Грозный эмир - Шведов Сергей Владимирович (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
– Нет, дорогой Ги, – покачал головой Андроник. – Боэмунд не должен иметь к смерти барона Латтакии ни малейшего отношения, дабы не бросать тень на репутацию Алисы и не портить отношения с королем. Благородного Гуго устранит его ревнивая жена, которую граф потом примерно накажет.
– А что будет с Латтакией?
– Я подарю портовый город тебе, дорогой друг, – пообещал Андроник. – Ты заслужил этот дар своим усердием.
– Есть о чем подумать, – согласился Ги.
– Думать уже поздно, Санлис, – возразил ему даис. – Пришла пора действовать.
Боэмунд решил лично посетить место, где благородная супруга наставляла ему рога с негодяем Сабалем. Ревнивый граф с трудом сдерживал ярость, рвущуюся из груди, и Санлису пришлось затратить массу усилий, чтобы предотвратить вспышку страстей. Если Боэмунд и был чем-то похож на отца, так это необузданным нравом и мстительностью в отношении своих врагов. А вот лицом и фигурой он пошел в свою французскую родню, отличавшуюся склонностью к полноте. Конечно, до короля Людовика Толстого ему еще далеко, так ведь и годами Боэмунд много моложе своего дяди.
– Кому принадлежит этот дом? – хмуро спросил он у Санлиса.
– Формально он числится за вдовой купца Аршака, но истинной владелицей дома является благородная Тереза, супруга барона де Сабаля. По Антиохии ходят упорные слухи, государь, что именно в этом доме Тереза отравила своего любовника Танкреда.
– За что? – удивился Боэмунд.
– За то, что он бросил ее ради благородной Сесилии. Поговаривали также, что руку к этому отравлению приложил Рожер Анжерский, но так это или нет, я судить не берусь.
– Выходит, мой дядя, благородный Танкред, пал жертвой заговора? – спросил Боэмунд, мрачно разглядывая роскошное ложе из дерева и словной кости под балдахином пурпурного цвета.
– Ни он первый, ни он последний, – потупился Санлис.
– Хочешь сказать, что Сабаль спит и видит, как заменить меня не только на брачном ложе, но и на троне?
– У благородного Гуго очень высокие покровители, – вздохнул Ги. – Сам он, конечно, глуп, но в хитроумных советниках у него нет недостатка. Коннетабль де Руси полагает, что договориться с незаконнорожденным отпрыском Вермондуа гораздо проще, чем с законным сыном благородного Боэмунда.
– До сих пор коннетабль хранил верность нашей семье.
– Возможно, он действительно любил твою матушку, граф. Но на тебя его любовь не распространялась никогда. Ты был помехой на пути барона де Руси к власти. И вот теперь он решил, что пробил его час.
– По-твоему, я должен арестовать благородного Глеба и отправить его на плаху?
– Увы, государь, на это у тебя не хватит сил, – скорбно вздохнул Санлис. – За Глеба де Руси вступятся король Болдуин и граф Понс Триполийский, оба они слишком многим обязаны коннетаблю, чтобы отмолчаться. За твоего врага горой встанут едва ли не все бароны Святой Земли, с которыми он прошел путь из Константинополя до Иерусалима. А тебя они сочтут завистливым мальчишкой, клевещущим на заслуженного ветерана.
– Хорошо, – усмехнулся Боэмунд. – Я буду молча смотреть, как этот паук плетет свои сети вокруг меня и моих близких.
– Я ничего подобного тебе не предлагал, государь, – пожал плечами Санлис. – Коннетабль должен умереть, но существует масса способов сделать это без лишнего шума.
– И один из этих способов Рожер Анжерский использовал против моего дяди Танкреда.
– Благородный Рожер был человеком чести, – нахмурился Санлис. – Не его вина, что сюзерен, коему он принес вассальную присягу, спутался с его женой. С ним поступили подло, и он вправе был отомстить обидчику. Конечно, большинство людей в таких случаях молчат, терпеливо снося насмешки окружающих, но Рожер оказался не из их числа. И я до сих пор горжусь тем, что этот достойный правитель и отважный полководец называл меня своим другом.
– Чего ты хочешь от меня, Ги? – вспылил Боэмунд.
– Меня устроят всего несколько строчек, написанных твоей рукой.
– Быть по сему, – мрачно изрек граф. – Ты их получишь.
Благородный Глеб с интересом прочел письмо, принесенное ему Алдаром. Сенешаль пребывал в хорошем настроении и даже высвистывал толстыми губами какую-то птичью трель. Печенег умел подражать птицам, этот его дар очень нравился женщинам и детям, но барона де Руси свист раздражал, и поэтому он махнул в сторону старого друга рукой.
– Я слышал, что Фульк Анжуйский уже приехал в Иерусалим.
– Поездка храмовников в Европу оказалась успешной во всех отношениях, – охотно подтвердил Алдар. – Свадьба состоится в ближайшее время.
– А к чему такая спешка? – удивился Глеб.
– Гвидо де Шамбли утверждает, что благородная Мелисинда беременна.
– А почему он мне об этом не сказал? – обиделся на племянника барон.
– Тема уж больно щекотливая, – засмеялся Алдар. – К тому же он дал слово благородному Гуго, что будет нем, как рыба.
– Но с тобой он все-таки поделился?
– Так я ведь барону де Сабалю не чужой, – пожал плечами печенег. – Кстати, меня ты тоже можешь поздравить, я скоро стану дедушкой, причем дважды.
– Ты обладаешь удивительной способностью, благородный Алдар, запутывать самые простые дела до такой степени, что у меня начинает болеть голова от усилий в них разобраться. О беременности благородной Милавы я уже слышал, но при чем тут Гуго де Сабаль?
– В данном случае – не при чем. Речь идет не о Милаве, а о Мелисинде.
– Но ведь она невеста Фулька Анжуйского?
– Что, однако, не помешало ей забеременеть от Гуго де Сабаля, – пояснил с усмешкой Алдар.
– Когда он успел?! – возмутился барон де Руси.
– Этьен де Гранье утверждает, что беременность Мелисинды, это результат интриг сенешаля Ролана де Бове.
– Позови Гвидо, – попросил Глеб. – Я хочу услышать все из первых уст.
Шевалье де Шамбли заглянул в замок Ульбаш на пути из Джебайла в Раш-Гийом. По его же собственным словам он навещал родную дочь и внука, рожденного год назад от старшего сына барона фон Рюстова. Гвидо много рассказывал о внуке, о дочери, о зяте, о благородной Марьице, но о самом важном почему-то умолчал.
– Стоит ли удивляться беременности молодой женщины, даже если она дочь короля, – смущенно откашлялся Гвидо.
– Я не удивился, когда мне сообщили о беременности Алисы и даже поздравил графа Боэмунда с будущим наследником, но мы ведем речь о Мелисинде, – нахмурился барон.
– Ситуация щекотливая, – согласился шевалье де Шамбли. – Но я почти уверен, что Фульк Анжуйский не станет поднимать шум из-за подобных пустяков. В конце концов, он далеко уже не юноша, да и детей за свою жизнь наплодил с избытком. Он признает ребенка своим, и тем самым заткнет рот сплетникам.
– А король знает о недостойном поведении своей старшей дочери? – спросил Глеб.
– Во всяком случае, Болдуин настоятельно посоветовал Сабалю убраться из Иерусалима и никогда больше не попадаться ему на глаза. Что Гуго и сделал. Сейчас он в Латтакии, оправдывается перед своей женой за долгую отлучку.
– Не наши это заботы, – махнул рукой Алдар. – На твоем месте, Глеб, я бы помирился с Боэмундом, воспользовавшись приглашением.
– Каким приглашением? – спросил Гвидо.
– Граф приглашает барона на соколиную охоту, – пояснил сенешаль, кивая на лист, лежащий на столе. – Говорят, Боэмунд без ума от этой новой забавы.
– Я бы поехал, – вздохнул Гвидо. – Зачем нам эти слухи о заговоре и грядущей усобице.
Глеб еще раз пробежал глазами послание, не содержащее ничего важного, и пожал плечами:
– Стоило дорогую бумагу переводить, мог бы передать приглашение на словах.
– Видимо, хотел удивить тебя своей грамотностью, – усмехнулся Алдар.
– Удивил, – охотно подтвердил Глеб. – В каждом слове по две ошибки.
– Молодость, – завистливо вздохнул Гвидо. – Ему сейчас не до латыни.
– Так мы поедем или нет? – спросил сенешаль.
– Готовь лошадей, – махнул рукой барон. – Завтра с утра выезжаем.
Алдар настаивал на десяти сержантах, но Глеб взял с собой только пятерых. Сенешаль поморщился, но поскольку благородный Гвидо со своей свитой вызвался проводить коннетабля до Баграса, то спор угас сам собой. Сам шевалье де Шамбли в охоте участвовать не собирался, просто Баграс лежал на полпути к замку Раш-Гийом. Зато печенег не мог упустить такой случай, из троих шевалье он единственный был завзятым охотником, а соколы являлись его страстью. Предусмотрительный коннетабль заставил всех своих спутников прихватить в дальнюю дорогу кольчуги. Что не вызвало возражений ни у Алдара, ни у сержантов. Жизнь в чужой земле научила их осторожности. Даже отправляясь на охоту, бароны и шевалье высылали вперед дозорных, дабы не попасть в ловушку, устроенную сельджуками. У всех на памяти был несчастный случай с королем Болдуином, решившим развлечься на берегу Евфрата, а потом два года просидевшим в оковах. Конечно, долина Оронта место куда более безопасное, но и сюда порой забредают шайки разбойников, охочих до добычи. Впрочем, туркмены вряд ли рискнут напасть на отряд, включающий трех рыцарей и дюжину сержантов, способных постоять за себя в короткой стычке.
