Чароплет - Чарлтон Блейк (е книги .txt) 📗
Пол содрогнулся сильнее прежнего. С полок посыпались книги. Повторный толчок, судя по всему. За спиной Никодимуса, словно живые, зашевелились тени. Где-то внизу вновь поднялся вой.
Никодимус не сводил глаз с книжников. Все трое, облаченные в одежды приверженцев канонистки Кейлы — долгополые синие жилеты поверх белых льняных рубах, — дружно вскинули головы к окнам. Они прекрасно знали, что вытатуированные на коже Никодимуса заклинания работают лишь в темноте, и увиденный в окнах свет словно придал чарословам сил.
Взревев, один из них метнул хлесткий серебряный вихрь. Никодимус отскочил, спасаясь от сокрушительных слов, те врезались в ряды книг за спиной, но тут справа что-то разбилось вдребезги со стеклянным звоном, и громыхнувший взрыв отшвырнул Никодимуса к шкафу.
Каким-то чудом удержавшись на ногах, он помчался дальше. Отдаленный вой нарастал. Оглянувшись, Никодимус увидел, что водяной маг замахивается еще одной склянкой. Видимо, зарядил раствор разъедающими, отравляющими и взрывчатыми рунами.
Однако не успел маг запустить своим лингвистическим зельем в Никодимуса, как один из косых солнечных столбов мигнул и пропал. Затем второй. Книжники обернулись к окнам.
Пять кобольдов, прикрываясь преломляющими свет субтекстами, все это время карабкались на книжные стеллажи. Лишь теперь из-под растаявших на солнце укрывающих чар проступили их темно-синие силуэты с забранными в хвост светлыми гривами. Как и предполагалось, книжники не заметили маневра кобольдов, занятые борьбой с Никодимусом. Еще три окна потемнели, затянутые плотной тканью.
Водяной маг замахнулся склянкой, но в него уже летела поспешно отлепленная Никодимусом с плеча татуировка. Индиговые руны, хоть и крошились на лету, слабея в полумраке, ударили прямо в склянку. От взрыва все трое книжников рухнули на пол.
Померкли последние лучи, погружая библиотеку в кромешную темноту, которую тут же огласил кобольдский победный клич. Никодимус узнал по голосу самого старшего из кобольдов, Жилу.
Кто-то из книжников запустил по окнам кометой из серебряных фраз, однако в темноте промахнулся, и заклинание, разбившись о потолок, осыпалось дождем бледных осколков. Никодимус позволил себе секундное злорадство — посмотрим, как вы теперь запоете!
Он отредактировал заклинания, вытатуированные вокруг рубца на затылке.
Шрам этот оставил ему на память Тайфон, когда помещал часть сознания Никодимуса в изумруд, и с тех пор камень и рубец призывали друг друга, стремясь воссоединиться. Из-за этой незримой связи у Никодимуса в Звездной академии возникали провидческие кошмары, выдающие недругам его местонахождение. После побега Никодимус прикрывал шрам магической татуировкой, и только сейчас, впервые за долгие годы, ослабил защиту.
Тут же стало ясно, что изумруд — на другом конце библиотеки, сразу за кованой дверью, скрывающей вход в кабинет Тайфона. Заодно камень подтвердил, что сознание демона временно разобрано для большей сосредоточенности на мыслительной работе. Никодимус специально планировал набег так, чтобы подгадать к нападению ликантропов и краткому мигу уязвимости Тайфона.
В кромешной тьме что-то слабо замерцало. Обернувшись, Никодимус увидел, что гидромант привел в действие склянку с люцерином, и та излучает рассеянное голубоватое сияние. Потом загорелся еще огонек — тоненький, мигающий. Это сраженный Никодимусовым топориком чарослов — судя по всему, триллинонский пиромант, — превозмогая слабость, создал несколько воспламеняющихся фраз в надежде слегка разогнать темноту и кобольдские чары.
Ничего, пустяки. Темный предмет — то ли топорик, то ли книга — выбил склянку с люцерином из рук мага, разметав веером осколки и расплескав по полу светящуюся жидкость. Другой неопознанный снаряд затушил огонек пироманта. Снова наступила непроглядная темень, и ученики Никодимуса полезли по стеллажам вниз. На коже их горели фиолетово-индиговые заклинания.
Дрожащим голосом один из книжников позвал на помощь. Главное помнить, что это демонопоклонники и с ними нельзя по-другому… Другие два завопили истошно. Один взмолился о пощаде — ответом ему был грозный воинственный клич молодого кобольда по имени Яш.
Никодимус отвернулся. Через миг все голоса оборвались. Демонопоклонников заставили замолчать — может, заклинанием, а может, топориком. Не думать об этом.
Двинувшись на зов изумруда, Никодимус застыл перед тяжелой кованой дверью в кабинет. За ней ждет недостающая часть его «я». И демон. Как только он разрушит эту преграду, десятилетней борьбе настанет конец. Он поднял руку и хотел уже толкнуть дверь, но тут пол яростно затрясся. Далеко внизу протяжно взвыл нестройный хор.
Никодимус похолодел, а потом выругался, прислушавшись. Какофония становилась громче, накатывая волнами.
Выходит, не показалось.
Этот вой означает напасть пострашнее любого землетрясения. Почему-то вернулся Саванный Скиталец.
Никодимус, не удержавшись, выругался снова. Все ведь было рассчитано, ликантропам полагалось отвлечь и Скитальца, и канонистку на долгие часы…
Приложив ладонь к двери, Никодимус нащупал целый панцирь из защитных чар в ярд толщиной. Прорубаться через него — полчаса, не меньше. Плохо. Скиталец слишком близко, внутри святилища с ним будет не сладить.
Закипев от досады и гнева, Никодимус прикрыл шрам татуировкой, вновь разрывая связь между двумя частями своего «я».
Набег провалился. Если Скиталец застигнет их в святилище, начнется бойня. Здание содрогнулось снова, и вой стих. Развернувшись, Никодимус помчался к выходу из темной библиотеки.
— Изгарь, Жила, ко мне! — скомандовал он. — Остальные следом. Сматываем удочки!
Глава четвертая
С Дейдре на руках Франческа взбиралась по восточной лестнице. Речь вернулась, однако перед глазами по-прежнему плыли оранжевые пятна.
Только на втором пролете Франческа дала волю жгучему страху и смятению. А потом заставила себя успокоиться. Пора прибегнуть к испытанному целительскому приему: если взять себя в руки не удается, держи хотя бы лицо.
— Знаете, миледи, — проговорила Франческа, стараясь не пыхтеть, — вы, кажется, нашли беспроигрышный способ повышать целительское мастерство.
— Это какой? — изогнула брови Дейдре.
— Обычно от клирика, отправившего пациента в мир иной, никаких дальнейших усилий не требуется — разве что присутствие на похоронах.
— Но если обязать каждого целителя тащить свой позор шесть пролетов вверх по лестнице… — догадалась Дейдре.
— Нас ждет золотой век, мы распахнем врата бессмертия. Умирать будет позволено только самым невесомым.
— Магистра, вы намекаете, что я толстая? — притворно оскорбилась аватара.
— Вы-то? Да вы былинка. Я двух таких, как вы, за пояс заткну.
Франческа перехватила свою ношу поудобнее, поворачивая на очередной пролет.
— То есть теперь вы хотите сказать, что я недомерок?
— Нет, миледи, я не дерзну оскорбить аватару.
— Что же, как не беспримерная дерзость с вашей стороны — дразнить верховное божество, чтобы разрядить обстановку? Если бы мы не спасались сейчас от участи, которая хуже смерти, я бы в вас влюбилась.
— Я бы тоже в вас влюбилась, миледи, не будь вы таким тяжеленным недомерком.
Дейдре рассмеялась.
— Я почти жалею, что втянула вас в эту передрягу.
— Какую именно?
Ответить Дейдре не успела, по лестнице прокатился вой, а следом — отдаленный топот. Лицо аватары окаменело.
— Слышите? Кто-то из приспешников этой твари. Если он нас догонит, вам придется его убить.
— Убить? Я не могу, я клирик!
— Иначе он убьет нас, — прошипела Дейдре. — По крайней мере, оглушите его. Начинайте творить заклинание, не мешкайте.
Броня напускного спокойствия пошла трещинами. Через силу заставляя ноги двигаться быстрее, Франческа принялась плести оглушающее заклинание.
Дейдре затихла, топот преследователя нарастал. Франческа напомнила себе, что почти всю сознательную жизнь училась колдовать как раз в таких критических ситуациях… Вот только на этот раз ситуация была критической для нее самой, а не для больного.
