Игра в чужую жизнь (СИ) - Гриб Елена Григорьевна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
– Нет! Я не понимаю! Объясните, пожалуйста, поскольку я уверена, что не Каленри!
Девушка будто воочию увидела, как Меченосец укоризненно качает головой.
– Милая, Каленри означает «Хозяйка». Стражи признали твою власть, и я, пожалуй, с ними соглашусь. Они ни за что не выбрали бы новую госпожу, будь жива моя любимая. Этому миру нужна заботливая рука! Я, как видишь, рук не имею, и ждать, пока ко мне забредет другая дама, не намерен. Хватит уже, ждал одну… Долго ждал! Кроме того, в моем храме женщины – редкие гости. Поэтому принимай хозяйство.
Остаться навсегда в мире бога Войны? Жить среди бескрайних просторов, осознавая – тут нет никого, кроме вежливого призрака. Забыть о Велли и Гартоне, о короле с императором, об остальных храмах и неизвестном убийце… о доме, которого Лин не помнила… Одиночество. Покой. Тихое настоящее бытие. И никакой игры в жизнь…
Заманчивое предложение, однако как оно отразится на друзьях? Марк станет идеальным козлом отпущения для Его Величества и сполна компенсирует императору неудобства, связанные с пропажей принцессы. Кари останется один среди обывателей, ненавидящих не-людей, и кто знает, удастся ли ему вернуться на Римай. А она сама… Она потеряет даже призрачную надежду возвратиться в тот, иной мир, который все равно считает единственным настоящим. Нет, девушка была категорически против! Да только кто ее спрашивал?
– Э-э-э, извините, уважаемый, проблема лишь в том, чтобы здесь находился кто-то, скажем, материальный?
Казалось, Меченосец задумался.
– Если так ставить вопрос… Пожалуй, да.
Лин решила, что она на верном пути.
– А почему вы без тела?
Он ответил мгновенно, словно зазубренный урок:
– Меня принесли в жертву довольно диковинным способом… Безумным даже для этих краев! Ха-ха, меня отдали на растерзание двум сотням крыс! Понимаешь, война – неприглядная штука, а жрецы тогда и представить не могли, что мой дух станет богом. Жаль, мне не удалось проделать этот фокус с ними же… Знаешь, что чувствует человек, когда в него вгрызаются двести голодных ртов? Четыреста челюстей? Несколько тысяч зубов?
Девушка перебила его:
– Помните, вы спрашивали, помогу ли я вам? Имелось в виду новое тело?
– Почти, – он вновь говорил спокойно. – Ты приходила в храм, чтобы поквитаться с врагом?
– Нет. Получить благословение.
Меченосец обидно расхохотался:
– От Меча?
– От вас, – холодно поправила Лин.
– Я никогда не покидаю этот мир! – возразил он. – Там я – ничто, а здесь имею хоть голос…
– Отец мне сказал – я пошла, – девушку начала утомлять эта перепалка. – Так в чем проблема с вашей материальностью?
Похоже, она зацепила больную струнку в душе бога Войны.
– Тот клинок… Как его у вас называют? Меч Ненависти? Он отнимает всю силу моего мира, оставляя жалкие крохи, которые позволяют мне не рассеяться в пространстве. Не будь его, я бы постепенно обрел настоящее тело! Но уничтожить Меч нельзя, он – часть святилища. Знаешь, откуда его имя? Это всего лишь сосуд, куда паломники изливают свои гнусные чувства, и он, чтобы не захлебнуться в чужой ненависти, избавляется от них, как может, порой используя меня. Даже смешно – меч отбирает силу у бывшего хозяина…
Лин выделила главное:
– Его нельзя уничтожить, да? А изменить? Перековать, например, или думать о хорошем?
Меченосец расхохотался.
– Милая, по-твоему, я ждал настолько предсказуемого совета? Моя Каленри перепробовала все способы, которые ты можешь себе представить, и множество тех, о которых ты никогда не догадаешься. Полагаешь, есть толк?
Она внимательно присмотрелась к месту, откуда доносился звук, и сказала слегка дрожащим голосом:
– Мне кажется, я вас вижу.
Призрачная фигура, принятая девушкой вначале за собственную тень, отброшенную на стену пшеницы (но солнце-то стояло в зените!), взметнулась вверх, всколыхнув воздух. Теперь Лин не сомневалась – это и впрямь Меченосец!
Раздался протяжный вой. «Тень» немного сгустилась, приобретая объемность, тяжело спикировала вниз… Неуклюже приземлилась рядом с девушкой и заорала:
– Как – ты – это – сделала?!!
Такая вот благодарность…
– Не обижайтесь, пожалуйста, я здесь ни при чем.
Она не думала, что призрак (уже полупризрак!) поверит, но он внезапно сменил тон:
– Пожалуй, я тебе верю. Это вторая ступень, должно было пройти не меньше четверти суток… Милая, расскажи, что происходило шесть часов назад?
– Я спала, – честно ответила Лин. – Что делали остальные, не знаю. Правда, вчера вечером усилили нашу охрану.
«И еще моих хранителей не было на месте, однако тебе об этом говорить необязательно…» – подумала она.
Темный силуэт заметался туда-сюда. Пожалуй, при жизни Меченосец имел темную, почти черную кожу, хотя о существовании подобной расы в этом мире девушка не слышала. Может, он тоже не отсюда?
– А много людей с таким цветом кожи, как у вас?
– Не знаю, – рассеянно ответил бог Войны, размышляя о чем-то своем. – Меня в детстве в цирке бродячем показывали, как диковинку. Потом, когда вырос, почтенные господа шарахались, а их жены детей прятали – чтоб не сглазил, поэтому я считал себя уникальным, единственным и неповторимым. Что? – спросил он, отрываясь от собственных раздумий и замечая – Лин не слушает.
А у нее перед глазами стоял Кари, заявившийся утром без оружия. И отсутствовавший вечером, чего раньше никогда не случалось.
– Что будет, если на место Меча Ненависти положить другой? – с замирающим сердцем спросила девушка.
– Ничего.
– А если вынести его из храма?
– Он начнет тянуть еще больше силы, и я, возможно, потеряю даже голос. Понимаешь, милая, люди приходят туда не для того, чтобы поклониться войне, и не потому, что хотят попросить о ее прекращении. Им не надо благословения перед битвой, нет! Они хотят уничтожить. Не важно, что или кого. Без разницы, заслуживает противник смерти или нет. Они приходят в Храм Войны и преумножают ненависть… Я не мог покидать эти земли, но однажды ко мне заглянул Рех. Он сказал, будто все дело в людях, и если они искренне захотят, чтобы Меч больше не приносил разрушений, так и будет. Знаешь, наш бог Смерти – пророк, причем настоящий. Я запомнил его слова, хотя считаю их издевательством: «Кто добр и чист душой, в чьем сердце так много любви, что нет места ненависти, кто ради друга пренебрежет долгом и обратит силу против силы». Скажи мне, кто, кроме разве что блаженных, в наше время сможет подойти под это предсказание? Ты встречала таковых, Каленри?
– Насчет любви не уверена, а в остальном подходит, – медленно проговорила Лин. – Не переживайте, уважаемый, вернется к вам материальность! Этот парень все делает на совесть. И чем быстрее я отправлюсь обратно, тем выше ваши шансы. От любви к ненависти один шаг, помните? А он чересчур нетерпеливый и отчаянный.
– Но я не могу! Перемещение отберет у меня все силы!
– А без этого они сами пропадут, – безжалостно заметила девушка. – Ничего, новых накопите. Ну?
Портал вспыхнул серыми языками призрачного пламени.
– Ты здесь Каленри, не забывай. Заходи как-нибудь в гости!
– У меня есть друг, гвардеец. Может, хотите с ним пообщаться? Мы остаемся в храме до завтрашнего утра, прилетайте!
Он рассмеялся.
– Гвардеец? Почему я должен хотеть с ним разговаривать?
Лин немного растерялась:
– Но это же Храм Войны! Мне казалось, вы как-то связаны с армией.
Бог долго молчал. Она переступила седой огонь, отчаявшись услышать ответ, когда Меченосец тихо (а, может, звук приглушился из-за портала) сказал:
– Я связан с войной, а не с армией. Цирковую диковинку к оружию никто бы не пустил. Я был мародером, милая…
Мир завертелся, сворачиваясь в пружину, и резко распрямился в храме. Девушка не удержалась на ногах, плюхнулась на пол и пребольно ударилась спиной в сундук, раскрошив скелетное рукопожатие. Обернувшись, она с удивлением заметила, что красно-синий глаз находится на своем прежнем месте.
