Император для легиона - Тертлдав Гарри Норман (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
– Я слышал советы, которые нравились мне меньше, чем этот, – хмыкнул Гай Филипп.
Отсутствие логики, обычное для кельта, раздражало Марка. Усмехнувшись и склонив голову, он иронически спросил:
– Ну и что же нам теперь делать, когда ты перебрал все варианты?
– Я еще не исчерпал их, милый мой римлянин, – парировал кельт, и глаза его сузились. – Ты оставил в стороне коварство и заговор, а Гаврас этих возможностей не забывает. Ты слишком честен и доверчив, чтобы найти выход, но, как знать, не отыщут ли его другие?
Скаурус одобрительно замычал – в словах Виридовикса была доля правды. Однако ему не слишком понравилось то, что кельт подразумевал под словами «честен и доверчив». «Простофиля» – вот что имел он в виду. Марк не думал, что заслужил такое определение.
Марк не стал повторять ночи, проведенной с проституткой. Ее объятия не решили проблем, которые возникли у него с Хелвис. Раздоры их, если уж на то пошло, стали глубже. Все чаще и чаще тишина, разделявшая их, напоминала душное одеяло. Трибун вздохнул с облегчением, когда неприятные мысли эти были прерваны появлением рослого видессианина – императорского гонца для поручений. Он выпил последний глоток светлого видессианского пива – вино здесь было слишком сладким, чтобы пить его по утрам – и сказал:
– Я слушаю тебя.
Гонец поклонился ему, как любому старшему по званию командиру, но Скаурус заметил его слегка поднятую бровь и поджатые губы – для аристократов-видессиан пиво было напитком простолюдинов.
– В палатке Его Величества во втором часу дня будет проходить офицерский совет.
В Видессосе, как и в Риме, день и ночь делили на двенадцать частей, считая от восхода солнца до заката. Трибун взглянул на небо.
– Ну что ж, времени достаточно, чтобы подготовиться.
– Не желаешь ли ты глоток эля? – спросил Виридовикс посланца, протягивая ему маленький бочонок с пивом. Марк видел, как под огненно-рыжими усами кельта зазмеилась улыбка.
– К сожалению, не могу, – ответил посланец Туризина. Голос его по-прежнему ничего не выражал. – Мне нужно передать поручение другим офицерам.
Поклонившись во второй раз, он исчез.
Как только гонец скрылся с глаз, Гай Филипп хлопнул Виридовикса по спине.
– «К сожалению, не могу», – передразнил он видессианина. Центурион и кельт громко рассмеялись, забыв свои ссоры.
– А не выпьешь ли ты глоток эля? – спросил его Виридовикс.
– Я? Великие боги, нет! Терпеть его не могу.
– Ну что ж, нет смысла пропадать хорошему напитку, – сказал Виридовикс и, припав к бочонку, сделал большой глоток.
Командиров, собравшихся в палатке Туризина, было легко разделить на тех, кто знал о падении Резаины, и тех, кто еще не знал об этом. Волны нетерпения пробегали по первой группе, хотя едва ли кто-нибудь мог сказать, чего, собственно, ждет. Остальные сидели спокойно, как на любом другом офицерском совете, когда ничего особенного ожидать не приходится. В течение первых десяти минут казалось, что так оно и будет.
Совет начался с того, что двое крепких охранников приволокли в палатку видессианского лейтенанта с длинной козлиной бородкой и испуганными глазами.
– Ну, что еще стряслось? – нетерпеливо спросил Туризин, барабаня пальцами по столу. У него были куда более срочные и важные дела, чем этот трясущийся юнец, что бы он там ни натворил.
– Ваше Величество… – дрожащим голосом начал лейтенант, но Гаврас взглядом заставил его замолчать и обратил взор на старшего стражника.
– Арестованный, зовущийся Пастиллас Монотэс, вчера вечером в присутствии своих солдат нанес Вашему Величеству злобное и грязное оскорбление. – Голос солдата, обвинявшего Монотэса, был лишен всякого выражения.
Видессианские офицеры, сидящие за столом, замерли с вытянувшимися лицами, а Туризин насторожился. Намдалени, каморы и римляне понимали свободу выражений как нечто само собой разумеющееся, но здесь была Империя, старое государство, переполненное правилами, строго регламентирующими отношение к членам императорской фамилии. Даже такой не вполне традиционный император, как Туризин, не мог потерпеть неуважения к своей высокой особе без того, чтобы не упасть в глазах подданных. Марк сочувствовал испуганному молодому офицеру, но знал, что не осмелится вмешаться в решение этого совета.
– Чем же именно этот Монотэс оскорбил меня? – спросил Император. В его тоне слышалась официальность, принятая при дворе.
– Ваше величество, арестованный говорил, что единственное, на что вы способны, – это осадить Видессос, что вы трусливый шакал, евнух с сердцем курицы и человек с рыком льва и душой мыши. Это его собственные слова, сказанные им, по-видимому, в состоянии сильного опьянения.– При последних словах в тоне гвардейца проскользнула наконец нотка человечности.
Туризин внимательно посмотрел на Монотэса, который от страха; казалось, становился все меньше и меньше прямо на глазах.
– Любопытную помесь зверей я собой представляю, а? – сказал он и усмехнулся.
Надежды Скауруса на благополучный исход дела возросли. Замечание Императора не было похоже на прелюдию к суровому приговору. Искренне заинтересованный, Гаврас спросил:
– Мальчик, неужели ты действительно сказал обо мне все это?
– Да, ваше величество, – пролепетал несчастный юноша, и его лицо стало бледным, как шелк-сырец. Он глубоко вздохнул и вдруг выпалил: – Худшего мне было бы не придумать, даже если бы я выпил море вина!
– Какое неуважение, – пробормотал Баанес Ономагулос, но Туризин весело улыбнулся и закашлялся, чтобы скрыть разбиравший его смех.
– Заберите его и выведите наружу, – приказал он страже. – Дайте ему несколько тычков по заднице и гоняйте, пока винные пары не улетучатся из его башки. Я трусливая мышь, а? – фыркнул Император, вытирая выступившие от смеха слезы. – Ну, убирайся отсюда, живо. Чего ты здесь торчишь? – обратился он к бормотавшему слова благодарности Монотэсу.
Юноша чуть не рухнул на землю, когда стражи отпустили его, и кое-как выполз из палатки.
Вместе с ним исчезло и веселье Туризина.
– Все ли здесь? – спросил Император.
Несколько стульев еще пустовало. Когда наконец последний вождь каморов ввалился в палатку, Туризин бросил на него яростный взгляд, нисколько, впрочем, не смутивший кочевника. Гнев оседлого человека не много стоил в его глазах – даже если тот и был Императором.
– Очень приятно, что ты соизволил присоединиться к нам, – начал Гаврас и тут же, оборвав сам себя, выпалил. – Предлагаю передвинуть палатки к стенам и начать штурм города через два дня.
Наступила тишина, взорвавшаяся через секунду множеством голосов. Скаурус еще никогда не видел, чтобы командиры Туризина так возмущались.
– Тогда ты лопух и потерял остатки мозгов, которые у тебя еще были! – перекрывая все вопли, гремел голос Сотэрика.
– Как ты объяснишь это сумасшествие? – вторил ему Аптранд, сын Дагобера.
В то время как Сотэрик пылал гневом, в голосе более старшего намдалени слышалось только холодное любопытство. Он глядел на Туризина так, словно перед ним был трудный текст, описывающий древние деяния Фоса.
– Намдалени никогда не знают, что происходит вокруг, – заметил Гай Филипп, однако недовольные крики сидящих вокруг офицеров заглушили его голос, в котором прозвучала легкая неприязнь – для профессионального солдата информация означала иногда жизнь. Намдалени наемники по призванию, слишком часто попадали впросак из-за своей неосведомленности. Скаурус понимал неодобрение старшего центуриона, как понимал и то, почему солдаты Княжества порой не знали о происходящих вокруг событиях. В глазах видессиан они были не только еретиками, но и людьми, готовыми напасть на Империю, если ситуация будет подходящей. Неудивительно, что новости так медленно доходили до них.
Туризин подождал, пока утихнет шум, и Марк, зная, что Император наиболее опасен, когда контролирует свой гнев, насторожился.
– Я потерял свои мозги? – холодно повторил Гаврас, смерив Сотэрика взглядом, словно орел, глядящий на бегущего далеко внизу волчонка. Сотэрик дрогнул и отвел глаза. Трибун невольно восхитился силой духа своего шурина, если не его здравым смыслом.
