Девушка и смерть(СИ) - Архангельская Мария Владимировна (онлайн книга без .txt) 📗
Леонардо не ответил. Мы стояли друг напротив друга, он был молчалив и неподвижен, как статуя.
— Леонардо?
Никакой реакции. Я почувствовала, как страх снова начал наполнять моё существо, страх, вызванный его неподвижностью и неизвестностью.
— Леонардо… Скажите же что-нибудь!
Он наконец отвёл взгляд.
— Прости, — едва слышно прошелестел он. — Я не хотел тебя напугать.
— Нет, это я… Простите, я не хотела… Не думала… — я окончательно сбилась и замолкла.
— Что под этой маской прячется такое? Увы, я и в самом деле так выгляжу.
— Нет… Я имела в виду, что не должна была входить без приглашения.
— Что сделано, то сделано, — Леонардо помолчал. — Тебе, наверное, пора идти? Уже пять часов утра.
Я молча кивнула. Он, жестом поманив меня за собой, пошёл прочь из пещеры, по уже знакомому полукруглому проходу. Я следовала за ним на расстоянии в пару шагов. Так мы и шли, и даже когда стало совсем темно, он не попытался коснуться меня. Мы поднялись наверх, там он откуда-то взял фонарь, и в его свете проводил меня до лестницы, ведущей к выходу из театрального подвала.
— Прощай, — сказал он, остановившись у нижней ступени, и фонарь погас. Я осторожно нащупала перила, и только тогда оглянулась в темноту.
— Леонардо… Спасибо вам за вечер. Это было волшебно, я никогда не забуду, правда.
Темнота не ответила.
Несколько дней я ходила тихая и задумчивая, вызывая некоторое удивление знакомых своей рассеянностью. Впрочем, к моим странностям они привыкли, а потому особо мне не докучали. Я же думала о Леонардо, о нашей с ним встрече и расставании. "Прощай", сказал он, словно не сомневался, что эта встреча была последней. И действительно, больше я не слышала его голоса и не замечала никаких признаков его присутствия. Но чем дальше, тем больше я понимала, что хочу вновь встретиться с ним. Да, он напугал меня, но это вышло случайно, и я сама была в том виновата. Нехорошо получилось — стоило мне увидеть его лицо, и я тут же шарахнулась прочь, оставив его в одиночестве. А ведь он честно предупредил меня, что не совсем жив, так что пугаться мне было нечего. Я пыталась представить, какова она — жизнь после смерти. Как это — быть заключённым в высохшую оболочку? Должно быть, ужасно. И я не знала, чего было больше в моём желании увидеть его вновь: жалости или любопытства. К тому же мне стало не хватать его. Его советов, его музыки, его незримой, но от того не менее ощутимой помощи и поддержки.
— Леонардо, — однажды громко сказала я, оставшись в одиночестве в своей гримёрной, — нам надо поговорить. Ответьте, пожалуйста.
Ответом была тишина. Тогда я стала повторять это при каждом удобном случае, в пустых коридорах, в классах, в залах и на лестницах. Но прошёл не один день, прежде чем он я вновь услышала его голос.
В один из этих дней прошло празднование юбилея господина Эстевели. Ему исполнялось пятьдесят пять лет — полукруглая дата, праздновавшаяся с помпой, с гала-концертом и последовавшим за ним банкетом. Энрике с Мачадо станцевали большое па де де из "Зачарованного леса", я тоже участвовала в концерте, хотя мне достался куда более скромный номер — из "Гарсиады", в паре с Кристианом. Вышло удовлетворительно, хотя я предпочла бы Корбуччи. Но кто ж мне его даст? Энрике — партнёр для примы, а я ещё недостаточно ярко сияю на балетном небосклоне.
Концерт прошёл с большим успехом, начался банкет, одновременно с которым было что-то вроде большого приёма в фойе и вестибюле Оперы. Туда мог попасть любой желающий, в то время как в банкетный зал допускали лишь избранных. Меня, вопреки моим опасениям, пустили. Я как-то всё никак ни могла привыкнуть к тому, что теперь тоже являюсь одной из прим и потому достойна участвовать в жизни высшего общества. Каковое и было представлено и герцогом ди Соузой, и сеньором Риасом… и Андресом ди Ногара. Вместе с которым пришёл и его отец маркиз.
Заметила я их далеко не сразу. Меня как раз атаковал очередной поклонник моего таланта, решивший в знак признательности за доставляемое удовольствие предложить мне своё покровительство. И тонко намекнувший, когда я отказала, что в его власти как поспособствовать моей карьере, так и помешать ей. Я в ответ не слишком вежливо заметила, что грош цена той карьере, которой способны помешать неудачливые ухажёры. Покровительство Леонардо сделало меня смелой, быть может, даже излишне смелой, но я как-то уверилась, что дирекция не посмеет ни выкинуть меня из театра, ни лишить ролей.
За ним подошёл антрепренёр, которого я до сих пор не знала, но который был явно рангом повыше знакомого мне сеньора Арканжо. Ничего определённого он мне предлагать не стал, лишь представился и рассказал, что устраивает гастроли артистов по столицам различных государств. Я выразила заинтересованность, он сказал, что, возможно, поговорит со мной позже, и отошёл. Я погрузилась в, быть может, преждевременные, мечты о заграничном путешествии (давно, признаться, хотела), и как раз тогда заметила Андреса. А рядом с ним стоял седой господин, настолько на него похожий, что не оставалось сомнений — это его близкий родственник.
Андрес смотрел на меня, смотрел настолько пристально, что, когда его спутник обратился к нему, не сразу услышал. Этот его взгляд меня немного смутил, и я поспешила отойти на другой конец зала. С того памятного дня не только Леонардо прекратил всякое общение со мной, но и Андрес больше не показывался мне на глаза. Стыдно сказать, но я почти совсем забыла о нём. Леонардо поглощал все мои мысли, ни на что другое меня уже не хватало. Лишь сейчас я вспомнила, что невольно ухитрилась обидеть ещё одного мужчину. Может, подойти и извиниться? Нет, пожалуй, Леонардо прав, ни к чему уподобляться иным кокеткам и бесконечно дёргать за ниточки, не отпуская, но и не давая приблизиться. Что прошло, то прошло. К тому же, когда рядом его родич, заговорить с ним я всё равно не осмелюсь.
Но вскоре выяснилось, что Андрес сам не прочь заговорить со мной. Встав из-за стола, я вышла из банкетного зала, где мне уже стало скучно, прошлась по фойе и завернула в круглый салон за большим камином. За салоном шла анфилада небольших комнат до самой библиотеки, почти безлюдных, и я медленно пошла по ним. Вот там-то Андрес и нагнал меня. Услышав позади шаги, я оглянулась и остановилась. Андрес поравнялся со мной, и, как мне показалось, сам изрядно смутился. Во всяком случае, заговорил он далеко не сразу.
— Мы с вами не очень хорошо расстались в прошлый раз. Я был резок… Простите.
— Вам не за что просить прощения, — слегка удивлённо ответила я.
— Я рад, что вы не сердитесь, — Андрес вдохнул, выдохнул, словно хотел что-то сказать, но передумал, потом указал рукой вдоль анфилады: — Быть может, пройдёмся?
Мы медленно двинулись к библиотеке. В ней было совсем пусто.
— Анжела, — произнёс Андрес, когда мы переступили порог, — я хочу видеть вас, встречаться с вами… Но у меня всё время такое чувство, будто вы играете мной. Вы то отталкиваете меня, то приближаете. Скажите мне прямо — вы не хотите меня видеть? Тогда я и впрямь никогда вас больше не потревожу.
— Андрес, я совру, если скажу, что совсем не хочу вас видеть, но я не могу предложить вам ничего, кроме дружбы. Если вы хотите большего, не утруждайте себя. Хотя видеть вас своим другом я была бы рада.
— Вот как? Скажите мне, только честно — вы отказываете мне из-за другого человека?
Я замялась.
— Ну же! У вас есть возлюбленный?
— В том смысле, в каком это обычно понимают — нет.
— А в каком же? Ради бога, сеньорита, объясните яснее!
Я подняла на него глаза, удивлённая изменившимся тоном.
— Сеньор, вы хорошо начали этот разговор, но я никак не думала, что вы с такой настойчивостью станете требовать у меня объяснений. Не имея к тому же на это никаких прав. Благородному человеку должно быть достаточно услышать слово "нет", чтобы сразу оставить какие бы то ни было поползновения.
