Королевства Ночи - Банч Кристофер (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Приглашенные музыканты оживляли празднество. Огромные куски мяса вращались на вертелах над огнем. Повсюду стояли столы с яствами, а сонмы слуг сновали с подносами освежающих напитков среди толпы. Каждый надел свой лучший наряд, а в этом месяце костюм должен был быть как можно цветастее, в соответствии с образом весенней Ориссы. Запахи, звуки и цвета захлестнули меня, так что я уже стал нервничать, с нетерпением дожидаясь окончания дня.
Так много людей поприветствовали меня сегодня, что уже почти ничего не трогало. Мой сын Клигус, раздвигая толпу широкими плечами, пришел ко мне на помощь. На нем был лучший мундир, а на шее у него сверкали три тяжелые золотые цепи, что свидетельствовало о звании генерала.
– Отец Антеро! – вскричал он своим громким басом, который так нравился народу. – А мы уж боялись, что вы занедужили и не сможете почтить нас своим присутствием.
Я глянул на Квотерволза, который ответил мне иронической ухмылкой, пожал плечами и отвернулся. Я пожал руку сына с внезапным раздражением.
– Занедужил? – сказал я. – С чего ты решил, что я занедужил? Да я никогда в жизни не чувствовал себя лучше.
Мой сын засиял улыбкой, похлопал меня по плечу и объявил во всеуслышание:
– Слышали? Отец Антеро сказал, что никогда в жизни не чувствовал себя лучше. Его слова должны всех нас вдохновить. И ей-богу, человеку действительно столько лет, на сколько он себя чувствует! И вот перед вами, мои друзья, находится доказательство правоты этих слов. Великий господин Антеро стучится в дверь семидесятилетия, но по-прежнему в боевой готовности и полон сил.
Он обнял меня. И мне ничего не оставалось, как терпеть все это, чтобы не унизить его перед лицом друзей.
Я раньше сильнее любил сына. В самом деле. Но став взрослым, он приобрел привычки, раздражающе действующие на меня. Клигусу перевалило за сорок, он отличился на военной службе. Впрочем, я не знал, насколько хороший он солдат, несмотря на его победы. Но он искусно оперировал общественным мнением, и ему казалось, что его все любят только за солидный голос, обходительность и способность навязать любому свое мнение. К тому же, мне казалось, он злоупотребляет нашим именем, называя меня отцом Антеро в присутствии всех, полагая, что одно имя обеспечивает ему авторитет. В результате кое-кто его побаивался, кое-кто уважал, но, насколько мне было известно, любили его немногие. И его собственный отец, как ни стыдно признать, теперь не принадлежал к последним.
Чувствуя себя предателем по отношению к единственному ребенку – сыну от счастливого брака с Омери, – я заставил себя улыбнуться и вновь взять его за руку. Клигус расцвел от удовольствия.
– Рад видеть тебя, сын мой, – сказал я и обратился ко всем: – А теперь не пора ли начать празднество? Перед нами судно, которое нуждается в благословении, пища, которую необходимо съесть, и целая река напитков, которые ждут не дождутся, пока их выпьют.
Мои слова были встречены с энтузиазмом громкими восхвалениями всего рода Антеро. Клигус откровенно гордился собой.
Пока мы шли к стапелям, где должно было состояться благословение, Клигус шепнул мне:
– Ты обещал, что мы поговорим, отец. О моем будущем и будущем нашей семьи.
Клигус намекал на грядущие изменения. Уже не первый месяц он и другие члены нашего семейства приставали ко мне с просьбами назвать имя преемника главы коммерческой империи Антеро. Как мой единственный сын, Клигус, естественно, на этом месте видел себя, отвергая права многочисленных моих племянников, племянниц и кузенов. Я же не был уверен в том, что именно он лучше всего подходил на эту роль, и потому всячески оттягивал момент решения. Отсрочки эти воспринимались Клигусом весьма болезненно. Чем дольше я тянул, тем больше он страшился, а чем больше страшился, тем больше нервничал и потому говорил и делал не то, что нужно.
Хотя я и сейчас не был готов к обсуждению этой темы, тем не менее, постарался вложить в ответ максимум уверенности:
– Я вовсе не забыл своего обещания, – сказал я. – Этот разговор значится среди моих самых неотложных дел.
– Так когда же он состоится? – напирал сын. – Судя по тому, как ты хорошо выглядишь, мы уже можем встретиться и все обсудить.
Сомнения во мне мешались с чувством вины, и потому я огрызнулся:
– Встреча состоится, когда я буду готов, и ни минутой раньше. Клигус покраснел.
– Извини, отец, – сказал он. – Я вовсе не хотел проявить неуважение к тебе.
Я увидел у него глаза Омери и этот упрямый подбородок и тут же пожалел о своей резкости.
– Не обращай внимания на мое настроение, сынок. Я просто задумался о своем.
Это его ободрило.
– Так, значит, скоро увидимся?
– Я же обещал, – сказал я.
На берегу возвышался огромный павильон, украшенный знаменами, лентами и полотнищем, где была выткана карта наших разветвленных торговых путей. Павильон скрывал стапели с кораблем.
Когда я взбирался по ступенькам на платформу, мне сверху помахал рукой красивый молодой человек.
– Дядюшка Амальрик! – сказал он с искренней радостью. Он схватил с подноса у слуги бокал с холодным ароматизированным вином и протянул мне. – Если выпьешь его быстро, дам еще. – Он засмеялся. – У меня тесное знакомство с парнем, который оплачивает все это.
– Вот это племянник, – сказал я, принимая бокал от Гермиаса. – И пусть боги знают, что мы настроены серьезно! – Я выпил половину содержимого бокала, и вино удвоило мою радость оттого, что вижу этого любимого родственника. – Вот так надо встречать приятеля, – подмигнул я Клигусу и тут же пожалел об этом. Клигус рассердился, ревниво косясь на Гермиаса.
– Ты в самом деле думаешь, что это полезно, отец? – сказал он. – Вино в такую рань?
Я сделал вид, что не слышу – вот одно из преимуществ почтенного возраста, – улыбнулся и сделал еще глоток.
Клигус так посмотрел на Гермиаса, что и без слов было ясно значение этого взгляда. Он считал юношу разгильдяем худшего сорта, потворствующим самым глупым желаниям престарелого отца. Гермиас подчеркнуто ответил таким же взглядом. Я был даже несколько озадачен – чем же заслужил Клигус такую ненависть моего племянника.
Мой сын имел основания видеть в нем соперника. Гермиасу было двадцать пять лет. Он был внуком моего покойного брата Порсемуса. Увидев его впервые, я сразу же почувствовал, что он более соответствовал образу того ребенка, который должен был бы появиться у нас с Омери. Умный и честный, он прекрасно понимал, что высокородное положение еще ничего не говорит о его человеческих и деловых качествах. У него также не было таланта к торговому искусству, как и у меня в его возрасте, но он возмещал это напряженным трудом и потому рос в моих глазах с одновременным продвижением вверх по ступеням иерархии моей торговой империи. А недавнее его открытие – путешествие в далекие варварские земли за Джейпур – еще больше добавило ему признания. С любых точек зрения это был грандиозный успех.
И если кто-то еще сомневается в справедливости утверждения, что пути богов неисповедимы, пусть обратит внимание: Порсемус был самым ленивым, трусливым и бесталанным из многочисленных детей моего отца. Как старший по возрасту, он рассчитывал принять дела у Пафоса Карима Антеро. Но отец, мудрый человек, увидел божью искру во мне – тогда просто прожигателе жизни – и принялся обучать меня с заботой и пониманием, с которыми я, к своему стыду, не относился к собственному сыну.
Мой отец не только поддержал мою экспедицию к Далеким Королевствам, но и, обойдя всех родственников, к особому неудовольствию Порсемуса, назвал перед своей смертью меня главой семейства. А ведь я был тогда на год моложе Гермиаса. И вот теперь я находился в положении моего отца. Вернее, в положении чуть худшем. Он-то был вынужден выбирать одного сына из остальных. Мне же приходилось размышлять – не предпочесть ли племянника, даже внучатого племянника, собственному сыну. Не знаю, как кто, но я теперь, наверное, был готов поступить, как Пафос.
