выхватить оружие из кожаных ножен.
Молодой человек, что в одиночестве трудился над рукояткой щита в своем шатре в Дол Шайе, был не кто иной, как Келсон Халдейн, сын короля Бриона. Тот самый Келсон, что всего несколько месяцев назад, едва ему исполнилось четырнадцать, стал королем Гвиннеда, сеньором бессчетного числа герцогов и баронов.
Сейчас он томился в тревожном ожидании.
Келсон взглянул на вход в шатер и нахмурился. Полог над Входом был опущен, чтобы никто не нарушал покой короля, но сквозь щель пробивался довольно яркий свет, по-видимому, уже перевалило за полдень. Он слышал мерные шаги часовых, охраняющих шатер, слышал, как шелестят, трепеща на ветру, шелковые знамена, как фыркают и перебирают копытами боевые кони на привязи у ближайших деревьев, как позвякивает их сбруя. Келсон покорно вернулся к своему занятию и в напряженной тишине трудился еще несколько минут, пока снаружи не послышались торопливые шаги. Он выжидающе посмотрел в сторону входа: полог шатра откинулся и вошел молодой человек в доспехах и голубом плаще. Глаза короля засияли от радости.
— Дерри!
Тот, отвесив краткий поклон в ответ на восклицание Келсона, в несколько шагов пересек шатер и присел на край королевской кровати. Он был ненамного старше Келсона — ему только-только исполнилось двадцать, и его голубые глаза весело улыбались из-под гривы вьющихся каштановых волос. Он повертел в пальцах кожаный шнур, оценивающе разглядывая работу Келсона, и одобрительно кивнул.
— Я бы сделал это для вас, государь, — сказал Дерри укоризненно. — Чинить доспехи — не королевское дело.
Келсон пожал плечами, затянул последнюю петлю и принялся подравнивать концы кожаного шнура кинжалом.
— А что мне еще прикажете делать? Если бы я мог заниматься тем, чем подобает заниматься королю, я бы уже давно был в Корвине, покончил бы с Варином и его бунтовщиками и заставил бы архиепископов прекратить эту мелкую склоку. — Он побарабанил пальцами по рукоятке щита и убрал кинжал в ножны. — Но Аларик сказал, что я не должен этого делать до поры до времени. И вот я сижу здесь и жду у моря погоды, набираюсь терпения, как он велел. — Келсон положил щит на кровать и устало уронил руки на колени. — И еще вот пытаюсь удержаться от вопросов, на которые вы не очень-то хотите отвечать. Но все-таки на один вопрос вы должны мне ответить. Скажите, Дерри, во что обошлась нам Дженнанская долина?
— Дорого она нам обошлась, — насупился Дерри. — Из тех тридцати человек, что выехали с Нигелем два дня назад, возвратились очень немногие. Оставшиеся в живых только нынче утром с трудом добрались до Дол Шайи, все усталые, злые, со стертыми ногами; некоторые из них не дожили до полудня. Это поражение у Дженнанской долины страшно не только тем, что унесло немало жизней. Оно весьма ослабило боевой дух нашей армии.
Нелегко было Келсону выслушивать такое в свои четырнадцать лет.
— Все еще хуже, чем я предполагал, — прошептал он, услышав последние мрачные подробности того злосчастного боя. — Сначала эти архиепископы со своей ненавистью к Дерини, потом этот фанатик Варин де Грей… И ведь люди идут за ним, Дерри! Даже если бы мне удалось остановить Варина и призвать к порядку архиепископов, как справиться с целым герцогством?!
Дерри решительно покачал головой.
— Думаю, государь, вы преувеличиваете влияние Варина. Его слушают, пока он рядом; Варин привлек народ на свою сторону, совершив несколько «чудес». Но преданность королю — в крови людей, она древнее и, я надеюсь, сильнее, чем все посулы новых пророков, особенно таких, которые призывают к священной войне. Стоит Варину исчезнуть, как крестьяне, оставшись без вождя, быстро успокоятся. Да и потом, Варин совершил ошибку, избрав своей резиденцией Корот, где засели архиепископы. Теперь он всего лишь один из их приспешников.
— Но отлучение объявлено. Неужели крестьяне так легко забудут это?
— Судя по последним донесениям, государь, — ободряюще улыбнулся Дерри, — мятежники плохо вооружены и еще хуже организованы. Когда они сойдутся лицом к лицу с вашей армией, то разбегутся как мыши.
— Что-то я не слышал, чтобы в Дженнанской долине они разбежались как мыши, — фыркнул Келсон. — И вообще, я не понимаю, как могли эти плохо организованные крестьяне так одурачить целый дозорный отряд? И где Нигель, мой дядя? Я хотел бы выслушать и его объяснения.
— Постарайтесь быть с ним помягче, государь. Сейчас он у лекаря. Он все утро провел возле раненых, и я лишь час назад уговорил его самого показаться лекарю.
— Он ранен? — встревожился король. — Тяжело? Почему же вы мне сразу не сказали?
— Он просил не говорить об этом вам, государь. Впрочем, там ничего серьезного. Он сильно вывихнул левое плечо, вот и все, если не считать нескольких царапин и ушибов. Его мучает другое. Он сказал, что предпочел бы умереть, чем потерять столько людей.
Лицо Келсона потемнело, и он вымученно улыбнулся.
— Я знаю. И это поражение — не его вина.
— Постарайтесь объяснить ему это, государь, — спокойно сказал Дерри. — А то он чувствует себя так, будто предал вас.
— Нет. Только не он.
Молодой король устало передернул плечами под белой полотняной рубашкой и запрокинул голову назад, рассматривая своды шатра, нависшие в нескольких футах над ним. Его прямые, черные, коротко остриженные перед предстоящей битвой волосы растрепались, и он пригладил их загорелой рукой, прежде чем снова обратиться к Дерри.
— А есть какие-нибудь новости с севера, от Трех Армий?
— Кроме тех, что вы уже слышали, — мало, — ответил Дерри. — Герцог Клейборнский сообщает, что он сможет занять Арранальский каньон, если на него внезапно не нападут с юга. Его светлость считает, что главный удар Венцит нанесет немного южнее, вероятнее всего — у Кардосского перевала. Что же касается войск, собранных в Арранале, то там больше разговоров.
Келсон чуть заметно кивнул, отбросил назад кожаный шнурок, стягивающий ворот его легкого плаща, и подошел к низкому походному столику, заваленному картами.
— А что слышно от герцога Яреда и Брэна Кориса?
