Лабиринт Мёнина - Фрай Макс (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
– Из подручных материалов, – легкомысленно отмахнулся я. – Из хлама, который валяется у нас под ногами. Надо полагать, качественной работы от нас никто не ждет. Достаточно построить некое подобие дверного проема. Стена, по-моему, не требуется… по крайней мере, я здорово на это надеюсь. Но если в итоге выяснится, что я дурак и стена все-таки нужна, – что ж, будем строить стену. Все лучше, чем бродить по этой помойке и ждать, когда какая-нибудь местная пакость нас убьет.
– Резонно, – неохотно согласился Мелифаро.
«Дверь» мы кое-как построили. Вернее, не дверь, а некое подобие кособокой арки. Работа отняла у нас чуть ли не полдюжины часов и жалкие остатки сил, но в финале, жадно поглощая плоды своего давешнего мародерства на чужой кухне, мы чувствовали себя почти счастливыми: физическая усталость – отличный способ забыть о прочих проблемах.
Я ядовито обозвал наше грандиозное сооружение «Золотыми воротами»: более омерзительной постройки в жизни не видел! Но и более комичной, пожалуй, тоже. На моей далекой родине «Золотые ворота» могли бы обеспечить нам с Мелифаро устойчивую репутацию очень крутых скульпторов-авангардистов.
На вершине постройки вконец распоясавшийся под влиянием благотворного воздействия физического труда Мелифаро водрузил здоровенную фиговину из желтого металла – не потому, что она была необходимым элементом конструкции, а «для красоты». Сие произведение рук нечеловеческих было преисполнено совершенно неземного смысла: оно смутно походило на эскиз унитаза кисти какого-нибудь радикального кубиста и ни на что больше.
Младших братьев фиговины (всевозможный желтый металлический лом, каковой, скорее всего, действительно был золотом) мы с энтузиазмом распределили по всей поверхности конструкции, так что наши «врата в бесконечность» при случае свели бы с ума целую гвардию Смоков и Малышей.
Если честно, я не слишком доверяю собственным идеям: сколь бы хороши они ни были, в глубине души я всегда опасаюсь, что ничего не получится. А уж что касается нашей постройки – ха! Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы окончательно разувериться в успехе мероприятия.
Мы вошли в проем, трогательно держась за руки: больше всего на свете мы с Мелифаро боялись потеряться. Мысль о том, что хитроумный лабиринт может раскидать нас по разным мирам, сводила с ума, поэтому пальцы Мелифаро оставили на моей руке настоящие синяки; подозреваю, что и я держался за его лапу несколько крепче, чем необходимо.
Самое удивительное, что у нас все получилось. Стоило вступить под сень кособокой арки, и пустынная помойка навсегда стала страницей истории наших скитаний. Не самой худшей страницей, кстати. По крайней мере, именно на этом участке Лабиринта мы твердо усвоили нехитрое, но очень полезное в данных обстоятельствах правило: если поблизости нет выхода, следует создать его самостоятельно, из подручных материалов.
Там, куда мы попали, нас ждал уютный домашний полумрак, пахучая благость свежевымытого деревянного пола и пестрый переполох оконных занавесок. В уютном кресле-качалке сидела необычайно колоритная старушенция: ее всклокоченные седые кудри, ястребиный нос и ярко-алая пародия на кимоно произвели на меня глубочайшее впечатление. «Баба-яга какая-то! – ошалело подумал я. – Ну все, гаиньки. Щас она нас жарить будет!»
Но ее светлые глаза лучились спокойствием, тонкие губы раздвинулись в снисходительной улыбке, а худые смуглые руки неспешно сложились в приветственном жесте.
– Некоторые гости бывают подобны ветру: они врываются в дом внезапно и внезапно исчезают, не потрудившись полюбопытствовать, куда их занесло, и не обременяя себя необходимостью запечатлеться в моей памяти. Вы из таких, верно?
Ее голос оказался на удивление звонким и чистым, такие голоса иногда бывают у старых актрис: с возрастом они становятся все лучше, приобретая силу и глубину.
– А иные гости бывают подобны сору, который приносит ветер, – продолжала старуха. – Они остаются надолго, путаются под ногами, но, подобно прирученным пеу, позволяют себя кормить, а иногда и гладить… О, такой гость может долго проваляться в каком-нибудь дальнем углу вашей судьбы, избавиться от него так же тяжко, как навести порядок в прабабкиной кладовой! – хозяйка дома неожиданно звонко расхохоталась и указала на неумело, но старательно нарисованный портрет хмурого рыжего мужчины, висящий в проеме между окнами. – Однажды южный ветер даже принес мне мужа, – доверительно сообщила она и тут же озабоченно нахмурилась: – Или то был западный ветер?
– Вам виднее, – вежливо сказал я. – Это ведь ваш муж…
– Был мой, стал чужой. Был чужой, стал ничей, – нараспев протянула она. И строго добавила: – Когда старой Герде говорят «вы», она начинает думать, что кроме нее в доме есть еще одна Герда, и отправляется на поиски. Больше не делай такой ошибки, гость. Я держу старую Герду на привязи. Но если она сорвется с цепи, некому будет приготовить вам ужин. Старая Герда не дура хлебнуть полынной настойки, но разлить ее по стаканам – это все, на что она способна.
Мы с Мелифаро озадаченно переглянулись. Поскольку в помещении не было никого, кроме нашей собеседницы, следовало полагать, что «старая Герда» – это она и есть. «Раздвоение личности, – подумал я. – Доктор Джекил и мистер Хайд местного посола, только и всего. Что ж, ничего страшного… По крайней мере, если эта эксцентричная пожилая леди будет держать себя в руках. Тем более что жениться на ней мы вродекак не собираемся, и вообще нам, кажется, пора топать дальше».
– Что, переполошились, светлячки заблудшие? И теперь хотите уйти без ужина? – рассмеялась старуха. – Не советую: готовлю я хорошо, старая Герда пока на цепи, а самый дорогой гость – тот, который зашел ненадолго, скоро уйдет и никогда не вернется. Значит, сегодня вы мои самые дорогие гости. Оставайтесь, мальчики. У меня найдется для вас не только еда, но и сок пыльной полыни, от которого кружится голова и молодеет сердце, и тайная кровь юных роз, после которой почесать спину бывает приятнее, чем провести ночь с красавицей, и даже, – тут она перешла на доверительный шепот, словно нас кто-то мог подслушать, – веселящее тело семя дракона, который снился моему бывшему мужу каждую ночь. Ха! Ради этого я и спала с ним в одной кровати сорок лет кряду: если спишь с кем-то так долго, сны становятся общими, а уж я-то знаю, как следует поступать с драконами, привидевшимися во сне!
Я не стал выяснять пикантные подробности. У меня и так голова кругом шла, даже «сок пыльной полыни» не требовался. Мелифаро вопросительно посмотрел на меня:
– Может, и правда, задержимся ненадолго? Я бы не прочь развеселить свое тело. Что-то оно у меня в последнее время такое печальное!
– Хочешь – значит задержимся. Кто бы сомневался, что ты не упустишь возможность хлебнуть этой самой «тайной крови юных роз», а потом хорошенько почесать спину, – фыркнул я. И галантно поклонился старой ведьме:
– Мы будем счастливы воспользоваться твоим гостеприимством. Спасибо. Каким именем тебя называть?
– Не надо никакого имени, – улыбнулась она. – Говори просто: «Эй, ты!» – я не обижусь. И мне ваших имен лучше не слышать: люди, чьи имена я знаю, приобретают надо мной странную власть.
– Все шиворот навыворот! – растерянно сказал я. – Там, где я родился, считается, будто знать чье-то имя – значит получить преимущество. А послушать тебя – выходит все наоборот… Впрочем, как скажешь, так и будет.
– Ну, раз ты такой покладистый, помоги мне приготовить ужин, – добродушно рассмеялась наша хозяйка.
Я виновато помотал головой:
– Если для этого требуется идти на кухню, ничего не выйдет. Любая дверь для нас…
– Да знаю я, знаю, – нетерпеливо перебила она. – Стоит вам открыть дверь – только я вас и видела! Сколько уж у меня таких, как вы, перебывало, шестирукий боббур на пальцах не пересчитает… Да только никуда идти не надо. Мы уже на кухне, разве не заметно?
Величественным жестом художника, решившего познакомить гостей со своим новым произведением, она указала куда-то вправо; послушно последовав взглядом за ее рукой, я обнаружил, что в углу помещения стоит самая настоящая плита, кажется даже, не какая-нибудь, а газовая. В других обстоятельствах я бы удивился, но сейчас не придал наличию газовой плиты в доме старой колдуньи никакого значения – подумаешь!
