Камень первый. Холодный обсидиан - Макарова Ольга Андреевна (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
— Дрэйн, — ответил Флавус. Восторгов Кангасска он явно не разделял и сильно сомневался. — Оно простое, но осуществляется только с согласия донора…
— Научи меня! — потребовал Кан. — И я выгоню этого змея на сушу!
— Он не сдастся так просто, — покачал головой Флавус. — Он поднимет ветра днем, вот что он сделает. И убьет носителя. Погибнет Сильвия, и мы с тобой, и не готовые к атаке Охотники, и Ивен… Нет, Кангасск… Спасибо, что пытался помочь. Но, похоже, здесь уже ничего не сделаешь. Я хочу спасти сестру. Всем сердцем этого желаю… но только не так: не ценой жизни стольких людей…
— Я предупрежу Охотников, чтобы были готовы поднять щит, — не сдавался Кан. — Передам приказ от имени Влады или Серега. Они должны мне поверить. А до нас и Сильвии мы ему добраться не дадим… Ты умеешь ставить магический щит?..
— Да…
— Вот: прямо по инструкции Серега получается… хотя и будет наша боевая единица всего из трех человек. Я направляю на Сильвию Дрэйн и стою передатчиком магии к тебе, а ты держишь щит. Если кто и погибнет, то это я. Потому что я буду агрессор, и меня витряник попытается устранить.
— …Зачем тебе идти на это, Кангасск? — после долгих раздумий спросил Флавус. — Ты рискуешь жизнью…
— Я знаю, — с улыбкой отвечал кулдаганец. Глаза его светились, как от счастья. — Но, веришь ли, у меня никогда в жизни не было друзей; я уже думал, что никогда и не будет… И теперь, когда они у меня появились, я никому не позволю причинить им зло… Не будем терять времени. Покажи мне Дрэйн…
Заклинание было до идиотизма простым, и если бы не ограничение: искреннее согласие донора, в энергетического вампира превратился бы каждый второй житель Омниса. За вечер Кангасск, окрыленный новым, неведомым ему чувством, похожим на полет, довел свой Дрэйн до автоматизма.
На том был закончен военный совет. И друзья разошлись по комнатам — спать. Перед такой битвой, которая ожидала их двоих, просто необходимо было выспаться…
…Рассвет! Какой алый рассвет… Кангасск стоял на пороге дома-крепости и провожал Флавуса и Сильвию. Они оделись как для прогулки, чтобы без проблем пройти через оцепление, и, похоже, даже слишком легко они оделись: то ли холодное утро, то ли страх перед грядущей битвой заставляли брата и сестру дрожать мелкой дрожью. Сильвия была по-взрослому серьезна, она уже все знала.
— Вот, возьми… — сказал Флавус и протянул Кангасску свой серый плащ. — Так будешь выглядеть солиднее, когда пойдешь уговаривать Охотников. Да и я буду как бы с тобой…
Кан молча кивнул, и плащ принял с поклоном, как надлежит принимать меч.
— Я ошибся в тебе, — горячо произнес Флавус. Когда не знаешь, будет ли у тебя завтрашний день, спешишь не оставить недомолвок. — Ты показался мне неуверенным в себе и… прости… слабым. Но я был не прав… Да, ты часто грустил без причины и клял себя, когда все было не так плохо. Но когда пришла настоящая опасность, и когда надо было сделать выбор, ты… ты просто поразил меня. Когда я, такой весь из себя уверенный и ученый, руки опустил, ты встряхнул меня за шкирку и заставил бороться. Спасибо тебе…
— Спасибо тебе, мастер Кангасск, — вторила брату Сильвия. — Я в тебе никогда не сомневалась. Честное слово…
…Они ушли. Одетая в яркое платьице, Сильвия несла корзинку для ягод, а Флавус, облачившийся в простые штаны и белую рубаху, держал ее за руку. Оба сохраняли такой беззаботный вид, что даже сам Кангасск поверил: рады свежему утру, идут собирать ягоды… Они будут ждать его, у звонкой речушки, ледяной по утру, — того самого безымянного притока Гиледы…
«Вот и посвятили тебя в Охотники, Кангасск,» — сказал он себе, застегивая у горла серый плащ. Плащ согрел его, продрогшего поутру, но все равно его трясло. От слов Флавуса и Сильвии. От того, что ему сейчас предстоит сделать… Вчерашняя уверенность в себе была слепой, на деле же он не знал, как убедит Охотников. Одно было ясно: лучше и не пытаться обмануть серую элиту.
…Рамуне-Охотница присела на плоский коричневый валун, весь блестящий от росы. Плащ грел и не давал камню тянуть из тела тепло, так что сидеть можно было еще долго. Сидеть и размышлять.
Волосы ее давно поседели, как пшеница под снегом, и, перевитая желтыми и белыми прядями коса, схваченная кожаным ремешком, лежала поверх серой охотничьей формы. Серые глаза смотрели в небо. Оно низко нависло над землей и то и дело норовило заплакать холодным дождем. Такой вот выдался конец лета на Севере…
Черные ботинки с подошвами для мягкого шага опускались с камня в мокрую траву, и лежал рядом боевой посох, совсем как у Серого Инквизитора, только короче и тоньше — сделанный по женской руке.
Рамуне находилась в таком настроении, когда грусть вот-вот готова вылиться в стихи или песню, которые надо немедленно записать, а потом можно все так же бегать по следовательским делам или держать над Ивеном щит — все равно. Главное не пропустить этот момент.
Охотница и не заметила, когда на фоне преддождевого неба появился невысокий смуглый парень. Подошел он неслышно, благодаря тому, что ботинки его были оснащены такой же подошвой для мягкого шага, какие обычно предпочитают Охотники. Поверх гражданской одежды он носил форменный серый плащ; на груди — харуспекс. Капюшон парень откинул, открыв взору Охотницы взъерошенные черные волосы и смуглое лицо с удивительно яркими зелеными глазами. Он стоял и смотрел на Рамуне, Ученик миродержцев.
— Чего тебе, Кангасск? — Рамуне назвала его по имени, найдя это лучшим, чем обращаться к нему восхищенно «Ученик» или снисходительно «мальчик», коим он, безусый, и являлся.
— Будьте готовы поднять щит днем, — произнес Кан ровным неживым голосом.
— Такого приказа нам не поступало, — ответила Рамуне буднично и, подперев кулаком щеку, внимательно посмотрела в глаза Ученика. Тот смешался и отвел взгляд.
— Я знаю, — сказал он. — Это не приказ. Но… просто поверь мне: демон поднимет ветра днем.
— Откуда тебе знать? — укорила его Охотница. Ей уже наскучил этот разговор и хотелось вернуться к стихам.
— Я… — парень запнулся. — Я… гадальщик… Я знаю, — и вновь поднял глаза. Теперь в них стояла мольба. — Просто скажи всем: пусть Охотники будут готовы поднять ветра днем. Это нужно передать и в Коссель, и в Деваллу, и в Дэнку. И… жителей нужно вернуть в дома. Иначе все погибнут.
С этими словами парень развернулся и побежал. Пары секунд не прошло, как он скрылся за домами, оставив Рамуне-Охотницу в недоумении… Настроение давало себя знать, и ей вдруг захотелось, чтобы этот малец стоил песни, или обернулся бы в стих…
Ни на то, чтобы сложить стих, ни на то, чтобы решиться на что-нибудь, не хватило бы времени: уже через десять минут Рагвард-Охотник созвал совет. Это не было похоже на общий сбор, нет: большинство Охотников продолжали, ни о чем не подозревая, отдыхать в палатках после долгой ночи, да несколько патрулей обходили периметр. Собрались лишь пятеро, пятеро ответственных за пять сегментов ивенского периметра, в том числе и Рамуне. Все сели в кружок под куполом командирского шатра, и Рагвард начал разговор:
— Этот Ученик миродержцев вас всех всполошил, не только меня, верно? — сказал он. Остальные четверо закивали. — Я пытался связаться с Серегом, но он не отвечает. С Владиславой Воительницей связи у нас, понятное дело, нет. Значит, придется думать самим. Что скажете?
— …Кажется, маленький гадальщик действительно видел что-то в своем харуспексе, — сказала Рамуне. — Мы не можем игнорировать такое предупреждение.
— Тогда сам он где? — вступил Харальд, командир третьего сегмента. — Заварил кашу и сбежал? Хотел бы я знать, зачем.
