Белая тетрадь - Ролдугина Софья Валерьевна (полная версия книги .txt) 📗
И когда шакаи-ар выхватил меня из цепких когтей, воротник остался у твари.
Вместе с кулоном и порванным шнурком.
Вырвавшийся на волю огонь с радостным гулом охватил нежить. Белый, жаркий… дарующий настоящее очищение. «Последнее очищение», как иронизировала мама. Элен…
Шакаи-ар задумчиво посмотрел на шестиметровую воронку. Перевел взгляд на меня.
– Неплохо. Стихия?
В ушах стоял легкий звон.
– Да. В чистом виде.
– Заклинание?
– Амулет. На крайний случай.
Бледные кисти по-хозяйски легли на плечи, заставляя податься вперед. Теперь-то я хорошенько разглядела его лицо. Белый огонь давал достаточно яркого света. Глаза у моего мучителя оказались ярко-синие, с вертикальными зрачками, но не мрачные, а неожиданно теплые, с серебряными искорками-отблесками. Нос – прямым, с едва заметной горбинкой. На тонких губах играла улыбка, и она была вовсе не зловещей… Подначивающей? Провоцирующей?
Голодной?
– А я похож на «крайний случай»? – произнес он медленно, и я почувствовала его дыхание на своих губах.
Сознание «поплыло».
– Н-нет… – Я, кажется, в полной мере осознала смысл выражения: «Пытаться собрать мозги в кучку». – Нет, – в этот раз вышло потверже, – у меня бы не получилось. Вы все время были или слишком далеко, или слишком близко. И вообще…
Он насмешливо посмотрел на меня, приопустив ресницы, слишком пушистые для парня:
– Что – вообще?
– Ну… одно дело – развоплотить духа. Этого, елового… Совсем другое – убить. Все равно кого. К тому же после… – Нейтральные синонимы к словам «пытки», «насилие» и «кровопускание» подбирались плохо. – …после вас я могла бы и выжить.
Шакаи-ар расхохотался. Беззлобно и ужасно обидно.
– Ты сама-то в это веришь? Святая наивность…
Огонь медленно опадал, и мне начинало казаться, что глаза шакаи-ар разгораются потусторонним сиянием. Это был просто оптический эффект, но такой… гипнотизирующий.
Как может нечто столь прекрасное быть опасным?
– Верю, – легко слетело с губ. – Шакаи-ар ведь не всегда убивают. У вас была холодная кожа – признак отсутствия голода. А потом… потом вы вернулись за мной, сражались с т’ларом…
Он расхохотался – опять искренне и открыто, совершенно по-мальчишески.
– Не хотел бросать добычу, – интимно пояснил он, резко оборвав смех. – Особенно такую… аппетитную.
– Аппетитную? – Я изо всех сил боролась с наваждением, но в голове уже появилась приятная легкость. – Ой, на вид о вкусе не судят… не знаете наверняка – лучше тогда не рисковать…
Безумно хотелось щелкнуть его по носу. И совсем он был не страшный, этот шакаи-ар… Немного походил на вампира из комикса… тем более что вампиры тоже кусаются… и тоже глотают кровь… правда, они ее пьют, а не тянут жизнь…
О боги, как все кружится…
– А я пока не знаю. Сейчас попробую и скажу. – Хитро прищурившись, он запрокинул мне голову и осторожно провел пальцем вдоль артерии. Плавно склонился вниз…
– Отойди от жертвы. По слову смотрителей!
Шакаи-ар ощутимо вздрогнул, но не сдвинулся с места, только сдавленно ругнулся. Я скосила глаза и…
Ненависть – яростная, замешанная на страхе и отвращении, вспыхнула в одно мгновение.
Смотрители.
Двое серых и один… ох, мамочки… белый. Маг. Он держал шакаи-ар – и меня тоже – на прицеле. Стрела, судя по характерному грейпфрутовому запаху, была смазана солнечным ядом.
Мой пленитель вздрогнул.
Ему сегодня определенно везло на редкие яды.
Шакаи-ар вызывал инстинктивный страх – «От худа не жди чуда»… но у меня в памяти почему-то вновь и вновь всплывала другая старая пословица: «Где беда, там и смотритель. А где смотритель, там еще две».
Инквизитор нетерпеливо дернул плечом, и это резкое движение словно выдернуло меня из полузабытья. Только вот никогда еще я не просыпалась из грезы в кошмар.
Головокружение.
Ватные ноги.
Жаркое, влажное дыхание шакаи-ар, оставляющее на коже невидимые метки.
Жесткая хватка, острые когти, заполошный стук чужого сердца.
Что чувствует ребенок, которого прижимает к асфальту лапами сердитый дог?
А что, если собаку попытается пристрелить человек, который довел подружку этого ребенка до седых волос?
Страх?
Гнев?
Обиду?
Я чувствовала все одновременно.
– По слову смотрителей!
– И не подумаю! – Горловое, гадючье шипение, яростный блеск чуждых синих глаз.
Я боялась шакаи-ар до ватных ног.
Но инквизиторы мне нравились гораздо меньше.
– В последний раз повторяем – отойди от нее, тварь!
Смотрители. Военная униформа под балахонами – не важно, что ее никогда никто не видел.
Пыточные подвалы – не важно, что о них не принято говорить.
Смотрители…
Они якобы защищают не наделенную даром часть человечества от одаренной. На самом же деле – пытаются прибрать к рукам власть над всеми магическими расами и сословиями. Силой или подлостью – неважно.
Аллийцам – запрет на браки с людьми. Равейнам – строгие ошейники и постоянный надзор. Ведарси – в зверинец. Магов – в Орден.
А всяких там шакаи-ар – под нож.
Значит, я, как равейна, должна быть на стороне… шакаи-ар?
– Ты был предупрежден. Больше предупреждений не будет.
…Да. Потому что от смотрителей добра не ждут. И это их появление сразу после активации амулета… Удивительно вовремя. Вряд ли они просто мимо проходили.
Раз я уже влипла, почему бы не зарыться поглубже?
План родился мгновенно. От меня не требовалось почти ничего – просто открыться до предела, позволяя телепату, шакаи-ар, услышать.
«Эй…?»
Тишина. И потом, осторожное:
«Блокируй канал, свидетели мне не нужны. Чего тебе, малыш?»
Блокировать… еще б я знала, как. Ладно, пора переходить к изложению моего гениального плана. Боги, мама меня убьет, если узнает… Когда узнает… Так, надо мыслить позитивно. У меня все получится.
«Я сейчас устрою маленькую истерику, а ты смотаешься. Идет?»
Ответ пришел с небольшой заминкой. И совсем не такой, на какой я рассчитывала.
«Зачем ты-то в это ввязываешься? Приключений захотелось на свою за… голову?»
Надо бы разозлиться, но я смутилась.
«Не люблю инквизицию. И к тому же ты меня спас…»
А вот он точно разозлился.
«Спас! Как же! Какая романтика! А ты не думаешь, что если бы не инквизиция, я бы просто завершил охоту ужином? – Последовало секундное молчание. – Не думаешь? Идиотка романтичная».
Инквизитор с арбалетом шагнул вперед. С такого расстояния при всем желании нельзя промахнуться.
«Но, с другой стороны, мне сейчас и помощь идиотки не помешает, – рассудительно изменил свое мнение шакаи-ар. – Ну, давай, спасай. Я полюбуюсь».
Голова закружилась, как перед прыжком с высоты.
Я открыла глаза и душераздирающе завопила, отталкивая от себя шакаи-ар:
– А-а-а! Вампир! Настоящий, настоящий! На помощь! – И шарахнулась. Причем «вампир» отлетел в одну сторону, а я – в другую, вцепившись – какое удивительное совпадение! – именно в смотрителя с арбалетом. Стрела, многозначительно свистнув у моего плеча, улетела в небо. Шакаи-ар – в лес. Беззвучно. Серые рванулись за ним, но вовремя сообразили, что даже вдвоем идти против такого хищника безоружными – самоубийство. Очень жестокое.
Серые мазохистами не были.
Я же продолжала концерт, несмотря на подступающую истерику. Смотрители, за неимением других дел, окружили меня заботливой стайкой. Все походило на театр абсурда. На сюрреалистический сон…
Ничего, пусть хоть раз поработают по профилю и успокоят кого-нибудь, а не упокоят.
– Не плачь, девочка. Его покарают. Смертью.
Меня колотило. Бездна, но пусть они не догадаются, что это смех, а не плач…
– То, что я несовершеннолетняя, не значит, что я глупенькая, – прохныкала я. «Глупенькая…» Конечно, теперь они в этом даже сомневаться не будут… но заодно вспомнят, что мне еще и восемнадцати нет. А дети – неприкосновенны, если они не пользуются даром. Сейчас я почти человек. Пожалуйста, пусть они помнят об этом… – По закону… по закону вы ничего не можете ему сделать. Ведь он не, это… не проявлял агрессии.
