Чистильщики - Бояндин Константин Юрьевич Sagari (книги бесплатно txt) 📗
Все по-своему снимали нервное напряжение. Эльф мог часами сидеть за лютней и мурлыкать песенки, — репертуар его казался неисчерпаемым. Мондер просаживал огромные суммы в увеселительных заведениях, а Форгаст… читал. Как с удивлением выяснил Шевиар, тот читал романы ужасов. Клин клином.
Все шло приемлемо до пятого вызова…
— Гевиар, поднимайся в зал с красными стенами и жди дальнейших указаний, — голос Форгаста, отдававшийся эхом где-то в глубине сознания, оторвал Гевиара от мрачных раздумий. Он осторожно перешагнул тело неудачливого искателя сокровищ и двинулся к лестнице, что находилась в дальнем конце зала.
Впервые они чистили область, которую нельзя было просто выжечь. Огонь, как заметил однажды Форгаст, уничтожает практически любой носитель магического или другого эффекта. Была бы достаточная температура. Так что, если удалось найти все скрытые места и доказать, что щелей, ведущих прямо в открытое пространство, нет, то выжигание пространства дает практически абсолютную гарантию очистки. Не абсолютную — но практически абсолютную. Как мрачно добавил эльф, гарантия на три ближайших аватары.
Если же чистить приходится большие пространства — как этот участок подземного города — то здесь подход иной. Сначала выжигают все, что удается найти. Затем долго изучают возможные пути распространения заразы. Наконец, когда все исследования завершены, вызывают особых специалистов и те запечатывают очаг. Печать держится несколько столетий и медленно разлагает все вредоносное, что осталось поблизости.
— И много уже таких печатей? — спросил Гевиар.
Форгаст только пожал плечами.
…Что-то слабо сверкнуло у самых ног. Наклонившись, Гевиар заметил осколок драгоценного камня — множество граней, дымчатый голубой цвет. Не более мизинца в длину. Что бы это могло быть? Он поднес свой «индикатор» — двойной крест — к кристаллу и присмотрелся. Индикатор молчал. Чисто. Он поднял обломок двумя пальцами и уложил в кармашек для трофеев. Многие мелочи, найденные во время операций, можно было оставлять себе. Если индикатор молчал.
Что-то хрустнуло под ногами. Сломанная кость. Старая, раз рассыпается от прикосновения. Слабые огоньки замелькали перед ним, растекаясь по полу причудливыми линиями. Гевиар замер, как вкопанный. А это чем бы могло быть?
Он оглянулся и обомлел. Прямо под ним разбегались линии, формирующие огромный симметричный символ, футов двадцати в поперечнике. Обломок, привлекший его внимание, валялся почти что в центре знака. Линии знака на глазах наливались свечением. Что делать, Гевиар не знал. Знал одно. Не стоит суетиться.
— Форгаст, я нашел какой-то знак, — шепнул он и голоса из ожерелья замолчали. — Сложный, мне неизвестный. Стою сейчас в самом центре. Что делать?
— Не шевелиться, — последовал приказ. — Мы идем к тебе. Ничего не предпринимай.
Гевиар стоял, не шевелясь. Линии разгорелись до яркого свечения — чуть ярче, чем пламя факела. Дальше этого дело не пошло. Сам Гевиар тоже ничего не ощущал. Более того, все охранные приспособления безмолвствовали.
Он ощутил что-то позади себя, но не органами чувств. Что-то приближалось сзади. Не очень скрываясь — тень ползла по изломанному трещинами полу, — слабая, но различимая.
Опустить очки на глаза. Вставить тампоны в уши и фильтры в нос. Прикоснуться к оправе очков, чтобы их активировать. Зажмуриться и медленно открыть глаза.
Все приобрело контраст и цвета — словно было озарено ярким солнечным светом. Глаза его не были на это способны. Очки, диковинный сплав магии и механики, полностью заменяли органы чувств. Глаза, уши и прочее руководились разумом и были подвержены иллюзиям. Очки не страдали от этого. Долго носить их не следовало — чтобы не теряли остроту органы чувств, но против гипноза и вообще любого воздействия на разум они помогали практически всегда.
Теперь медленно обернуться. Одновременно извлекая серебряную цепь и ампулу с «жидким огнем».
Что-то бесформенное, собранное из пыли под ногами, весьма условно похожее на человека, стояло вплотную к нему. Просто стояло. Не будь у него очков, существо подсказало бы мозгу картину, которая повергла бы его в полный ужас, в состояние, когда невозможно сопротивляться. Невелик арсенал оружия у нежити — но вполне применим и безотказен. Гевиар с усмешкой смотрел на терпеливо ожидающее подобие человека и легонько хлестнул цепью. Со стоном пыль рухнула неровными грудами. Тотчас же Гевиар увидел — краем глаза — множество других теней, заплясавших на границе магического знака.
— Я не один, Форгаст, — произнес он тихонько. — Осторожно.
— Понял, Гевиар, спасибо, — голос Форгаста отдавался металлическим звоном. — Когда скажу «Огонь», зажмуришься.
Гевиар послушно зажмурился, а когда открыл глаза вновь, вокруг стояли остальные трое. Гевиар дал знак, что с ним все в порядке, и осмотрелся.
И ужаснулся. В очках было видно, как под контуром из синих линий проступает другой, из желтых. Незавершенный, но явный. И третий контур, из рубиновых линий, под желтым. И…
— Мама родная, Печати! — ахнул Мондер. — О боги, сколько же их здесь?
— Гевиар, не шевелись и старайся не думать, — Форгаст был бледен. Блетталон хмуро копался в своем рюкзаке и извлек, наконец, маленький прозрачный шарик. Форгаст взял его, не глядя и неожиданно рявкнул. — Экзорцистов ко мне! И чертежников! Срочно! Сорок три-пятнадцать, шесть, зал с красными стенами! Я совершенно спокоен! Вы прозевали тут Печать, и не одну!..
— Пройдись по комнате, — сухо произнес голос из пространства.
Гевиар, запертый в душной темной комнатке, уже третий час подвергался процедуре очистки. В зале обнаружили аж восемнадцать Печатей, поставленных одна на другую. Когда команда сонных экспертов кончила ужасаться, их четверку с превеликими осторожностями отправили в «баню» — где он пребывал до сих пор — и принялись исследовать.
Гевиар ходил, отвечал на вопросы, приседал, прыгал, пил какую-то гадость… все, что угодно, одним словом. К концу третьего часа он был зол, как тысяча демонов.
— Чисто, — наконец, сообщил голос. — Выпускайте его.
Форгаст встретил его, такой же взъерошенный и злой. Долго смотрел ему в глаза и спросил, наконец:
— Что-нибудь еще там было?
— Нет, — ответил Гевиар, и не соврал: он начисто забыл об обломке.
Домой он шел, насвистывая. Наконец-то удалось договориться с отцом Эвлеры. Замок, он, конечно, не купит. Но на жизнь, достойную ее положения, хватит с избытком. А там, глядишь, и можно будет покончить с чистками. Все равно это лотерея. Повезет раз, повезет два…
Полторы мили, отделявшие его жилище от дома Эвлеры пронеслись незаметно. В ресторанчике напротив начиналась вечерняя жизнь. Фонари на улицах светились мягким светом, и количество народу на улицах не убавлялось. Одним расам живется лучше днем, другим — ночью…
У самой двери его дома кто-то заскулил и ткнулся носом в ногу. Гевиар наклонился — это была Чилька, собачка Эвлеры. Потерялась, что ли? Он потрепал за ушами забавное толстенькое существо и отворил дверь.
— Заходи, Чиле, не стесняйся, — позвал он собаку. — Переночуешь, а завтра я тебя к хозяйке отведу.
Собака забежала внутрь и принялась, по своему обычаю, изучать дом, стуча коготками по полу. Гевиар запер дверь и ощутил, насколько он устал.
Найти собаке что-нибудь поесть, устроить ей место для сна — и на боковую. Утомительный день.
Насвистывая, он прошел в дальний коридор, где находились кладовые и кухня. Экономка уже ушла; ужин ждал его на столе.
Он взялся за ручку кладовки, когда что-то насторожило его.
Что? Тишина.
Коготки не скребли по полу. Ну это понятно. Завалилась на кресло, по своему обыкновению, немытыми лапами. Ну погоди, негодная…
Он открыл дверь кладовки и замер.
Внутри что-то колыхалось и чавкало, источая чудовищный смрад. Ему померещилось огромное желеобразное тело, шевелящаяся слизь, множество жадных щупалец.
