Последний свет Солнца - Кей Гай Гэвриел (книга регистрации txt) 📗
Берн опустил взгляд на свои пустые руки. Конечно. За сейт надо платить. За все на свете надо платить. Он пожал плечами, стараясь выглядеть равнодушным. Через несколько мгновений он снял куртку. Протянул ее женщине. Женщина стояла неподвижно, затем безмолвно шагнула вперед и взяла куртку. Он увидел, что она хромает, старается не опираться на правую ногу. Когда она подошла ближе, он увидел, что она молода, не старше его.
Она подошла к двери в дом, постучала. Дверь слегка приоткрылась. Берну не было видно, кто стоит внутри. Молодая женщина вошла; дверь закрылась. Он снова остался один на поляне под звездами и одной луной. Без куртки было холоднее.
Куртку сшила для него старшая сестра. Сив сейчас в Винмарке, на материке, замужем, у нее двое детей, возможно, уже трое… Они не получили ответа, послав ей сообщение об изгнании Торкела год назад. Он надеялся, что у нее добрый муж и что он не изменился к ней после известия о ссылке тестя. Так бывает: родственники жены могут опозорить мужа — плохая кровь для его сыновей, препятствие для его собственных амбиций. Это может изменить человека.
Позор станет еще большим, когда весть о его собственных поступках перелетит через пролив. Обе его сестры могут поплатиться за то, что он натворил этой ночью. Он об этом не подумал. Он вообще не очень-то много думал. Просто встал с постели и увел коня до того, как взошла призрачная луна, словно во сне.
Дверь дома открылась.
Прихрамывающая женщина вышла и остановилась на свету. Поманила его рукой, и он подошел. Ему было страшно, но он не хотел этого показывать. Он подошел к ней, увидел, как она слегка отпрянула, и понял, что раньше, в темноте, она его не разглядела. Она так и не сняла капюшон, скрывающий лицо; он заметил желтые волосы, быстрые глаза. Женщина открыла рот, словно хотела что-то сказать, но не сказала. Просто жестом пригласила его войти. Берн вошел в дом. И она закрыла за ним дверь снаружи. Он не знал, куда она пойдет. Не знал, что она делала на улице так поздно.
Он и в самом деле знал очень мало. Иначе зачем бы пришел спрашивать женщин, как следует поступить мужчине? Сделав глубокий вдох, он огляделся при свете очага и ламп на обоих окнах и на длинном столе у дальней стены. Здесь было теплее, чем он ожидал. Он увидел свою куртку, лежащую на втором столе посредине комнаты, где были разбросаны и другие вещи: гадальные кости, каменный кинжал, маленький молоток, вырезанное изображение Тюнира, ветка дерева, сучки, горшки из мыльного камня разных размеров. Повсюду были травы, одни на столе, другие в горшках и мешочках на длинной полке у стены. На столе в глубине стоял стул, а перед ним вместо ступенек два куска дерева. Он понятия не имел, что это означает. На ближнем столе увидел череп. Но сохранил невозмутимое лицо.
— Зачем красть коня у покойника, Берн Торкельсон?
Берн подскочил, этого уже скрыть было невозможно. Его сердце стучало, как молот. Голос раздался из самого темного угла комнаты, справа в глубине. От свечи, недавно погашенной, поднимался дымок. Там стояла кровать, на ней сидела женщина. Говорили, что она пьет кровь, эта вёльва, что ее дух способен покидать тело и беседовать с другими духами. Что ее проклятие убивает. Что ей больше ста лет и она знает, где находится меч Вольгана.
— Откуда… откуда ты знаешь, что я?.. — заикаясь, спросил он. Глупый вопрос. Она даже знает его имя.
Она смеялась над ним. Леденящим смехом. Он мог бы сейчас лежать у себя на соломе, подумал Берн с легким отчаянием. Спать. Не здесь.
— Какой бы я обладала властью, Берн Торкельсон, если бы не знала хотя бы этого о человеке, пришедшем в ночи?
Он с трудом глотнул.
— Ты так сильно ненавидел Тонконогого? — спросила она.
Берн кивнул. Какой смысл отрицать?
— У меня была причина, — сказал он.
— Действительно, — согласилась ясновидящая. — У многих была причина. Он взял в жены твою мать, не так ли?
— Не поэтому, — возразил Берн.
Она снова рассмеялась.
— Нет? Ты и отца своего ненавидишь?
Он снова сглотнул. Он чувствовал, что начинает потеть.
— Умный человек этот Торкел Эйнарсон.
Берн с горечью фыркнул, не смог сдержаться.
— Еще какой! Отправился в ссылку, погубил свою семью, потерял землю.
— Горяч, когда выпьет. Но хитер, насколько я помню. А его сын?
Он по-прежнему не мог ее разглядеть, тень на кровати. Она спала перед его приходом? Говорят, она не спит.
— Тебя за это убьют, — сказала она. В ее голосе было больше холодной насмешки, чем других чувств. — Они будут бояться гнева призрака.
— Это я знаю, — ответил Берн. — Поэтому и пришел. Мне нужен… совет. — Он помолчал. — По крайней мере, это разумно?
— Отведи коня назад, — сказала она прямо, словно ударила молотом.
Он покачал головой.
— Для этого мне не нужно было бы колдовства. Мне нужен совет, как выжить. И не возвращаться.
Тут он увидел, как она зашевелилась. Встала. Прошла вперед. Наконец-то свет упал на нее. Ей было не сто лет.
Она была очень высокой, худой и костлявой, ровесница его матери, может быть, старше. Ее длинные волосы, заплетенные в косы, падали по обеим сторонам от ее головы, как у девушки, толькб были седыми. В глазах сверкал ледяной холод, а удлиненное лицо покрывали морщины, некрасивое лицо, твердое и властное. Жестокое. Лицо разбойника, если бы она была мужчиной. Она носила тяжелое одеяние, выкрашенное в цвет запекшейся крови. Дорогой краской. Он смотрел на нее и боялся. У нее были очень длинные пальцы.
— Ты думаешь, что медвежьей курткой, плохо сшитой, можно заплатить за сейт? — спросила она. Ее зовут Йорд, внезапно вспомнил он. Он уже забыл, кто ему назвал это имя, очень давно. При свете дня.
Берн прочистил горло.
— Она вовсе не плохо сшита, — возразил он.
Она не потрудилась ответить, просто стояла и ждала. Он сказал:
— У меня нет никаких других даров. Я теперь раб Арни Кьельсона. — Он посмотрел на нее, стараясь держаться как можно прямее. — Ты сказала… у многих есть причины ненавидеть Хальдра. Он был… щедр к тебе и к здешним женщинам?
Догадка, рискованный ход, бросок костей на стол в таверне среди кувшинов с вином. Он не знал заранее, что скажет это. Понятия не имел, откуда взялся этот вопрос.
Она снова рассмеялась. На этот раз другим смехом. Потом замолчала, глядя на него своими жесткими глазами. Берн ждал, сердце его продолжало сильно биться.
Йорд внезапно прошла вперед, мимо него, к столу на середине комнаты, шагая слишком широко для женщины. Он уловил ее запах, когда она прошла мимо: сосновая смола и что-то еще, запах животного. Она выбрала какие-то травы, бросила их в миску, взяла ее, вернулась к столу в задней части комнаты за чем-то, лежащим на нем рядом со стулом, и это тоже положила в миску. Он не видел, что именно. Стоя к Берну спиной, начала деревянным пестом бить и растирать содержимое миски.
Потом вдруг сказала:
— Ты не думал о том, что будешь делать, сын Торкела, сын Фригги? Ты просто украл коня. На острове. Так?
Уязвленный Берн ответил:
— Разве твое колдовство не должно открыть тебе мои мысли или их отсутствие?
Она снова рассмеялась. Потом бросила на него быстрый взгляд через плечо. Глаза ее ярко блестели.
— Если бы я умела читать мысли и знала будущее человека, который только что вошел ко мне в комнату, я бы не сидела в лесу на острове Рабади, в доме с протекающей крышей. Я бы жила в палатах Кьяртена Видурсона в Хлегесте, или в Фериересе, или даже у императора Сарантия.
— Джадиты? Они бы сожгли тебя за языческое колдовство.
Она продолжала забавляться и продолжала растирать травы в каменной миске.
— Не сожгли бы, если бы я правильно предсказывала им будущее. Правители хотят знать будущее, не важно, верят они в бога Солнца или нет. Даже Элдред с радостью принял бы меня, если бы я могла посмотреть на любого человека и узнать все о нем.
— Элдред? Нет, он бы этого не сделал.
Она снова бросила на него взгляд.
