Пепел Черных Роз (СИ) - Гюльахмедов Альтаф (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Присутствующие ждали его команды, но он все медлил.
«С Оленями мы не воюем… пока, а мальчишке надо дать шанс!..»
Он еще раз окинул взглядом беглеца, явно не ведавшего, что стал просто причиной для разрешения старинного спора между сахаларами и Цитаделью.
«Убил троих!!! Надо же! Не верится что-то!»
«Раз сумел справиться с тремя, может, разделается и с этим!»
Рыцарь перевел взгляд на сахаларских коней.
«На одном из коней приторочены две головы, а хозяин коня Гаурт был при Русстриме. Если там голова Лидица, то одно это может стать веской причиной для их уничтожения».
Он взглянул вверх на своих патрульных — Гвендила и Ворчуна.
«Мы в состоянии сделать это хоть сейчас. Подождем немного… пусть хоть один из них притронется к луку. На Гвендила можно положиться, но Ворчун обязательно доложит Вождю».
Он взобрался на коня, погладил его по холке и взглянул на ожидавших команды людей Равнин.
«Мальчишку жалко», — подумал он и после недолгого колебания поднял руку. Что значила жизнь этого почти обреченного мальчишки перед желанием еще раз ущемить хвост сахаларскому отродью.
— Начинайте!
Гаурт рванулся к противнику, решив разделаться с ним одним ударом. Его клинок столкнулся с мечом рыцаря и глухо звякнул, встретившись с боевой сталью. Парень отшатнулся, не выдержав сокрушительного удара — и едва не пропустил укол в грудь, оступился — и клинок просвистел перед его лицом.
Сахалар не отличался умением на взгляд наблюдающего за ним рыцаря, но сил у него было предостаточно. Вот юноша не успел уклониться — и меч оставил кровавую просеку на его левой руке. Сахалар побеждал, сознавая это и оттого радостно оскалившись — сородичи подбадривали его криками, рыцарь разочарованно качал головой — в случае победы сахалар имел право претендовать на меч побежденного, а этого никак нельзя было допустить, даже если не принимать в учет баснословную цену орденских мечей.
Бой продолжался, и стало понятно, что закончится он победой сахалара.
Гаурт неожиданно столкнувшись с грамотной защитой, которую было не пробить хоть и сокрушительными, но весьма прямолинейными ударами, решил взять измором и кружил вокруг противника, заставляя того неловко поворачиваться на раненной ноге. Раны от резких движений стали кровоточить сильнее, и теперь юноша двигался все медленнее и неувереннее.
И тут беглец сделал то, на что не пошел бы ни один здравомыслящий боец на его месте. Не заботясь о защите, мальчишка понесся вперед, предоставляя сахалару возможность воспользоваться моментом — тот сделал выпад и… лезвие вошло в грудь!
— Змееныш!!!
— УМРИ!!!
Мальчишка, горя от ненависти, и заранее согласившись на смерть, буквально нанизал себя на меч сахалара. С криком, в котором не было боли — только ярость, он ударил противника наискосок сверху вниз, а сахалар, зачарованный легкостью, с которой лезвие меча пронзило тело противника, погружал его тем временем все глубже. Сладострастная улыбка убийцы исказила его лицо и навеки осталась, потому что меч Хранителя отсек ему голову.
Тела, соединенные металлом, медленно осели на каменистую землю. Последнее, что видел умирающий юноша уже закатывающимися глазами, было безмерное удивление в серо-зелёном льду глаз Чёрного рыцаря.
«Уратэн… прими меня, Отец Небо!..»
Это было последней мыслью мальчишки. Он медленно растворялся в небытии и потому не видел, как к его телу рванулись, чтобы добить, оставшиеся кочевники, на скаку выпустив стрелы в рыцаря…
Он не видел — глаза его были закрыты, а лицо постепенно бледнело, расставаясь с красками жизни, и он не видел…
… Как на пути сахаларов встал пограничный страж, уклонившийся от стрел и бросивший своего скакуна навстречу гибельной стали…
… Как в круговерти мечей Чёрный Рыцарь двигался, словно боевой корабль в пиратской стае, прореживая строй врагов отточенными смертоносными ударами секиры…
… Как последний из воинов Равнин бросился прочь в надежде спастись, но один из Хранителей Цитадели, не торопясь, взвел тетиву арбалета, и кочевник, раскинув руки, рухнул с коня…
… Как посреди исковерканных предсмертной мукой тел Чёрный Рыцарь повернулся лицом к Шлемам Ушедших и, обнажив голову, воздел оружие вверх, отмечая ещё одну победу Ордена.
Снежный лис задрал голову к небу, шумно втянул ноздрями морозный воздух, наполнившийся запахом горячей крови, и довольно облизнулся.
Влажные утесы, казалось, повисли в воздухе между тяжелыми тучами, протянувшимися с севера на юг, и бурлящим вздувающимся туманом, который исторгало из себя ущелье.
Трое всадников в черных доспехах — второй западный патруль, возвращался в Цитадель. Они торопились. Тучи, пришедшие с севера, несли в себе снег, много снега, и скоро патрулям придется очень трудно.
«Мы довезем его! — командир патруля обернулся и поглядел на привязанного к спине Гвендила раненного, но еще живого юношу. — Должны довезти!!!»
«Мальчишка уже столько перенес! — продолжал рассуждать он. — Не должен он просто так сгинуть, если уж жив до сих пор после таких ран».
— Гвендил, как он там?
— Сопит, — подтвердил тот. — Стонет иногда. Значит, живой!
— Зачем он тебе? — Гвендил почесал подбородок. — Это же сумасшедший? Ты же видел, что он сделал!
— Мы все сумасшедшие, — ухмыльнулся командир и Гвендил через мгновение согласно захохотал.
— Фавнер говорит, что безрассудного можно научить осторожности, — внушительно процитировал командир, — а вот из осторожного сделать безрассудного — намного сложнее, и я с ним согласен.
«Беспорядок рождается из порядка, трусость рождается из храбрости, слабость рождается из силы. Порядок и беспорядок — это число; храбрость и трусость — это мощь; сила и слабость — это форма».
Командир посуровел и, пригнувшись к луке седла, погладил торбу со страшной ношей. Тело Лидица давно уже ждет своей головы и сегодня после обряда они соединятся, наконец, став пеплом.
Сахаларские головы и второго неизвестного из трофея покойного Гаурта вез Ворчун — их спрячут в горах, набив рот камнями, чтобы они ни о чем не могли уже рассказать. Простая мера предосторожности. Шаманы сахаларов по слухам могли расспрашивать мертвых.
Гвендил поднял голову. Высоко в небе от одного из Шлемов Павших отделилась черная точка. Ворон вылетел поохотиться в метель.
— Цитадель, — сказал едущий впереди рыцарь и простер руку в железной перчатке, указывая на крепость, прижавшуюся к самой вершине колоссальной скалы там вдалеке на севере, но просвет тут же вновь затянулся черными тучами.
— Теперь главное, чтобы Лекарь был там… и все будет нормально. Ты не слышал, кстати, что говорят насчет Мекасты?
В шатре было темно, но он и не пытался смотреть в лицо вождю, когда сообщит ему такую весть, и потому сразу уткнулся лицом в землю. Зачем глядеть в глаза смерти?!!
— Вы нашли его? — спросил тягучий хриплый шепот.
— Да высокородный, как мы и предполагали, сын вашей сестры, храбрый Гаурт, преследуя беглеца, достиг гор…
Гонец сжался в комок, предчувствуя, как трудно ему будет сообщить вождю горестную весть.
— Продолжай.
— Я не смею…
— Говори… раз вы вернулись без него — значит…
— Да высокородный, он погиб, как и те двое, что сопровождали его. Тела были спрятаны в скалах нижнего яруса Синих Гор, но мы не смогли забрать их — их клюет Ворон. Он не уйдет пока не закончит трапезу.
— Ворон! Это плохой знак — принесите жертву, и узнайте у шаманов, что этот знак означает.
Гонец поежился.
«Конечно!!! Все знают, что Ворон появляется там, где предстоят большие беды. Шаманы прочли в Семи Ветрах, что Вороны это глаза и уши Творца, сотворившего Мир».
— Но неужели они полезли в горы? Даже Гаурт не посмел бы этого сделать!
— Нет — их убили в полете стрелы от первых камней и значит на земле Равнин.
— Бедная моя сестра — потерять сразу обоих!!!
Из-за стен шатра доносился вой и плач женщин оплакивающих смерть доблестных воинов.
