Проклятие феи - Мак-Кинли Робин (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
А что, если им все же не удастся одолеть Перницию? Осталось два года – и по-прежнему ни словечка, ни шепотка от малиновки, никаких весточек от Сигил. Всего два года. Пытаясь отрешиться от этих пугающих размышлений, Катриона поспешно заговорила:
– Я… мы… выйдет только хуже, если рассказать тебе сейчас. Прости, милая, мне так жаль… Я не просто так веду себя загадочно, ты же мне веришь, правда? Мы ждали… ждем знака. Не знаю, почему его так долго нет.
Последовало молчание. Рози все еще шмыгала носом – отчасти от слез, отчасти послушно принюхиваясь к травам, которые держала в руках. Но лицо ее порозовело, а пальцы больше не дрожали. По голосу Катрионы она поняла, что ожидание длилось очень долго. Девятнадцать лет? Как же ты беспомощен, когда что-то случается с тобой в младенчестве. Ты не можешь даже вспомнить, что именно произошло и произошло ли. Можешь только догадываться… Она вспомнила эхо в темноте, перед свадьбой, перед рождением Джема, – эхо, рассказывавшее ей, что она не та, кем себя считает, что ей не место рядом с людьми, которых она любит.
– Чудовище, по крайней мере, знало, за что его превратили в зверя, – наконец заявила она, имея в виду сказку, рассказывать которую снова и снова заставляла Бардера, когда была совсем маленькой.
Катриона, чьи нервы уже звенели от горя, тревоги и нерешительности, расхохоталась.
Рози нехотя улыбнулась в ответ.
– Не будь это волшебными делами, я бы еще с тобой поспорила, – заявила она. – Но не стану. Если я начну, мы обе разозлимся и Тетушке придется нас мирить, а я все равно так ничего и не узнаю. – Она вернула Катрионе пучок трав и нахмурилась. – Спасибо. В первый раз на моей памяти жалею, самую чуточку, что я не фея. Тогда я бы могла знать.
– Милая, это так не работает, – мягко заметила Катриона.
Она пыталась не расхохотаться снова, поскольку знала, что обидит Рози, хотя смеялась бы она над собой, над собственным досадным невежеством.
Рози одарила ее взглядом, в котором читалось: «Ты говоришь это только для того, чтобы меня утешить».
– А я все еще жду, когда меня найдет мое животное-фамильяр, – правдиво добавила Катриона. – Я фея, и я не знаю.
Рози могла лишь с трудом, величайшим мысленным усилием представить, каково это – не уметь разговаривать с животными. Она боялась даже вообразить, как должна чувствовать себя Катриона, которая обладала такой способностью и утратила ее, тяжко вздохнула, подалась вперед и поцеловала ее в щеку:
– Спасибо за травы. Мне нужно найти Пеони и извиниться.
Пеони страшно расстроилась из-за того, что огорчила подругу, и едва выслушала ее извинения, поскольку страстно желала извиниться сама. На том все и закончилось, не считая того, что впредь она старалась никогда не упоминать о вышивании при Рози. А когда несколько месяцев спустя она вызвалась показать Рози шаги самого простого хоровода, который все (кроме Рози, Нарла и старого Пенфарона, обладателя деревянной ноги) танцевали на праздниках и ярмарках, и Тетушка с Катрионой, на этот раз оказавшиеся в комнате, сказали: «Нет!» – хором и слишком громко, ни Пеони, ни Рози не попросили объяснений.
Примерно через неделю после того, как Пеони показала Рози основные стежки для вышивания, над Двуколкой видели пролетающего гиппогрифа. В целом гиппогрифы пользовались дурной славой среди всех, не считая волшебников, и появление такового по соседству никого не обрадовало. Оно могло означать, что за ним последует неблагоприятная магия, а этот гиппогриф определенно выглядел так, будто что-то искал. Люди встревожились, и отвращающие амулеты шли нарасхват – они в той или иной степени, в меру мастерства сделавшей их феи, отводили от владельца внимание бродячей магии, ищущей, за кого бы ей уцепиться. Тетушка и Катриона изготавливали очень хорошие амулеты, и через две недели у них не осталось ни одного на продажу, а новых они не могли бы наделать до самой зимы, когда лоза оленьего копытца покраснеет, а ягоды салии пожелтеют. Правда, в течение этих двух недель никто больше не видел гиппогрифа, и люди начали надеяться, что опасность все же минует Двуколку. Среди общего волнения никого не удивило, что Тетушка с Катрионой снабдили отвращающими амулетами Рози и Пеони.
Но гиппогриф и впрямь улетел прочь, и единственной неприятностью, постигшей в эту зиму Двуколку, оказалось нашествие таралианов – крупных полосатых кошек, обладающих острым разумом и свирепым аппетитом (матерый таралиан способен съесть лошадь за один присест). Сам король повел против них войско. Армия одержала победу, и уцелевших таралианов прогнали за границу, в дикие южные пустоши, откуда они и пришли. Но король был ранен, и хотя рана оказалась легкой, он так медленно восстанавливал силы, что даже пошли слухи о заклятии. Зачем таралианы вообще пришли на населенные людьми земли? На собственной территории они были свирепыми хищниками, но покидали ее редко, а зима выдалась не слишком суровой.
Говорили, что болезнь короля проявлялась очень похоже на ту, которой мучились солдаты и придворные, сраженные колдовским сном в Фордингбридже и Флури: головными болями, продолжительной вялостью, неспособностью сосредоточиться или принимать решения, бессонницей, кошмарами. Она вызывала беспокойство не только потому, что страдал ею король, но и потому, что он был крепким уравновешенным мужчиной с обнадеживающей нехваткой воображения, заботливым и добрым правителем.
Опасность, угрожающая дочери, все же подкосила его, утверждали слухи. Слишком много сил было потрачено, чтобы ее защитить – где бы она ни находилась. Не меньше ушло и на розыски Перниции. Но все впустую. Перниция была не только злой и могущественной, но и умной. Двадцать лет беспомощного страха измотали страну и в наибольшей степени короля. Когда она наконец захлопнет свою ловушку, у него, его магов и войск уже не останется сил, чтобы ей противиться, и она, как и предсказывали старинные истории, получит не только принцессу, но и всю страну. Но ведьма не пошла бы этим путем, если бы могла захватить ее сразу, а это означало, что она не настолько могущественна, как делает вид. «Давайте же, – шептались люди, – вернемся к обычной жизни, пока еще осталось немного времени. Кто вообще видел Перницию после именин? Она не стала бы терпеть столько времени, будь у нее возможность добиться своего быстрее. Возможно, проклятие на принцессе вовсе не таково, каким объявила его Перниция: вместо этого всех вокруг нее сражает загадочная болезнь, тянущая из людей здоровье, силы, волю и смелость. Верните же ее домой – и пусть она передаст корону принцу Колину, которого народ знает и любит. Пусть люди сплотятся вокруг него в этот последний год перед двадцать первым днем рождения принцессы, чтобы у Перниции не осталось ловушки, которую можно захлопнуть. Проклятие никогда не подразумевало, что принцесса должна умереть от укола веретена, – и ни единого острого веретена не осталось во всей стране.
Пусть она вернется домой. Пусть этот фарс закончится. Давайте восславим юного будущего короля и забудем о Перниции. Судя по всему, это проклятие – полный вздор и всегда было вздором, а мы, дураки, поверили».
«Именно этого она от нас и добивается, – шептались другие. – Поэтому так долго ждала, чтобы в самом конце у нас не выдержали нервы. Никогда еще в нашей стране королева не отрекалась от престола. Дождитесь двадцать первого дня рождения принцессы. Остался всего один год. Ждите».
В тот год весна пришла в Двуколку вместе с необыкновенным обилием нарциссов, распускающихся как капуста или шток роза, а бóльшая часть сирени оказалась тревожащего лазурного цвета. Старый домик, где некогда жили Тетушка, Катриона и Рози, заполонили летучие мыши особой породы, не только роняющие помет, как и все прочие летучие мыши, но еще и громогласно храпящие. Изгоняющие и очищающие чары пришлось накладывать на дом несколько дней подряд, пока его нынешний арендатор отсиживался в трактире, восстанавливая самообладание. К плесневому духу в старом доме Мед присоединились несколько его родственников, которые решили, что для них всех там слишком тесно, принялись осваивать соседние здания и страшно нагрубили Катрионе, когда та пообещала, если они оттуда не уберутся, иссушить их в репейный пух и развеять по ветру. (Впрочем, после того как несколько дальних родичей разлетелись семенами одуванчика, остальные все же отступились.) А волшебной пыли – как обычной меловой, так и почти невидимой мерцающей – на корзинах с травами, которые Рози приносила на двор кузницы, чтобы превратить в мази и настойки для лошадей, стало столько, что временами, выпрыгивая из корзин и разбегаясь, она прихватывала с собой и травы, к превеликой радости деревенских кошек, которые теперь ошивались около кузницы чаще, чем у дома священника, подбивая лапами клочки неизвестно чего. Конечно, все кошки так поступают и сами по себе, но на дворе кузницы эта привычка вызывала куда большее беспокойство, что еще больше радовало кошек.
