Темный мастер - Степанова Анна (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Когда все факты, что Слава об этом деле знала, закончились, она как-то для себя незаметно и при активном собеседника поощрении перешла ко всяким сплетням да россказням, которыми происшествие уже обрасти успело, а там — и к желчным замечаниям о некоторых особенно отличившихся «умельцах» из Гильдии. Поистине Огнезор мог разговорить кого угодно!
Вот так и затянулась их беседа до поздней ночи, и не смог ее прервать ни мальчишка-ученик, принесший скромный ужин да немедленно отправленный с запиской в Архив Гильдии за всеми имеющимися о Лае сведениями, ни быстро подступающий к окнам сумрак. И лишь когда Огнезор заметил, как слипаются глаза у его собеседницы, позволил наконец ей уйти.
— Сам охотницей займешься? — уже зная ответ, спросила напоследок подмастерье.
Юноша лишь многозначительно ухмыльнулся, закрывая за ней дверь.
— Все ясно, — мрачно выдохнула Слава и побрела к себе, вглядываясь в пустые ночные коридоры в тщетной надежде сорвать злость на попавшемся под руку дежурном.
Очень удивилась бы девушка, так близко в свое время столкнувшаяся с привычным Огнезоровым безразличием ко всему, кроме дел Гильдии, знай она, какие сны одолевали мастера той ночью.
А виделось ему, как и всегда после долгой бессонницы, слепящее мелькание весенних пятен солнца на ледяной, вскипающей на камешках воде мелкой горной речушки. И слышалось веселое журчание да легким колокольчиком звенящий, смутно знакомый девичий смех. И сам он виделся — пятнадцатилетний мальчишка, замерзший и растрепанный, тонущий безнадежно в сиянии больших зеленых глаз, дрожащий от касания травой болотной пахнущих ладоней и чьих-то теплых, мягких губ… Лица вот только он никак не мог увидеть, сколько ни старался.
Сон появился год назад. И понимал Огнезор, что это прорываются через поставленный мастерами Гильдии заслон его прошлые воспоминания — из того неизвестного времени, когда он носил совсем другое имя и еще чувствовал, как и все, при ранениях боль (ни того ни другого сейчас он уже не помнил). И знал он, что должен сообщить немедленно о проявившейся памяти кому следует — чтоб навсегда закрыть ей доступ в свое сознание, сохранив привычное, необходимое убийце равновесие. Знать-то он знал, но упорно искал отговорки — ни к кому не шел и ничего не делал. Потому что в глубине души хотел видеть этот сон снова и снова: чтоб упиваться им, заполнив отупляющую пустоту внутри, чтоб просыпаться по утрам с дурацкой улыбкой, вроде сегодняшней.
История с охотницей пробудила в нем острое любопытство, почти азарт. Не было здесь ничего общего ни с лордами-интриганами в укрепленных, охраняемых за?мках, ни с мятежными генералами с их крохотными, но вооруженными до зубов и злыми от безысходности армиями. Ничего общего с обычной грязной, изнуряющей, кровавой рутиной.
Зато была загадка, дразнящее обещание хитрой игры, равного, нелегкого поединка, в котором, возможно, не он даже будет победителем…
Приказ на охотницу принесли рано утром — аккуратно, дотошно оформленный, со всеми печатями и датой двухнедельной давности. Сразу видно, заждались здесь высокого мастера! С прошением даже по этому делу обращаться не пришлось. При виде плотной, с вензелями бумаги не смог Огнезор сдержать язвительной усмешки.
К приказу прилагалась смехотворно тоненькая книжица с описанием обстоятельств кражи да материалами на охотницу. А вскоре подоспел и вчерашний ученик со стопкой коряво исписанных листков из Архивов — всю ночь бедняга там просидел, что ли? В их изучение юноша погрузился с удовольствием. Через час он уже знал с полсотни забавнейших историй с Лаиным участием, безнадежно проигнорировав завтрак и три настойчивых приглашения на беседу от других мастеров. Через два, отбросив откровенные нелепицы, отобрал из этих историй все наиболее вероятное и полезное, тщательно создавая в своем сознании образ предстоящей соперницы. К полудню Огнезорово восхищение Насмешницей переросло почти во влюбленность, так что он даже начал подумывать отказаться от приказа (в конце концов, кто-то, кто так отчаянно борется за свою жизнь, вполне имеет на нее право!), но вспомнил затем, что именно она украла, и тут же погасил в себе всякую благожелательность. Ибо человек, способный стащить у Гильдии одну из самых тайных ее вещей, просто не имеет права на существование.
— Прости, Лая, но чтобы жить, тебе придется и со мной справиться, — мрачно заметил он тоненькой книжице с «делом», отодвинув на этом все размышления об исходе его новой «охоты», собственно, до момента этого исхода.
Когда гонг созывал учеников к обеду, и с постным выражением лица да подносом, полным всяческой снеди, к нему вошла Слава, юноша, погруженный в изучение бумаг, даже не поднял глаз.
— Ты совершенно забыл о еде, — укоризненно заметила она, сгребая в кучу разбросанные на столе листки, чтоб освободить место для подноса.
— Я получил приказ на Насмешницу, — довольно сообщил мастер.
— Кто бы сомневался! — не сдержала девушка ядовитого фырканья. — Опять идешь по следу?
— Все лучше, чем сидеть на месте и глупеть от скуки, — отмахнулся от ее сарказма Огнезор. — К тому же это совершенно особый случай. Вот посмотри!
Он стал показывать ей свои выписки, пичкая фрагментами историй, дурацкими песенками вперемешку с цитатами из прежнего расследования. Слава была непроницаема. Она сохраняла на лице каменное выражение и лишь недоуменно пожимала плечами в каждой вопросительной паузе из его тирады.
— Расскажи толком, ты нашел что-то интересное? — перебила она наконец раздраженно.
— Еще бы! История эта с самого начала вызывала у меня множество вопросов. Например, зачем Лая задержалась в Краме на целых три или четыре дня? Почему кружила на месте, не слишком даже скрываясь? Не верится как-то, что человек, способный выкрасть Книгу у Гильдии, может так вести себя просто из беспечности!
— И почему? — переспросила Слава.
— Думаю, она ждала от кого-то весточку. А поскольку Книга, как мы знаем, была передана заказчику, разумно предположить, что этим «кто-то» был ее посредник. Охотники никогда не действуют напрямую. А если так, то и в пригород она к посреднику выбиралась — оттуда ведь дорога только в море или назад, к городским воротам… Потому и стал мне интересен еще вчера тобою упомянутый Реми. Следующий вопрос: что мы знаем о загадочной этой личности, и куда она подевалась? В этом смешном отчете, — он указал Славе на тонкую черную книжицу, — о почтенном господине Реми неизвестного происхождения и рода деятельности всего две строчки: «Полезный человек при императорском дворе, по ходатайству высоких чиновников преследование вестись не будет. В просьбе о прямом, принудительном взаимодействии отказано».
— Чего удивляться-то? — покосилась на книжицу девушка. — Скользкий господин со связями всегда с имперскими бумагомарателями договориться сможет! Если, конечно, на него связей посильнее не найдется…
Она со значением посмотрела на Огнезора, но тот лишь отрицательно покачал головой:
— Рано мне еще открыто влезать в свару Домов и Гильдии. Сейчас роль мелкого лорда при дворе куда полезнее. — Брови его недовольно сдвинулись, пальцы затеребили книжицу, загибая-разгибая уголок кожаной обложки. — Хотя то, что этот Реми знает, очень пригодилось бы — ведь он к охотнице единственная ниточка! Надо бы, конечно, его поспрашивать. Кто эта Лая, куда могла направиться, что ей в столице понадобилось? Ведь не сунулась бы она сюда только ради шуточки с трупом под нашими окнами! А самое интересное: почему же все-таки мастера, что работали с памятью свидетелей, не смогли ни у кого выудить ее точного портрета? А ведь видели ее — вплотную и многие!
Слава могла только еще раз пожать плечами. История охотницы, и без того запутанная, в изложении Огнезора начинала выглядеть почти сверхъестественно.
— Это все и правда странно, — словно отвечая ее мыслям, спокойно продолжал мастер. — Но, с другой стороны, вполне согласуется с байками о Насмешнице, что ходят среди городской черни. А отсюда, по-моему, следует, что не все в них вранье и что наша охотница действительно обладает некоторыми, скажем так, «талантами». Умением становиться незаметной даже в самых людных местах. Способностью очаровывать и внушать кому угодно дружелюбие. Талантом не оставлять по себе воспоминаний, наконец. Ничего не напоминает?
