Серое братство (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗

Дядюшка Якоб не распоряжался нами, благоразумно оставив на попечение дородной тетки по прозвищу Фурия. Она была кем-то вроде экономки, и работников держала в мощном кулаке, который могла легко пустить в ход.

Что-то у моих друзей наверняка было с Ильзой, но я старался не вмешиваться в их сердечные дела, не надоедать нравоучениями. Да и не поняли бы меня. Наличие под нашим боком Фурии заставляло держать язык за зубами. Иначе вполне серьезно могли нарваться на неприятности похлеще пинка под зад. Терять место подработки нам не хотелось. У Якоба кормили вкусно.

Хотелось бы еще сказать, что народ в Таланне в большинстве своем дикий и невежественный, несмотря на то что поголовно гордился своим университетом. Наличие такого заведения в городе приравнивало таланнцев к сонму славных своими учеными традициями городов, так как в Пафлагонии их было всего четыре: в Берге, где помимо гуманитарных наук изучали математику, химию, архитектуру церквей, в Фобере, в красивейшем портовом городе, в Ламберге, что контролировала коалиция святого Патрика. И, конечно же, наш, родной. Так что в соотношении учебных заведений на количество жителей союз Алой Розы, то бишь доминиканцы, мог гордиться собой. Здесь мы смотрели на долгие годы вперед. Да и к религии многие относились с прохладцей. Уже не было такого слепого поклонения незабвенным опальным ангелам. Эти времена ушли в прошлое. И хорошо, иногда размышлял я. Люди освобождаются от многих догм, мешающих объективно понять суть происходящих вещей на земле.

Я говорил о невежестве таланнцев. Оно заключалось не только в умении сплетничать, наушничать, стучать властям на неугодных, но и в безрассудном увлечении магией. В последнее время это увлечение стало повальным, а на фоне будущей войны — вообще опасным. За это могли спокойно снести голову. Герцог Линд не отличался кротостью, и с особой легкостью подписывал указы о казнях особо увлеченных. Но магия и колдовство все-таки присутствовало в нашей жизни. Это было так же очевидно, как и приближающаяся война. Изданный указ предписывал искоренять везде и повсюду любые проявления волшебства, запрещал проводить ритуалы, связанные с гаданием, энвольтацией на смерть. В последнем случае сразу отсекали руки и ноги. Голова отлетала последней. За себя боялись светлейшие князья и герцоги, что ли?

Вот мы и попались на совершенной глупости, хотя кому от этого лучше?

4

Накануне восхода Великого Пастуха [1] Ильза предложила нашей четверке погадать на Картах Фигур [2]. Она сказала, что достала эти карты у знакомой бабки, умеющей держать язык за зубами. Что ж, если бабка до сих пор жива и здорова, то действительно вовремя прикрывает рот. Ильза уверяла нас в мощной силе магии карт. При их раскладе происходит некий контакт с человеком, на которого гадают; накидывается определенная магическая сетка, и все, что карты покажут — сбудется.

— Ты-то хоть умеешь гадать? — усмехнулся Игла.

— Будь спокоен, — серьезно кивнула головой девушка.

— Я не пойду, — мне стало не по себе. Отчего-то навалилось непонятное упрямство. — Это чушь на постном масле.

Конечно, причины были другие, но я не смог сказать, что меня тревожит. Исподволь накатывалось ощущение будущих бед, давило на виски, а трясучка в руках поразила даже меня самого. Некстати (а может быть и кстати) я вспомнил предупреждение Брюнхильды остерегаться любых гаданий и ворот, или чего-то, что похоже на эти самые ворота. Что значат эти слова — я до сих пор не понимал.

— Да что с тобой? Струсил? — Шип удивленно засмеялся. Он тоже не понимал причин, по которым я впервые действительно испугался. — Только не говори, что это правда.

— Ни всерьез, ни ради смеха не пойду, — упорствовал я. — Вам жить надоело? Не видите, что творится кругом?

— А кто узнает? — Шип тоже уперся. Ведь он был самым отчаянным из всех. — Пойдем глубокой ночью, когда спят даже самые брехливые псы.

Я молчал. Как раз ночью больше вероятности влипнуть в нехорошую историю. Всегда найдется кто-то, кто увидит крадущихся в ночи людей, проследит и настучит по нужному адресу. И всем крышка. А я свою голову на чурку под топор герцогского мясника ложить не хочу.

— Брат, мы же одна компания, — обнял меня за плечи Колючка. — Пропадать — так тоже вместе. Если боишься карт — сиди в стороне и не гляди на них. А можешь постоять на фасере [3], никто тебя не будет осмеивать.

Я дурак. Нет, я хуже: я набитый соломой тряпичное чучело. Мне надо было зубами вцепиться в парней и не отпускать никуда, достать вина, залить им его в глотки, чтобы они не сдвинулись с места, не допустить того, что произошло потом.

Мы тайком пробрались по узким улочкам в южную часть Таланны, где преобладали деревянные избы, полуразвалившиеся или уже совсем непригодные для проживания. В этом районе обитал лихой народец, имеющий за пазухой по парочке ножей. Жители Таланны и днем-то не рисковали совать нос в эту часть города, а мы поперлись ночью. Ладно, с местными ребятами мы договоримся. А вот что сказать тем, кто землю роет носом, лишь бы поймать кандидатов на плаху? Мы выбрали одну совсем плохенькую избушку, уже давно необитаемую, и гуськом пробрались вовнутрь, без конца спотыкаясь о различные предметы, невидимые в темноте, а заодно и вляпываясь в какое-то дерьмо. Бывшие хозяева, видимо, впопыхах бросили дом и исчезли из этих мест. Ильза, прерывисто дыша от волнения, или оттого, что рядом Шип, первая шмыгнула в темень комнаты, откуда донесся ее шепот:

— Не нужно огня. Идите на мой голос.

— Ты хорошо осмотрелся, Игла? — спросил я друга, сопящего мне в спину.

— Да тихо все. Ты же слышал, что даже собаки не гавкали.

Такая беспечность начинала меня волновать.

— Вот это и плохо. Здесь же всегда стаи бездомных псин обитают. Сейчас бы такой шум подняли…

— Чего ты беспокоишься, Гай? Раскинем картишки — и по домам!

Я смирился с упрямством друзей и от нечего делать выполз на улицу. Над горизонтом ярким кровавым фонарем пылал Пастух. Ночная прохлада несколько взбодрила меня, но беспокойства не убавила. Я, словно гончая, навострил уши, чутко ловя посторонние звуки. Как же все было тихо! Я не мог дать сейчас вразумительного ответа, что меня тревожит. Обычно Южный конец не выглядел вымершим, как теперь. Кто-то бродил в поисках самопального вина, кто-то занимался грабежами, и здесь делил награбленное добро. Пусть и неблагонадежные люди — но они создавали ту атмосферу, которая позволяла этому району держать в страхе большую часть города. Но сейчас стоит гробовая тишина!

Я вошел обратно, чтобы погреться, стараясь не слушать тихое бубнение Ильзы. Хотя, что мне Брюнхильда? Она далеко, а я сам отвечаю за свои поступки. Карты не решают судьбу человека, а если жить с ними в согласии, можно и с деньгами быть.

Я вздохнул и шагнул в едва освещенный робким светлячком огарка угол.

— Черт с вами! Кидай карты, Ильза!

— Давно бы так, — гыгыкнул Шип, лапая служанку за талию, а та и не старалась сбросить его руки. — Поверь, они тебя не съедят.

Ильза сноровисто раскидала карты, зашевелила губами, словно читая по картинкам, потом оторвала от них взгляд и прерывающимся голосом прошептала:

— Таких раскладов не бывает.

— Почему? — Колючка перегнулся через плечо Иглы и посмотрел на карты. — Что здесь необычного?

— По правилам расклада Черный Всадник не должен выпадать с Черным Королем!

— Почему не должен? — зашумел Игла. — Кто тебе это сказал? Ты знаешь, сколько здесь вариантов?

— Техника расклада, умник! — Ильза никогда не была столь серьезной. — В Картах Фигур недопустимо схождение одного цвета подряд два раза, тем более такого высокого ранга как Всадник и Король! Колода раскладывается с таким расчетом, чтобы красная масть шла за черной. Таким образом достигается гармоничное гадание. Дело ведь не в том, что черный цвет символизирует печаль и неудачи, а красный — что все хорошо.