Искатель, 2013 №2 - Бычков Александр Сергеевич (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
— Буду.
— Поимейте это в виду. Да, — спохватывается Хлебников, — привет от меня передайте. Скажите, Пал Палыч на него хоть и в обиде за «ЧП», но в любое время готов принять на участок. Да и ребята по-хорошему о нем вспоминают. Я, правда, писал ему об этом, да он на письма не отвечает. Верно, стыдится за себя. Только зря замыкается. Вы и это передайте. Мол, верим в него, в его рабочую струнку верим. Так и передайте, ладно?
— Так и передам, — улыбаюсь. — Спасибо вам, Пал Палыч.
— За что же спасибо?
— И за прямоту вашу, и за радушный прием… За все!
Я допиваю чай, поднимаюсь из-за стола.
— Ну… Мне надо идти.
Он несколько растерянно протягивает руку. Крупную, жилистую… Я с чувством пожимаю ее.
— До свидания!
— А может, посидим?
Я качаю головой и вдруг ловлю себя на мысли, что не выяснил еще один вопрос.
— Совсем забыл, — говорю. — А с кем дружил Игорь?
— С кем дружил? — Хлебников задумывается. — Да вся бригада уважала его, — говорит он через минуту.
— А Эдик у вас на участке есть?
— Эдик? Нет у нас такого. Ни на участке, ни в цехе.
Я еще раз прощаюсь с ним и с вышедшей из кухни гостеприимной хозяйкой и покидаю их квартиру.
На улице уже стемнело, стало прохладнее. Неторопливо иду к своему дому, медленно проигрываю в памяти сегодняшние встречи… Как хорошо, что на свете есть такие Хлебниковы! Обязательно скажу Пикулину, чтобы держался своего Пал Палыча. Я иду, и с каждой минутой все во мне, прежде скованное заботами и тревогами напряженного трудового дня, словно оттаивает. Хорошо!
На углу улицы под ярким фонарем какая-то дородная тетя все еще торгует фиалками. Правда, в корзине осталось лишь несколько букетиков. Покупаю все. Для Лены. И делаю это с превеликим удовольствием. Давно хотелось осыпать ее цветами. А тут — вот они!..
И снова в полнейшем радужном настроении шествую к дому. Несу фиалки, а вижу изумрудные глаза Елены, ее нежные белые руки, милую улыбку… И вдруг замечаю у подъезда дома знакомую долговязую фигуру Славика Румянцева. Слоняется туда-сюда, туда-сюда… Прячу фиалки за спину: только бы он не увидел их.
Румянцев тоже узнает меня, останавливается.
— Здравствуйте, — говорит он и почему-то счастливо улыбается.
— Привет, — нехотя выдавливаю из себя. — А где же ваши цветы?
— Цветы? — удивленно переспрашивает Румянцев. — Ах, цветы!.. Они у Лены. Она всегда так радуется им.
— Значит, вы уже от нее? — Злость буквально распирает меня. — Тогда что же вы все у подъезда толчетесь?
Румянцев вспыхивает и, запинаясь, отвечает:
— Вот… Не хочется… Уходить не хочется…
— Ну-ну, — насмешливо говорю я. — Побродите под окнами, спойте серенаду…
В глазах Румянцева растерянность. Он озадаченно спрашивает:
— Зачем вы так?
А мне и самому неудобно за дурацкую издевку. Парень он как парень… Чего я на него взъелся? И какое мне дело, кто кому дарит цветы и почему их принимают.
— Простите, Славик… Всего вам хорошего.
Боком проскальзываю в подъезд и на своем этаже выбрасываю фиалки в мусоросборник. На душе делается так тяжело, будто вместе с цветами выбросил еще что-то, дорогое-дорогое, без чего и жить нельзя, наверное. Осторожно, стараясь не греметь, вставляю ключ в замок, открываю дверь и почти на цыпочках крадусь в свою комнату.
Но не тут-то было. Стремительно распахивается дверь кухни, и в проеме возникает Елена.
— Добрый вечер!.. Что такой пасмурный?
— Разве? — спрашиваю с напускным удивлением. И, не сдержавшись, сердито выпаливаю: — Зато другой, у подъезда, вне себя от счастья.
Веселые искорки в ее глазах гаснут. Она смотрит на меня непонимающим взглядом.
— О ком ты говоришь?
Кажется, она действительно не понимает, в чем дело. Но мне не хочется вдаваться в объяснения, и я молчу.
Лицо Елены становится вдруг задумчивым.
— Слушай, Владик, — тянет она слова, впервые называя меня по имени. — Уж, не ревнуешь ли ты? Вот не ожидала!
А ведь в точку попала. И для меня это ужасное чувство — полнейшая неожиданность. Ишь, какой Отелло выискался!
Порываюсь скорее ретироваться, но Елена сердито останавливает:
— Нет, Демичевский. Давай договоримся: мои друзья — это мои друзья…
Скрип двери заставляет ее умолкнуть. В коридоре появляется встревоженная Екатерина Ивановна.
— Леночка, милая… Что тут у вас?
Лена бросает на меня обиженный взгляд и, не ответив, уходит. Смущенно смотрю на Екатерину Ивановну, она — на меня.
— Владислав Викторович, что случилось?
— Ничего, — поспешно заверяю я. — Так, поговорили… Вы уж не беспокойтесь.
Она недоверчиво качает головой и торопливо возвращается в комнату.
Мне делается совсем нехорошо. Ну что я за остолоп такой! Сам себе все испортил.
Так и засыпаю с гнетущим чувством чего-то тяжелого, почти непоправимого. С тем и просыпаюсь, весь в холодном поту от мучивших во сне кошмаров. В мыслях только Елена, ее глаза, полные обиды. О Кате почему-то и не вспоминается. Даже наоборот — не хочется вспоминать. Что же это со мной? Неужели все-таки опять втрескался? Всерьез, по-настоящему. Разве такое бывает?..
Прохожу в ванную комнату, прислушиваюсь — кто на кухне? Если там Елена, лучше уйти из дому без чая. Ведь мне сейчас и не взглянуть на нее, наверное. Но на кухне тихо. А время — уже восемь… Быстро умываюсь, одеваюсь… На кухне по-прежнему ни шороха. А меня уже томит эта тишина. Прохожу туда, наливаю чай и как можно медленнее прихлебываю из чашки. Мне уже не хочется быть одному. Хочется хотя бы на миг, всего на мгновенье, но увидеть Елену, ее лицо, ее глаза: что будет в них — все та же милая улыбка или… Об «или» и думать страшно. От «или» — свет будет не мил.
Словно угадав мое желание, появляется Лена. Уже одетая.
— С добрым утром! — говорит она, лукаво поглядывая в мою сторону.
— Здравствуй! — счастливо откликаюсь я. От этих ее слов и взглядов у меня будто и впрямь гора сваливается с плеч.
Лена!.. Моя Прекрасная Елена! Ты снова идешь мне навстречу. Такому упрямому и бестолковому. За что мне этакое счастье?
Глава седьмая
Через час уже еду в колонию. За окнами вагона электрички сначала медленно, а потом все быстрее плывут пристанционные постройки, жилые дома и деревья, мелькают зеленые поля и перелески, ручейки и речушки… Вспоминаю улыбчивые взгляды Елены и сам невольно улыбаюсь: спасибо тебе, спасибо!
За спиной слышится звон гитары, приглушенный шумок молодых голосов. От скамейки к скамейке бегают двое малышей-близнецов, кудрявые и озорные, одинаково одетые в матросские костюмчики… Все это автоматически фиксируется в моем сознании, не вызывая каких-то особых эмоций, лишь уводит мысли к предстоящей встрече с Пикулиным: вдруг разговора не получится? И вообще — как он там, чем занимается?
Признаться, у меня не очень четкие представления об исправительно-трудовых колониях. Ну, отбывают там правонарушители наказание, назначенное судом. Конечно, работают… А что еще? Ведь, как известно, многие преступники, порой даже и матерые, в конце концов выходят на свободу совсем другими людьми, как говорится, — исправившимися. В чем здесь «секрет»?
Когда мне случайно приходится встречаться с работниками колоний, всегда интересуюсь этим. Но, как правило, они отшучиваются, переводя разговор на другое… Скромничают, что называется. И все же я испытываю к ним чувство глубокого уважения. В самом деле, вот мы — сотрудники полиции — тоже занимаемся правонарушителями. И столько сил, нервов, жизненной энергии нам это стоит! Допрашиваешь какого-нибудь уголовника, а он волком смотрит, зубами на тебя скрипит. Думается, дай волю такому… А там, в колонии, немало таких. И вот, попробуй, выведи их в люди!..
Электричка замедляет ход и скоро останавливается у небольшого вокзала. Близнецы бросаются к окнам: «Прибрежный!» В вагоне зашевелились. Я тоже поднимаюсь, двигаюсь к выходу.
У привокзального скверика сажусь в автобус и еду до самой окраины поселка. Там, как объяснили мне попутчики, нужно выйти на проселочную дорогу, и уж она-то приведет к колонии.
