Лемминг Белого Склона (СИ) - Альварсон Хаген (книги онлайн полностью .txt) 📗
- В доме Арнкеля? Того самого Арнкеля Арнгримсона, что сидит конунгом в Вестандире, в Западных Фьордах?
- Так оно и есть, матушка, - настороженно ответил Альвар.
- Тебе приглянулась дева из народа краткоживущих Верольд? - мать не спрашивала, она размышляла вслух, снова меряя шагами покои. - У себя дома она высокого рода, но нам-то они чужие, здесь - чужаки... Ты ей никак не равен, и она тебе не равна, и такого ещё не бывало, чтобы дверги женились на вердах и плодили потомство... Не в том даже печаль, что это дело позорное, а в том, что просто невозможное. Помнишь, чем закончилось сватовство Альвиса из сварфов к дочери Тэора? На Севере поют, что, мол, солнечный свет обратил его в камень, но мы-то знаем правду: Альвис не ответил на последний вопрос будущего тестя, и Гневноревущий убил жениха. Может, оно и к лучшему: пострадал сам, но избавил от страданий невесту. Да мы же самое меньшее вдвое ниже их ростом, - горько усмехнулась уголком рта королева, - как ты станешь с нею спать?
Вот теперь Альвар смутился. Мать умела задеть за живое. Но щадила сына, и он это знал.
- Не будет мне без Хельги Красавицы ни света, ни жизни, - прошептал он едва слышно. - Но никто из асов и альвов меня за неё не просватает...
- Уж конечно, - бросила Хрейна, рассеянно гладя сына по голове, - больше асам и альвам нечем заняться, как только сватать тебя за эту Хельгу. Впрочем, думается мне, в этом деле можно обойтись и без асов, и без альвов. Раз уж ты у меня такой упёртый. Весь в отца. Ну что мне с тобой делать? Помогу, чем смогу!
Альвар поднял удивлённый взгляд. Матушка улыбалась, и от этой улыбки хотелось плакать - столько нежности и муки было в её глазах.
- Я сама ничего не придумаю, - тихо сказала Хрейна, - сколько ни ломать головы. Потому лучше бы тебе обратиться к тому, у кого голова сломана уже много веков. Поезжай назавтра в Сольвиндаль, на двор Гримхёрг. Там живёт Тунд Отшельник. Он самый старый из двергов, кого я знаю. Он прорицатель и колдун. Он совершенно выжил из ума, ещё когда я была твоего возраста, но сказано ведь: "над старцем седым смеяться не смей, благо нередко в словах старика". На вот, подаришь ему с моим приветом, - и вложила свои любимые чётки в ладонь сына.
- Стоит ли, матушка? - робко попытался возразить Альвар, но Хрейна только отмахнулась:
- Счастье твоё стоит для меня куда дороже! А барахла такого полный сундук и ещё горсть, не убудет. Всё, ступай прочь, покуда я не рассердилась и не передумала!
Альвар не ушёл, а обнял мать и поцеловал изрезанное свежими морщинами чело. Словно саму землю, испещрённую рунами фьордов, прижал к груди. Прошептал:
- Отцу не говори!
- Не скажу до срока, - смахнула скупую слезу королева. И добавила, скрывая боль за язвительной шуткой, - пусть уж лучше тебе будут милее крутые бёдра жены из вердов, чем волосатые зады моряков!
2
Тунд Отшельник вовсе не показался Альвару таким уж безумным. Странноватым, пожалуй, но поживи-ка с полтысячи зим - тут у всякого мозги заржавеют. Во всяком случае, он сам вышел встречать путника за ворота усадьбы в осенние сумерки, и никто бы не сказал, что хозяину Гримхёрга неведом закон гостеприимства.
Альвар выехал один, на рассвете: не хотел никого впутывать, а ещё меньше хотел держать ответ перед отцом - до срока, по крайней мере. Все пожитки уместились в потёртой кожаной торбе, притороченной к козлиному седлу. Мог бы взять и коня - с некоторых пор благородные юноши двергов переняли этот обычай у Верольд, и тратили отцовские деньги на мохнатых северных лошадок, низкорослых и очень смышлёных, но - к чему привлекать к себе внимание без нужды? Не на праздник собрался и даже не на тризну. Потому и плащ одел неказистый. И надвинул капюшон на глаза, покуривая трубку и поглядывая по сторонам: осторожность в пути никому ещё не повредила.
Ехать пришлось целый день, от Круглой Горы до перевала Змеиных Зубов, через всю долину Сольвин. Альвар подумал было заехать в Гульдсаллир, к родичам матери, но тут же отбросил эту мысль как дурацкую. Нет нужды. Ни в чём не будет нужды, пока сияние глаз липы льна, пригожей дочери Арнкеля, не озарит небосвод. А потому - на север и в горы...
Вот в горах королевич едва не заплутал. Раньше ему не доводилось бывать на перевале Драккетар, о котором ходили самые мрачные слухи. Когда Альвар въехал на узкую тропу меж крутых склонов, солнце уже садилось. Конечно, он загодя расспросил дорогу у местных жителей, но от помощи провожатого отказался: по глупости, от самоуверенности и от испуга: мало ли, куда заведёт путника такой Ивейн из Суссекса. Теперь жалел, ведя под уздцы козлика, ощупывая дорогу посохом и спотыкаясь в потёмках. Облегчённо вздохнул, завидев свет на скале, и тут же перецепился через камень и, падая, резко дёрнул поводья. Козёл закричал что-то на своём козлином наречии и попытался убежать, но тут из темноты вылетела дубинка и огрела его меж рогов. Несчастный зверь только горестно мекнул, сетуя на злую козлиную долю.
- Чего ты тут разлёгся, странник? - раздался скрипучий голос.
Альвар встал, отряхнулся и поклонился старику:
- Привет тебе, добрый человек. Ты, стало быть, и есть Тунд Отшельник, годи Эрлинга?
- А ты, мне думается, Альвар Фьёрсунг, юный сын конунга? - старик поднял факел и несколько мгновений вглядывался в лицо гостя. - Ты похож на своего деда, Хёгни Альвирсона. Что же, идём, впереди долгая ночь. Осторожно, здесь крутая тропа.
"Куда уж круче", - подумал Альвар.
Гримхёрг был храмом в честь бога Эрлинга из асов, которого ещё называли Грим, а Тунд с незапамятных времён был его годи - жрецом и заодно хозяином всей округи. Двор обустроили на скале по левую руку от горной дороги, а тропинку ко двору скудно освещал очаг на вышке над воротами. Усадьбу ограждал частокол, на котором висели, приветливо улыбаясь гостям, черепа козлов, баранов, быков и даже лошадей. Альвар также заметил несколько человеческих черепов, прямо над воротами. Хотел было спросить, это что же, от жертвоприношений остались, или гости проявили неучтивость, но передумал. Какая, в сущности, разница.
Во дворе их встречали: Тунд, хотя и прозвался Отшельником, не мог бы при всём желании в одиночку присматривать на храмом. Усадьба, против опасений Альвара, не выглядела покинутой и зловещей: за тыном обнаружились сараи, баня, водозабор, кузница, другие службы, а также длинный жилой дом для слуг. Альвар подумал, что его поселят там, но Тунд повёл его дальше, через двор, к лестнице у скалы. Ступеньки вели к пещере, где и обитал сам годи. Там же располагалось святилище, которое, правда, было закрыто.
- Тут всегда закрыто, кроме особых случаев, - пояснил жрец.
Пещерное пристанище Тунда, кстати, оказалось весьма уютным и тёплым: пол и стены отделаны сосновой доской, устланы шкурами и клетчатыми шерстяными завесами, убранство простое, но добротное - низенький стол, скамья, кресло-качалка, топчан в углу, два сундука, полки с книгами. Отапливалась ниша камином, у которого даже оказался дымоход. Видать, старые кости колдуна требовали сухости да обогрева.
Ужинали неизысканно, но сытно: овсянкой с овечьим салом и ячменными лепёшками. Запивали скиром: Тунд сказал, что от пива на ночь глядя пользы немного. Трапезничали в молчании: хозяин ничего не спрашивал, а гость первым заговорить не решался. Затем Тунд помешал жар в очаге, прикурил от кочерги трубку, такую же старую, как и он сам, и откинулся в кресле, прикрыв глаза.
- Как ты узнал, кто к тебе прибыл? - осмелился спросить Альвар. - Видел вещий сон?
- Может, и видел, - Тунд затянулся и выпустил колечко дыма, - а может, и нет. Не помню. Но вот мой скотник рассказал забавный случай. Сегодня один молодой барашек с золотым завитком на загривке пытался вскарабкаться на белую тёлочку Хельгу. Как ты думаешь, что бы это могло значить?
