Острова жизни (СИ) - Гордеева Ольга Владимировна (бесплатные полные книги .txt, .fb2) 📗
Лайды жили кланами, группировавшимися возле какого-нибудь притока кйти. Карах имел над ними власть, сравнимую с властью правителя в Риалларе. Лайды были весьма воинственны по своей природе, и только ему удалось объединить их всех, примирив веками враждовавшие кланы. Его слушались, как святого.
Тэйна они обнаружили в Каньоне, бредущего через его аномалии без малейшей на них реакции. Его подобрали, как и всех остальных, кто попадал в эти каньоны, когда он упал, не подавая признаков жизни. Сначала Карах лечил его сам, а потом, оставив на попечение лайдов, отправился куда-то в сторону Очага Солнца. Оказалось, что среди обитателей Лахлайда есть несколько илонов и илларов, кроме того, кое-кто из лайдов тоже владел кэн-ли. Тэйн уже не удивлялся — после новых знаний, полученных в Очаге Солнца, в нем поселилась уверенность, что для овладения древним искусством не нужно ни особых способностей, ни даже особых усилий: только желание да регулярные занятия. Шаух пояснил ему, что первые уроки дал лайдам все тот же Карах.
Лайды плохо переносили свет прямых солнечных лучей, зато свет Ночного солнца не раздражал их. Люди, жившие в Лахлайде, свободно выходили на поверхность, а для быстроты перемещения пользовались хэльдами, расположение которых знали не хуже илларов Наземного мира, а также держали арритов. Жили и те и другие общинами, которые организовывались и назывались так же, как и в Ард Элларе. Харраны (в произношении лайдов — хэрэн), состоявшие из нескольких семей, расположенные поблизости друг от друга, образовывали Очаг; Очаги, лежавшие под восточным континентом, до Пролива, делились на провинции Дахар и Аттон, те, что тянулись под Риалларом, назывались Тонхайром.
Катаклизм, именуемый Пришествием Феоллона, развивается по нарастающей в течение пяти сезонов; при тщательном наблюдении за каждым из этапов можно вычислить точную дату кризиса. Первыми всегда страдают районы, наиболее удаленные от обоих Колодцев. На Телларе такими являются средняя и юго-западная чать Ахтана, южный Хильдайр и почти вся территория Майра. Но самым удаленным от Колодцев местом, конечно же, является Агваллар. Свидетельства приближения Пришествия появляются там задолго до их явления на Телларе. За все прошедшие эпохи островные жрецы научились компенсировать слабость наполнения малых колодцев путем ряда кровавых ритуалов, которые они начинают проводить с появлением первых симптомов, с целью сохранить статус-кво.
Первым проявлением неблагополучия становится угасание наиболее энергоемких хэльдов, выглядящий как отказ повиноваться оператору. Постепенно угасание становится массовым, захватывая все больше территории, и в конце концов достигает Эргалона, ближайшего к северному Колодцу, и Беарского побережья, ближайшиего к Южному Колодцу, который еще несколько эпох назад опустился под воду вместе с частью южного ард элларского побережья. Первичное угасание хэльдов длится чуть менее двух сезонов, т. е. около 168 дней, при этом скорость угасания всегда одинакова, независимо от мер, принимаемых жрецами Острова и властями Теллара для того, чтобы стабилизировать обстановку. Почти одновременно с угасанием хэльдов, но несколько позже по времени, начинается первичное угасание малых колодцев — Кругов Власти. Круги теряют прозрачность, сереют, постепенно становясь неотличимыми от обычных каменных глыб. Дольше всех держатся те простейшие хэльды, которые минимального наполнения при работе с ними, а также Круги Власти, расположенные на удалении от скоплений народа. Раннее возникновение напряженности в городах и широкомасштабные кровопролития могут резко ускорить первичное угасание, за счет последующего удлинения второго этапа.
Вторым этапом Пришествия становится возгорание малых колодцев, причиной которых является не живой огонь как таковой, а невозможность накопления и удержания по-прежнему поступающих к ним энергетических потоков. Поскольку хэльды, выступающие первичными накопителями, самопроизвольно выключаются из системы, малые колодцы не способны удержать больший, чем рассчитано их Творцом, объем энергии, что ведет к их переполнению, и, как следствие, возгоранию. Этап возгорания кругов длится от тридцати до семидесяти дней и заканчивается вторичным, или окончательным, угасанием малых колодцев.
Третий этап Пришествия знаменуется появлением огненного смога в небе. Выглядит он как резкое изменение цвета небесной сферы, которая сначала становится оранжевой, затем красной. Появление огненного смога сопровождается резким скачком температур: дневная температура резко повышается, ночная — катастрофически падает.
Но самым достоверным и хорошо отслеживаемым признаком является повышение уровня кйти в Лахлайде, которая на 280 день поднимается до уровня затопления нижних чертогов Тонхайра, и между 350–380 днями выступает на поверхность Теллара. С момента выступания кйти на поверхность начинается обратный отсчет дней непосредственно перед катаклизмом. Все отметки о повышении уровня кйти можно наблюдать на Белом озере, самом большом кратере кйти, расположенном в северо-западной части Тонхайра…
«В первую очередь надо уточнить время, — подумал Тэйн, закончив книгу. — Сколько времени у нас есть в запасе. Судя по тем событиям, что мы наблюдали в Майре, пройдена где-то треть пути. И надо бы увидеть своими глазами эти отметки на Белом озере. Кажется, Белое озеро — это как раз тот кратер с кйти под Джар Илломайном. Очень хорошо… Близко от дома. Если что, можно будет постоянно наблюдать за ее движением»
В перерывах между прогулками по Лахлайду и рассказами Шауха Тэйн спешно дочитывал первый толстый фолиант, позаимствованный им в библиотеке по соседству. Шауху он и словом не обмолвился о своем визите в библиотеку. Теперь же, ожидая возвращения загадочного правителя лайдов, он пользовался возможностью собрать о катастрофе как можно больше сведений, пусть даже и самых противоречивых. Орден Феоллона, целью которого было уничтожение жреческих кланов Агваллара, не давал ему покоя. Он вспомнил, где и когда он слышал об ордене, боровшемся с островитянами — это Ивор рассказывал ему легенду о синем клинке, в точности похожем на его собственный.
Закрыв книгу, он решил вернуть ее хозяину библиотеки и взять следующую. Помнится, там было что-то об иерархии агвалларских кланов. Хорошо бы разобраться, что за семейка во главе с Кианейт правит теперь в Эргалоне… Он поднялся, привычным движением проверил клинок у пояса, и, сунув фолиант подмышку, неторопливо двинулся по уже привычному коридору в направлении речки кйти.
Дверь по-прежнему оставалась незаперта. Ройг толкнул ее и, миновав маленькую пещерку, не задерживаясь, оказался в следующей. Все тот же оранжевый свет, стол, покрытый черным бархатом, фонтанчик воды из ниоткуда, кресло с высокой спинкой, укрытое шкурами, но там, за ним… Тэйн вздрогнул — там, в глубине комнаты, находился человек. Резко обернувшись на звук, он застыл в неподвижности, устремив на гостя взволнованный и жадный взгляд. Светлые, почти серебряные глаза в огненном свете хэльдов показались Тэйну двумя золотыми монетами на снежно-белом, узком и остром, как кинжал, лице, а черные вперемешку с серебряными пряди волос, разметанные в беспорядке по плечам, — причудливым головным убором.
Дьявол. Тот самый белоглазый дьявол, шедший за ним по пятам в Ахтамаре и Карре. Тот самый, спасший жизнь ему, Ивору и его семье в день осады его дома безумной толпой.
Кельхандар Харриаберт, гордый хильд старого, легендарного в Хильдайре рода.
Не было у того, юного Кельхандара из почищенной островитянами памяти, такой белой, с голубым отливом кожи, таких светлых странных глаз. Не было и белых прядей в волосах. Тот, юный Кельх, был в меру светлокож, темноволос и сероглаз, худощав при зверском аппетите, и дьявольски обаятелен. Этот же, странно измененный временем и страданием, казался страше Ройга не на какие-то несколько лет — на целую вечность. Вокруг рта залегли жесткие складки, между двумя полосками инея — бровями — тоже образовалась глубокая и жесткая морщина. Лоб открылся, образовав залысины. Губы, в которых почти не было живого тепла, чем-то напомнившие ротовую щель лайдов, напряглись и сжались, словно пытаясь удержать рвущиеся навстречу слова. Он носил длиннополую куртку, похожую на ранд, но с поясом и ножнами, плотные кожаные штаны со шнуровкой по майрской моде, и длинный темный плащ. Поверх одежды на тонкой, изящной цепочке висел кулон из резного ящичка, замеченного Тэйном в прошлый визит.
