В погоне за солнцем (СИ) - Элер Алиса (прочитать книгу .TXT) 📗
Девушку интересовало все. Пропахший пивом пол, столы с намертво въевшимися пятнами, мутные окна... Наемники, пьяно хохочущие над сальными шуточками, и их визгливо вторящие подружки. Крестьяне, пересчитывающие на протянутой руке горсть медяков и гадающие, хватит ли на ночлег. Купцы, яростно торгующиеся за каждый грош - или уже, довольные, обмывающие сделку.
- Так пялиться на людей неприлично. Ты что, впервые в трактире? - не выдержал Нэльвё, когда на нас уже стали оборачиваться и бросать недобрые взгляды. - Никогда не поверю! Пять лет учиться в Академии - и ни разу не выбраться в город? С друзьями-то? Свежо предание... - многозначительно закончил он.
Камелия немного смутилась:
- Была, но...
- "Но" что?
- Но они были... приличнее!
Мы с Нэльвё прыснули.
- Это еще оч-чень приличное заведньице!
Камелия бросила брезгливый взгляд на визгливо расхохотавшуюся помятую девицу и сморщила благородный носик:
- Может быть. Но трактиры возле Академии гораздо более... достойные.
- Ну, еще бы, - сквозь смех едва выговорил я. - Торлисс, милая леди, - это город свободных искусств и наук, а Ильмере - обычная крепость. Естественно, в одном ты за столиками будут студенты в обнимку с книжками, а в другом - наемники и военные с... хм. Не суть.
Нэльвё улыбнулся, позабавленный обтекаемостью моей формулировки и презрительным личиком Камелии. И фыркнул, не удержавшись:
- Да уж, "с книжками"! С пивными кружками!
- Одно другому не мешает, - с самым что ни есть серьезным видом сказал я.
- Где же еда? - с деланным возмущением проговорила Камелия, пытаясь загладить неловкую тему и нервно расправляя манжеты. Поднимать на нас смущенный взгляд леди не смела.
- Разогреют и принесут, - лениво пожал плечами Нэльвё. .
Белое кружево выскользнуло из тонких пальчиков Камелии. На лице проступил настоящий ужас.
- "Разогреют?"
- Ты же не думала, что они будут каждый раз готовить? Или думала? Да где ж столько времени найти-то, и столько рук!
- Ваш заказ! - чирикнула подлетевшая пичужка-подавальщица, сноровисто расставляя посуду. К вящей радости Нэльвё и моему неудовольствию, про кувшин с медовухой она все-таки услышала. Я поморщился, но заказывать еще и чай не стал.
Отрекшийся аккуратно отпилил едва режущим ножиком кусочек мяса, наколол его на вилку и отправил в рот с крайне скептическим выражением. Прожевал - и, выдав снисходительное:
- Пойдет! - приступил к трапезе. Я поверил ему на слово и присоединился.
Курица оказалась вполне себе съедобной. С травами, правда, малость переборщили, но совсем чуть-чуть.
- Нет, определенно не хватает салата, - решительно сказал Нэльвё, и пристальным, соколиным взглядом принялся высматривать добы... служанок.
Я глотнул медовухи. Было, на удивление, вкусно и некрепко. В голове немного прояснилось, но чувство тревоги и не думало отступать. Напротив: вышло на первый план, заслонив собой все.
Странный, невозможный, несуществующий звук слышался отчетливее слов Камелии, звонче скатившейся под стол вилки, тише кошачьих шажков и пронзительнее скрипа половиц. Тихий шелест - медленный, размеренный... как уходящий сквозь узкое стеклянное горлышко песок. Я видел, как наяву, эту сыпучую струйку перламутра, все истончающуюся, дрожащую, тающую серебряной дымкой под оттикивающие в голове минуты, секунды, мгновения...
И опадающую с последней песчинкой.
Время замерло, словно пошатнувшись, готовясь к прыжку - и сорвалось в полет-падение. Я, уже зная наперед, что должно произойти, вскочил со стула. Неловко зацепленная кружка соскользнула со стола - и брызнула осколками и золотисто-медовыми каплями.
Дверь распахнулась. В трактир ввалилось четверо стражников в болотно-зеленых плащах Ильмере поверх кольчуг.
Самый первый, вырвавшийся вперед и больше всех мешающий другим, пробежался цепким взглядом по толпе, что-то цепко выискивая - и остановился на мне.
И тишину испуганно притихшего зала разбило резкое, хлесткое:
- Именем Совета, вы арестованы!
***
- "Арестованы"? - переспросил я с легкой усмешкой. - Прошу прощения, но я...
- Не сопротивляйтесь и не пострадаете, - отчеканил стражник, жестко обрывая меня.
- Это, наверное, какая-то ошибка! - тоненько воскликнула Камелия, переводя испуганный взгляд с нас на стражников.
- Вашего спутника, - тихо начал невыразительный мужчина, стоящий позади. Его плащ перехватывала брошь в виде сокола. Командир. Ничего примечательного: сухощавая поджарая фигура, неопределенный возраст - то ли тридцать, то ли сорок лет, - совершенно не запоминающиеся черты лица. Тяжелая, грубая кольчуга стесняет вкрадчивые, плавные движения. Полуторный меч лишь бессмысленно оттягивает пояс, не являясь продолжением руки - и во всем уступает любимому короткому клинку. Нет, он не стражник. Тайная служба, - ищут по всей стране. Повсюду - в караулках, у ворот, на всех улицах - висят проскрипции с его портретом.
- Интересно, - вдруг вмешался Нэльвё, спокойно и неторопливо. Происходящее, кажется, ничуть его не беспокоило: только забавляло. Он сидел, как и до того, откинувшись на стуле и крутя в руках кружку с медовухой. - "Ваш спутник", "его"... мне кажется, или вы даже не знаете имени того, кого разыскиваете? Для Совета, с его сетью соглядатаев и почти безграничными возможностями, это несколько странно.
Лицо мужчины окаменело.
- Вы ставите под сомнение законность наших действий? Мы не обязаны отчитываться перед задерживаемыми.
Я лихорадочно просчитывал варианты. Сквозь толпу к окну не пробиться. К черному выходу - тоже... впрочем, туда хозяин все равно не пустит.
- Неужели? - холодно продолжил Нэльвё, и в аметистовых глубинах его глаз запылало ледяное колдовское пламя. - Я не слышал, чтобы вы предъявили обвинения. О каком, в таком случае, аресте может идти речь? Я уже не говорю о том, что вы пытаетесь задержать aelvis, бессмертного, - что в принципе недопустимо. Мы не попадаем под юрисдикцию человеческих властителей. Даже если им этого очень хочется.
Нет. Не подойдет. Значит, единственный вариант - прорываться с боем. Но как?
- Совет намерен...
- Чистая аэльвская кровь, - проговорил Нэльвё, смакуя каждое слово. - Бессмертный. Вы хотите конфликта, милорд? Полагаю, нет. Будьте любезны: спрячьте мечи и покиньте это заведение так же быстро, как и пришли. Можете, впрочем, изложить моему другу обвинения Совета. Если захочет, он пройдет с вами. Если нет - извольте удалиться. Немедленно.
- Если при задержании будет оказано сопротивление, - холодно сказал командир, - мы имеем право применить силу.
Не дожидаясь логического окончания угрозы, Нэльвё по-кошачьи мягко и плавно, одним текучим движением поднялся со стула. Шагнул вперед, заслоняя нас - и потянул меч. Он выскользнул с тихим звоном так плавно, играючи и будто бы небрежно, что никаких сомнений в мастерстве Отрекшегося не возникло.
Вспыхнувшая на солнце сталь - тончайшая, голубоватая, почти полупрозрачная, словно выточенная из лунного света, порезаться о которую можно от одного лишь взгляда - ответила на мой незаданный вопрос.
Столы вокруг нас стали стремительно пустеть, а толпа рокотливым потоком ринулась в другую часть зала. Один из стражников - тот самый, первым объявивший об аресте - пинком отбросил стол, разметал стулья и бросился на нас. Нэльвё плавно, с текучей водной грацией, отвел взвившийся в воздух меч противника. Клинки скрестились, запели низкой и резкой протяжной нотой - и разошлись, чтобы сойтись еще в десятке коротких ударов.
Стражник утратил инициативу почти сразу же, и теперь пятился, неловко отбивая чересчур быстрые и легкие, порывистые удары. Они оба сражались бастардами, только для Нэльвё меч был словно продолжением руки, а для нападавшего - бестолковой обузой. Он и так безнадежно проигрывал бы бессмертному в скорости, гибкости, пластике, а в громоздкой кольчуге и вовсе ничего не мог противопоставить. И оттого пятился, послушно отступал под напором танцующих шагов бессмертного, теснящего его к двери, чтобы в конце концов ловко уйти из-под удара вбок - и вовлечь Нэльвё в круг сражающихся.
