Золотая рыбка в мутной воде (СИ) - Торрентон Билли-Боб (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
Несмотря на острое желание убраться из бывшей деревни, все же осматриваю и остальные постройки. Увы, в тех развалюхах нет ничего интересного. Разве что сгнили они куда сильнее. Попутно еще одна загадка пополняет мою копилку безответных вопросов. Потому как никаких следов ночных гостей я не нахожу.
А когда я прохожу по той стороне пустоши, что подходила к лесу, что-то внутри меня словно ухает глубоко вниз — среди травы виднеются ямы с обсыпавшимися краями. Длиной и глубиной в рост человека. И ширина соответствующая. Ямы тянутся ровными рядами. Их никак не меньше сотни, и разрывов в этих рядах нет. Словно кто-то зачем-то выкопал всех покойников на кладбище. Причем, как и с деревней, это сделано с максимальной аккуратностью — никаких костей и черепов вокруг, никаких надмогильных камней. Хотя, может быть, никаких надгробий и не было? Я заглядываю в несколько крайних ям — пусто. Только следы от луж на дне. Обычных дождевых луж. Все же, кому понадобилось переселять еще и мертвецов?
Возвращаюсь к постройке, в которой ночевал, и захожу внутрь. Пытаясь понять, почему ночной гость не смог ворваться, машинально провожу рукой по стене, задеваю раму окошка под потолком… И вдруг цепляюсь за что-то. Это "что-то" при ближайшем рассмотрении оказывается серебряным гвоздиком. Я бросаюсь шарить по стенам — и нахожу такие же гвозди у каждого окошка, а у двери их и вовсе было четыре — в каждом углу дверного косяка. Это от кого же такие обереги?
Я осторожно втыкаю гвоздик на место, медленно выхожу наружу, аккуратно, даже очень аккуратно прикрываю дверь, поворачиваю щеколду… и вижу лежащую на земле прямо перед входом маленькую бляшку, похожую на пуговицу, разве что без дырочек, из все того же серебра. Вот только какая-то она оплавленная, что ли. Судя по всему, этот оберег был воткнут в балку под крышей прямо над дверью. И выпал, когда ночной гость пытался дверь высадить. Причем выпал прямо ему на… загривок. И это, помнится, очень ему не понравилось. Очень. Вставляю бляшку обратно — может, кому еще пригодится. Больше мне здесь нечего делать. Надо идти дальше.
Забросив мешок на плечо, поправляю куртку и вдруг слышу странно знакомый звук. Так мнется бумага. Шарю в нагрудном кармане, который прежде показался мне пустым, и нахожу за складкой ткани узкую серую полоску. На ней два коротких слова. Буквы не аларийские, но я их знаю, хотя не помню, что это за алфавит, и какого-то смысла в словах я не вижу. Может, это имя? Очень похоже на то. Но чье это имя? Кого-то, кого я должен найти? Или кого должен опасаться? Или мое собственное? Я произношу имя вслух, но не чувствую ничего. Ладно, надо идти. Все равно я не знаю, что мне с этим делать.
А всего через тигу тракт обрывается. Только что казался бесконечным — и вдруг лента твердого и широкого покрытия закончилась. С трех сторон от меня лежит широченное одеяло высокой травы, кое-где проткнутое одинокими деревцами или небольшими рощицами. Надо же. И тут тупик. Но не возвращаться же. А что это за темная фиговина, похожая на огромный камень, виднеется впереди? Вроде недалеко. Навскидку пол-тиги, не больше. Решено. Прогуляюсь.
В десятке шагов от валуна оборачиваюсь — и не вижу позади ничего, кроме колышущейся травы. Ни заброшенного тракта, ни почерневших от времени построек на пустоши. Надо же, а вроде недалеко ушел… Обхожу камень — это все-таки камень, похожий на грубо вытесанный куб высотой в три моих роста, — и замираю в изумлении. Прямо передо мной лежит тракт, живой брат-близнец оставшегося позади тракта-мертвеца. Причем как раз у валуна он, ползущий с юга, делает резкий поворот на запад. Словно стремится подальше обойти места, ставшие настолько неуютными…
На южной грани каменного куба красуется большая белая стрела, указывающая на запад. Кривые буквы над стрелой складываются в надпись "Ларинья". С западной стороны такая же стрела, сопровождаемая словом "Сентера", смотрит на юг.
Ларинья и Сентера. Две провинции на Среднем Севере империи. Я вздрагиваю. Сколько еще вот таких осколков всплывет из тумана?
И куда теперь? На юг или на запад? Прямо или направо? Если свернуть направо… Наверное, по тракту можно добраться до Сонейты без особых приключений. Но надо ли мне туда? Тем более, что отсюда до нее куда больше, чем день пути. Но и прямо — лишь неизвестность. Достаю из кошелька монетку. Подбрасываю. Орел. Значит, на юг. А краска на камне довольно свежая. Еще нигде не обсыпалась.
К вечеру третьего дня после валуна-указателя неширокий в начале прогал раздвигается настолько, что лес на дальней стороне ужимается до узкой зеленой полоски у среза горизонта, порой и вовсе пропадая из виду — благодаря бесчисленным холмам и холмикам. Еще трижды встречаю что-то похожее на остатки брошенных поселений. Все три раза днем и не очень далеко от тракта, так что хорошо было видно, что ничего интересного там нет — только полуразвалившиеся постройки с просевшими крышами или и вовсе без них. Но я искренне радовался, что не пришлось там ночевать.
Дорога тем временем переваливает через очередной холм и спускается к реке — куда более широкой, чем предыдущая. И мост здесь тоже основательнее и длиннее. Более того, за ним дорога раздваивается.
И прямо у развилки торчит самый настоящий постоялый двор! Капитальное двухэтажное строение с не менее основательным забором. В видимых над оградой окнах второго этажа уже горит свет. Вряд ли это пристанище какой-нибудь нечисти — еще слишком светло. По крайней мере, можно надеяться, что сегодня вопрос об ужине и ночлеге не будет иметь прежней остроты. Вот только пока я приближаюсь к воротам, надо успеть сочинить себе легенду, чтобы меня пустили внутрь сейчас… и не выгнали потом.
Задача не из простых. Врать кому-то, не зная, что он знает — порой чрезвычайно опасное развлечение… Впрочем, а с чего я взял, что ко мне будут приставать с расспросами? Мне нужны ночлег и ужин, деньги у меня есть, разговорчивостью не страдаю… Что странного-то? Подумаешь, пешком пришел.
Окрестности постоялого двора выглядят… скажем так, мрачновато. Оградой в три человеческих роста охранные мероприятия не ограничиваются. Вокруг забора шагов на триста трава отсутствует. Просто темно-серое пространство, покрытое комьями земли. Ни единого ростка. Вдобавок по краю мертвого поля идет ров, шириной шагов десять, замкнутый в кольцо и наполовину заполненный мутной водой. От тракта ограду отделяют те же триста шагов лишенной растительности земли и еще один мост, перекинутый через ров. От моста до самых ворот выложена каменными плитами подъездная дорога. Интересно, от чего они так страхуются?
Не заметив никаких признаков активности, я подхожу к воротам. Здесь неизвестный архитектор тоже проявил свою мрачную фантазию — ворота были не просто вделаны в забор. По обе стороны от них из ограды выступали башенки с бойницами наверху — и вдоль ограды можно стрелять, и в того, кто ломится в ворота со злым умыслом. Можно подумать, это крепость, а не постоялый двор.
Тем не менее, это было именно то, о чем я подумал. Над воротами виднелась не лишенная изящества кованая вывеска с надписью витиевато закрученными буквами, которые складывались в простую и понятную надпись "У РЫЖЕГО МЕДВЕДЯ". Крепости так не украшают.
Вдруг откуда-то сбоку раздается приглушенный голос:
— Чего стоишь? Забыл, как в дверь стучат? Имей в виду, не войдешь до захода солнца — ночевать будешь за оградой. Если денег мало, так во дворе и бесплатно можно переночевать. На соломе, правда, да не в поле. За воду тоже денег не берем. Чай, не… — он бормочет какое-то слово, которого я не разбираю, понимая все же, что речь о каких-то совсем уж недостойных представителях рода человеческого. А, может, и не человеческого. — Так что, будешь заходить? Если нет, то проваливай. Недосуг мне с тобой лясы точить.
Я невольно хмыкаю. Надо же.
— Зайду, если откроете.
