Ласточки улетают осенью (СИ) - Баукина Елена (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
-- Что смешного? Любимому можно и ветры простить. Стукнешь лапой по носу и простишь. А если нелюбимый, да ещё и рулады всякие... так по мне лучше глотку ему за это порвать, чем терпеть такое. -- Лили сморщила свой аккуратный носик.
-- Как говорит моя няня Мирабель, такова участь знатной девушки: выходить замуж без любви, соблюдать приличия и делать всё так, как принято делать в приличном обществе, -- ответила Ласточка подруге, изображая умное и строгое лицо няни Мирабель.
-- Кто придумал такую глупость?!
Ласточка задумалась:
-- Умные люди, наверное.
-- Это то же, что жить в клетке и питаться дохлыми крысами! Сидишь себе в собственных какашках, гниёшь заживо, молишь Великую Рысь о скорой кончине! Так с флисами люди некоторые поступают. Сажают в тесные клетки, возят по ярмаркам и кормят дохлыми крысами...
-- Ужасно! -- передёрнула плечами девочка.
-- Не то слово! Тебя послушать -- ты тоже живёшь в клетке. Только она большая и из камня. Разве может Ласточка жить в клетке?
Сандрин не ответила подруге. Иногда ей казалось, что в клетку можно заключить не только фелиса или человека, а даже сердце, чувства, свободу, совесть и любовь. Некоторые люди, которых Ласточка встречала часто даже среди слуг, в своих головах городили клетки сами для себя, садились за преграды и с завистью смотрели сквозь решётки на свободный и прекрасный мир. И при этом желчно и жестоко карали и осуждали тех, кто жил не так, как они, кто позволял себе искренность чувств, свободу мысли или любви.
-- Пора возвращаться в свою каменную клетку. До следующей охоты, -- попрощалась Ласточка с Лили и исчезла в окутавшей её силуэт синей дымке.
Став невидимой, юная леди спустилась в овраг, нажала на рычаг, открыла каменную, покрытую зелёным мхом и плесенью дверь. За дверью Ласточку ждали мрачный подземный ход, огарок свечи и огниво. Сандрин зашла за дверь и нажала на второй рычаг на внутренней стене. Дверь закрылась за ней.
К полдню юная леди Сандрин вернулась в свою комнату. Она сидела, растрёпанная, на кровати и ждала, когда Габриэла принесёт воды. Няня Мирабель суетилась вокруг девушки и пыталась её расчесать. Ласточка грустила, вспоминая вольнолюбивых фелисов. Кот Плюш, блаженствуя, грыз жирный виток кровяной колбасы у ног Сандрин.
Сонная Габриэла принесла кувшин с водой.
-- Почему холодная? -- потрогав пальцем воду, спросила няня Мирабель. -- Да будет тебе известно, что юная леди умывается только тёплой водой! Немедленно поменяй!
Габриэла мотнула головой в знак согласия, заметалась по комнате и выплеснула воду в распахнутое окно. С улицы раздались крепкие мужские ругательства и злобный голос сенешаля Джека Матвина, который как раз проходил по дорожке под окнами. Ласточка злорадно улыбнулась.
Габриэла покраснела и стыдливо опустила глаза, закатывая пальцами в трубочку край белого фартука.
Магиум N 2
Злой дух Сангиума
Пасс 1
На ходу поправляя причёску, молодая чародейка Мэг Лори спешила домой. Её соломенные волосы, забранные в пучок, разлохматились. Обветренное лицо с острым подбородком покрылось испариной. Вместе с ней бежал мальчишка и соученик Мэг Олив Стоэн. Он широко улыбался девушке и тряс склянку с жуками. Жуки шипели и звякали, ударяясь хитиновыми крылышками о стекло; банка подпрыгивала и скользила в пальцах мальчишки. Шипящие жуки водились на заливном лугу речки Звякуши, где росли белые цветы, называемые "Глазами единорога". Из жуков мастер белой магии Сенон Кябок готовил себе лекарство от зубной боли. На ногах Олива свободно болтались дырявые стоптанные ботинки, а штопанные-перештопанные чулки были сплошь покрыты грязью и сажей. Молодые люди миновали рощу шёлковых деревьев и вышли по пыльной тропинке к дороге, ведущей к городу Наве, где они попроживали и учились волшебству.
В этом году стояло бархатное лето. Тёплое, солнечное, с переменными грибными дождями. В такие годы земля рождала богатые урожаи. Воздух насыщался дурманными ароматами трав, и насекомые целыми тучами носились над высокими сочными растениями, щедро опыляя их.
Солнечный свет наполнял пространство вокруг, проникал в самые потаённые уголки лесов и зарослей растений, окрашивая их нежную зелень разнообразием оттенков. В такие благодатные для природы времена часто происходили странные и неожиданные события.
Высокая и худая волшебница Мэг пыталась догнать чумазого мальчишку, чтобы выхватить банку с жуками:
-- Оли, Оли, ты разобьёшь склянку -- мастер рассердится!
Олив рассмеялся, прибавил шагу, вытянув руку с банкой и дразня Мэгги. Девушка хотела схватить его, но хитрец живо от неё ускользнул.
-- Несносный мальчишка! -- задорно крикнула чародейка.
Придерживая край платья, она помчалась вслед за Оливом. Мэгги расстраивалась вовсе не из-за шипящих жуков (их в этом году развелось очень много), а боялась, что Олив споткнётся и снова разобьёт в кровь колени. Сама волшебница ходила босиком, обувь надевала лишь осенью или зимой, стараясь избегать лишних трат на починку или покупку новой. Всё лето Мэг бегала босая, отчего ступни её ног почти не отмывались, и кожа на них стала грубой, как подошва кожаных башмаков.
Ученики чародея миновали светлую липовую рощу по вымощенной мелким камнем старой дороге.
-- Какая же ты колдунья? Да у тебя сил не хватит со мной совладать! -- дразнил юный ученик мага Олив подругу, размазывая рукавом серой туники грязь по лицу. Его руки несколько раз превращались в каменные глыбы, скрывая банку под коркой гранита. Мэгги с досадой посмотрела на новые дыры в чулках мальчишки, которые ей снова придётся штопать.
Три года назад отец Олива -- каменотёс Грид -- отдал сына мастеру магии Сенону Кябоку в обучение. Мальчик проживал своё двенадцатое лето и становился норовистым и хитрым. Чародейка Мэг полностью взяла заботу об Оливе на себя. По местным меркам Мэг Лори давно вышла из того возраста, когда девушек обычно выдавали замуж. Ей исполнилось двадцать три года.
-- Ах, так? Держись, Олив! -- предупредила она, извлекая из пальцев синие искорки.
Олив ударился в невидимую мягкую стену и чуть не упал. Мэгги подхватила его и прижала к себе.
-- Вот видишь, я всё равно добьюсь своего, -- радовалась чародейка.
-- Когда я стану настоящим магом, убегу из этого города и возьму тебя в жёны, -- прошептал мальчишка на ухо Мэгги.
-- Глупый! -- рассмеялась чародейка и поцеловала Олива в грязную щёку, -- Когда ты станешь настоящим магом, я превращусь в дряхлую старуху!
Мальчишка вскочил на ноги с обиженной гримасой на лице и помчался дальше. Его русые спутанные волосы запрыгали по худым плечам.
-- Вот увидишь, Мэгги, я словами не разбрасываюсь!
Наконец показалась стена небольшого городка Наве. Плотная, сложенная из мелкого камня, она опоясывала город в серое крепкое кольцо. Юные волшебники подошли к главным воротам города. У ворот Наве дежурила стража в каких-то дурацких старых доспехах. Усатый страж в шлеме с погнутым кривым забралом всегда игриво подтрунивал над Мэгги и дарил ей пучочки полевых цветов.
-- Эй, кудесница, -- кричал он вслед молодой чародейке, растягивая щербатую улыбку. -- Не желаешь ли время вечерком скоротать?
Мэгги принимала букетики из его рук, загадочно улыбалась, но ничего не отвечала.
Стража внимательно следила за входом в город, тщательно расспрашивала прибывших путников, проверяла повозки, взымала проездную плату. Молодых магов, которые почти каждый день проходили мимо, всегда пропускали без лишних расспросов. К тому же ученики-чародеи носили медальоны со знаком своего мастера -- перевёрнутый цветок оранжевого ириса, заключённый в середину пятиконечного белого пентакля. Нищий у ворот привстал, сонно посмотрел на ободранные одежды Мэгги и Олива и, поняв, что ему опять ничего не подадут, снова сел на землю.
