Та, которая видит - Ларк Гленда (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗

— Может быть. Какое это имеет значение?

— Да никакого. Я просто полюбопытствовал. Я слышал, что калментцы не делают мечей для любого желающего — уж очень они гордятся своим искусством. Говорят, они куют мечи для чужеземцев только в уплату кровного долга.

— Может, ты и прав, — безразлично ответила я. Конечно, он был совершенно прав: мой меч был именно такой платой — однажды я спасла жизнь сыну владетеля Малого Калмента. Я, наверное, даже рассказала бы эту историю Ниамору, если бы в воздухе все еще не висел запах дун-магии. Откуда мне было знать, не Ниамор ли прибег к ней? Ни его удивительно приятная внешность, ни обаяние не моги заставить меня вступить с ним в какие-либо отношения, кроме чисто деловых, пока я не буду уверена, что он чист. Жаль, конечно: от одного взгляда на него я чувствовала желание — ведь мужчины в моей постели не бывало уже давно.

Я допила, пойло и поднялась:

— Найдешь меня в моей комнате, если захочешь предложить сделку. — Я вежливо кивнула Ниамору и двинулась к лестнице. По пути я кинула взгляд на цирказеанку, думая о том, что такой красавице здесь не место, как и молокососу, с которым она сидела. Она не останется в безопасности и суток, если только не найдет себе покровителя. При условии, конечно, что не она была источником дун-магии… Ну а если все же нет, то стол она выбрала неудачно. Ей повезло бы больше, сядь она рядом со мной. Мне, естественно, не было дела до ее безопасности, но я предложила бы ей защиту в обмен на информацию, — от смазливого же мальчишки ей будет столько же прока, как от мачты без парусов — основа превосходная, но без снаряжения какая от нее польза?

Я мысленно пожала плечами и стала подниматься по лестнице.

Дойдя до первой площадки, я оглянулась и встретилась глазами с высоким суровым южанином, одетым в черное. Выражение его лица не переменилось, но что-то заставило меня помедлить. Неожиданно острое чувство узнавания… С его или с моей стороны? Как ни странно, я не могла этого определить. Я не могла вспомнить, видела ли его раньше, а его лицо по-прежнему оставалось бесстрастным — и, тем не менее, в воздухе между нами повисло это странное чувство.

Я почувствовала себя крабом, которого вот-вот кинут в кипяток. Интуитивные ощущения всегда предвещают неприятности.

Испытывая страх перед чем-то, понять чего я не могла, я повернулась и стала подниматься дальше.

Войдя в свою комнату, я заперла дверь на засов и распахнула ставни, чтобы проветрить помещение. Было облегчением избавиться от зловония дун-магии, хотя взамен ветерок принес сильный запах рыбы. Мое окно выходило на рыбачий причал с рядами кольев, между которыми на веревках вялился недавний улов. Впрочем, будь моя комната на другой стороне здания, ничего не изменилось бы: свежая рыба, соленая рыба, сушеная рыба, копченая рыба, тухлая рыба — где бы вы ни оказались на косе Гортан, рыба была всюду. Рыба трепыхалась на дне лодок, рыба жарилась в тавернах, рыба вялилась на решетках, рыба солилась в бочках, рыба коптилась в коптильнях, рыба чистилась, разделывалась, продавалась, съедалась. По какой бы улице Гортанской Пристани вы ни шли, под ногами хрустел слой рыбьей чешуи толщиной в ладонь. Думаешь, я преувеличиваю? Вот отправляйся на косу Гортан — сам увидишь.

За кольями семь или восемь рыбаков сидели вокруг корзин с уловом зубатки; некоторые рыбины в доказательство своей свежести еще били хвостами по неструганым доскам причала. Мужчины и женщины ловко потрошили рыбу, потроха и чешуя разлетались по сторонам под смех и грубые шутки. Я подивилась их веселью: даже в гостинице было невыносимо жарко, а уж на солнцепеке… Не хотела бы я оказаться на их месте.

Я посмотрела налево. С другой стороны причала тянулся ряд развалюх. Обычным способом строительства на косе Гортан был такой: вы сколачивали вместе те доски, которые вам удавалось раздобыть, и прекращали работу, когда они кончались. Деревья на острове не росли, и строительный материал добывался — так или иначе — из моря; впрочем, в свое первое посещение косы Гортан я видела таверну, целиком построенную из пивных бочек, а передняя стена какой-то лавки была сделана из пустых бутылок. Те строения, на которые я смотрела, были явно сооружены из плавника: стволов деревьев, корабельных балок, досок обшивки. Стены ближайшей ко мне лачуги подпирали ребра кита, другая была крыта кожей акулы, третья оказалась выстроена из изъеденного морской уточкой дерева потерпевшего крушение корабля. Все вместе казалось причудливым и странным, но не лишенным своеобразного очарования. (Должно быть, я тогда лишилась рассудка. Неужели я и в самом деле могла так думать? Гортанская Пристань? Не лишенная очарования?)

Из своего окна портовые строения я разглядеть не могла, но дальше берег изгибался, и за окраинами города вдалеке я видела пустынный пляж и круто обрывающиеся к морю дюны. Горячий воздух струился над белым песком, превращая контуры дюн в тающий мираж.

Я закрыла ставни, немного избавившись, вместе с солнечным светом, от жары. Сбросив сапоги и отстегнув меч, я растянулась на постели. Мне предстояло быть на ногах большую часть ночи, и следовало попытаться поспать.

Глава 2

Примерно через час меня разбудили чьи-то стоны. Шум раздавался так близко, что я подумала, будто жертва находится в моей комнате; на самом деле этого, конечно, не было — просто стены в «Приюте пьянчуги» были сделаны из таких источенных морскими уточками и плохо подогнанных досок, что все происходящее в соседней комнате было отчетливо слышно. Сначала я попыталась не обращать внимания на звуки, но убедилась, что снова уснуть, пока кто-то убедительно изображает смертные муки, мне не удастся. Вздохнув, я нацепила портупею с мечом и босиком пошлепала к соседу.

По дневному времени я не зажгла свечу, и зря: в узком коридоре было совершенно темно. Ни воздух, ни запахи снаружи сюда не проникали, так что я снова ощутила вонь дун-магии, и мое тело напряглось. Сосредоточившись на зловонии, я сглупила: сделала шаг в темноту и оказалась как раз на дороге кого-то, кто в этот момент проходил мимо моей двери. У меня сложилось впечатление, что этот кто-то тоже шел в комнату моего соседа.

Несколько долгих мгновений мы оба стояли неподвижно, так близко друг от друга, что наши тела соприкасались. Я ничего не могла разглядеть, но точно знала, с кем столкнулась: это был высокий южанин в черной одежде. Чего я не могла понять, так это того действия, которое он на меня оказал. В обычных обстоятельствах я сделала бы шаг назад и извинилась — на всякий случай, не снимая руки с рукояти меча, — но сейчас мы продолжали стоять вплотную друг к другу, и на мои тело и разум обрушился целый водопад эмоций. Беда была в том, что я никак не могла разобраться в собственных чувствах. Преобладало испытанное мной раньше ощущение узнавания — то ли его, то ли мое. Может быть, мой Взгляд заметил дун-мага, силва или собрата — обладателя Взгляда? Или память шептала мне, что я должна узнать этого человека? А может быть, физическая потребность откликнулась на близость мужчины, который мог ее удовлетворить…

Когда я все же сделала шаг назад, мне было трудно дышать. От страха, несомненно, но также от странного напряжения. Какая-то часть меня хотела обратиться в бегство.

Прежде чем кто-либо из нас заговорил, стоны из-за двери зазвучали с новой силой.

— Тебе незачем беспокоиться, — любезно сказал мужчина. Последовал еще один момент напряженного молчания, когда ни один из нас не двигался.

«Ах ты, высокомерный ублюдок», — вяло подумала я. Его внешность сказала мне, что он — южанин, а выговор, мягкий и тягучий, указывал на его родные острова — Разбросанные. Я взглянула на мочку его левого уха, и теперь, когда мои глаза привыкли к слабому освещению, различила татуировку: морскую змею, украшенную кусочками бирюзы, — подтверждение того, что он гражданин именно этих островов.

— Кому-то там стало плохо. Я займусь этим, — продолжал южанин с твердостью, говорившей о привычке к тому, чтобы ему повиновались.