Кошачий глаз - Богатикова Ольга Юрьевна (книги без регистрации бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗
Видение исчезло.
Я поставила тапочки на полку и глубоко вздохнула.
И что это сейчас было?..
Галлюцинация? Или сон? Я что, умудрилась уснуть прямо в хранилище? Да еще стоя на ногах?
Нет, я не спала. Я будто наяву увидела и туфли, и узор, и ребенка.
Ничего не понимаю. Я ведь никогда раньше не встречала этого мальчика. И этот его восторг… Он был так хорошо ощутим! Почти осязаем! Еще секунда, и я бы решила, что восхищение от красоты орнамента на бабушкиных тапках испытываю я сама. Это было похоже на… на…
«На воспоминание».
Я вздрогнула и огляделась по сторонам, пытаясь понять, чей голос только что услышала. Но в хранилище, кроме меня, не было ни души.
«Ты ведь поняла, что это воспоминание было чужим? Поняла, Света?»
На моей голове зашевелились волосы.
– Кто это говорит? – осипшим голосом пробормотала я.
«Никто. Голос звучит у тебя в голове. Я вынужден общаться телепатически. Мой артикуляционный аппарат, к сожалению, не приспособлен для человеческой речи».
– Где ты? – спросила, замирая от внезапно страха. – Покажись.
«Обернись. Я за твоей спиной».
Я резко повернулась к двери. У входа в хранилище стоял Сташек.
Несколько секунд мы с ним молча смотрели друг на друга.
– Я никого не вижу, – удивленно произнесла я.
«Вообще-то ты смотришь прямо на меня».
Во взгляде кота появилось осуждение. В моем – ужас.
– Аристарх, – прошептала я, – ты у нас заделался в телепаты?
«Почему заделался? Я был им всегда. И да – можешь начинать вопить, размахивать руками и носиться по комнате».
– Зачем?
«Не знаю. Вы, люди, всегда так делаете, когда встречаете что-нибудь непонятное».
Интересно, в моей семье имелись шизофреники? Или я буду первой?
Мои ноги ослабели. Я снова вздохнула и опустилась на пол. Сташек подошел ближе и потерся косматой головой о мое колено.
– Можно я не буду вопить? – жалобно спросила у кота, погладив его по спине. – У меня голос сел.
«Можно, – великодушно разрешил тот. – Оля в свое время тоже не кричала. Зато бегала по коридору и швырялась старыми газетами. И кстати. Ты не сумасшедшая. Хотя и разговариваешь с котом».
– Проблема не в том, что я с тобой разговариваю, – усмехнулась я. – А в том, что ты мне отвечаешь.
«Я – необычный кот».
– Это я уже поняла.
«Давай обо мне мы поговорим чуть позже. Негоже вываливать на тебя все интересное за один раз».
Я усмехнулась и уже хотела ответить, но тут скрипнула дверь, и в хранилище вошла Ольга Сергеевна.
– О! – сказала она, глянув на нас сверху вниз. – Вижу, вы тут заново знакомитесь. Вот и хорошо. Вставай, Света. Судя по всему, нам с тобой нужно серьезно побеседовать.
Кошачий глаз
На кофейном столике стояла большая ваза с песочным печеньем. Когда я уселась на диван, Чарская придвинула ее ближе ко мне.
– Угощайся.
Я отрицательно качнула головой.
– Спасибо. Я недавно обедала.
– Света, – ее взгляд был прям и серьезен. – Просто возьми печенье. Хотя бы одно.
– Зачем?
– Затем, что, когда жуешь, перестаешь нервничать. А ты сейчас на взводе. Верно?
– Сташеку тоже предложите поесть? – усмехнулась я.
– Сташек не нуждается в пище. По крайней мере, в той, которую едим мы. У него свой, особый рацион.
Я вспомнила, с каким удовольствием кот лопал мои котлеты и сосиски, и молча взяла печенье. Оно было свежее и таяло во рту. Интересное, где Чарская его покупает?
– Я так понимаю, в хранилище случилось некое происшествие, которое сильно тебя удивило. Правильно, Света?
Я кивнула.
– Что же это было?
– Галлюцинация, – немного помедлив, ответила ей.
– Ты что-то увидела?
– Я увидела мальчика. Он разглядывал тапки, которые сегодня нам оставили в залог.
«Она дотронулась до тапочек голой рукой. У нее аллергия на перчатки. Я же говорил, что твои новые контрагенты поставляют нам дрянь».
Мы с Чарской одновременно посмотрели на кота.
– Вы тоже его слышите? – осторожно спросила я у нее.
– Конечно, слышу, – кивнула Ольга Сергеевна. – Предваряя следующий вопрос: нет, ты не сумасшедшая. Общаться с нашим Сташеком способны далеко не все. Ты можешь. Я тоже могу. Это не делает нас больными, это делает нас уникальными. Но вернемся к твоему видению. Скажи, тот, ребенок, который рассматривал тапочки… не показался ли он тебе знакомым?
– Нет, – качнула головой в ответ. – Я точно видела его в первый раз, поэтому…
Я осеклась. Чарская вопросительно приподняла бровь. В ее глазах плясали веселые огоньки.
– Мальчик был рыжим, – медленно произнесла я. – С маленькой родинкой на лбу. Мужчина, который принес заклад, тоже был рыжим, и у него тоже на лбу была родинка. Это что же… мальчик из моей галлюцинации и наш клиент – один и тот же человек?..
На губах Чарской появилась улыбка. Мне же, наоборот, стало не до смеха.
– Ольга Сергеевна, я не понимаю…
Она мягко погладила меня по плечу.
– Видишь ли, Света, наш ломбард отличается от других подобных организаций. Мы принимаем в залог не только технику или украшения, но и человеческие воспоминания – те, которые когда-то вызывали у клиента сильные чувства. Обычно такие воспоминания связаны с какими-то вещами: игрушками, посудой…
– Или обувью, – прошептала я.
– Да, – кивнула Ольга Сергеевна. – Взять, к примеру, нашего последнего клиента. Знаешь, кто он такой?
– Нет.
– Его зовут Виталий Авдеев. Он – дизайнер. Самый талантливый и востребованный в нашем регионе. Очевидно, сейчас у этого человека сложный период – в хорошие времена услуги ломбарда обычно не нужны. Для нас проблемы господина Авдеева значения не имеют, нам важно, что он согласился оставить здесь вещь, которая однажды перевернула всю его жизнь. Когда Виталию было пять лет, он обратил внимание на узор, изображенный на тапочках своей бабушки. Этот узор так ему понравился, что Авдеев начал вглядываться во все окружавшие его линии и образы. Орнамент пробудил в нем чувство прекрасного, понимаешь? Следом подтянулось желание творить самому. Потом обнаружилась способность к рисованию, а затем он стал тем, кем является теперь. Этот мужчина наверняка не помнит, с чего началось его восхождение к успеху. И уже не вспомнит никогда. Люди, заложившие у нас свои воспоминания, не выкупают их обратно. Как и ты, они считают заложенные вещи рухлядью и с радостью с ними расстаются. Вместе с этой рухлядью из их памяти пропадает какой-то эпизод, но они этого не осознают.
– Для чего же вам чужие воспоминания? – удивилась я.
– Лично мне – ни для чего. Среди них иногда попадаются любопытные моменты, но в целом они мне не нужны. Воспоминания нужны ломбарду. Вернее, эмоции, которые они вызывали у своего бывшего владельца. Эти эмоции – его пища.
От ее слов у меня похолодела спина.
– «Кошачий глаз» построен в необычном месте, Света. Такие места принято называть магическими. В древности волхвы и шаманы стремились совершать тут свои ритуалы. Они заметили: любое желание, сформулированное в волшебной точке, сбывается. А обитающий тут человек получает все, что захочет: здоровье, удачу, денежное благополучие… Но не бесплатно. Чтобы место одаривало людей своей благодатью, его надо было кормить. Не мясом, не кровью, не хлебом и фруктами, а эмоциями – настоящими, сильными, искренними. Чем сильнее чувства, тем больше магии вырабатывает место. Мы уже не узнаем, кто придумал отдавать этой точке воспоминания. Кто построил здесь ломбард, тоже неизвестно. Однако эти люди были воистину гениальны. Они нашли способ пользоваться волшебством, не привлекая внимания. В нынешний век скепсиса и высоких технологий это очень и очень здорово.
Она говорила вдохновенно, будто радуясь возможности обсудить тему, которая долгое время была под запретом. Меня же не отпускало ощущение, что Чарская шутит.
Магическое место, заложенные воспоминания, ломбард, который нужно кормить эмоциями… Это же мистика. Сказки. Разве можно воспринимать такое всерьез?
