Хоббит, или Туда и обратно - Толкин Джон Рональд Руэл (книги бесплатно читать без txt) 📗
Но это скромное желание, разумеется, было неосуществимо. Хоббит крался по казавшемуся бесконечным коридору; дверной проем за спиной давно исчез из виду. Понемногу становилось теплее.
«Мерещится мне, или я и вправду вижу впереди какой-то свет?» — спросил себя хоббит. Глаза его не обманывали. В дальнем конце коридора возникло алое свечение. Чем ближе Бильбо подходил, тем ярче оно разгоралась и тем становилось жарче. Хоббит вспотел. Под потолком клубился пар, откуда-то доносился странный звук, будто кипел на огне громадный котел — или мурлыкал огромный котище. Немного погодя стало ясно, что на самом деле это храп: в недрах Горы громко храпело спящее чудовище.
Бильбо застыл как вкопанный. Следующий шаг был величайшим подвигом в его жизни. Все то, что случилось потом, ни шло ни в какое сравнение с этим шагом. Хоббит пережил во мраке пещеры настоящую битву с самим собой, пережил и победил! Переведя дух, он двинулся дальше и вскоре заметил отверстие, точно такого же размера и формы, как и первое, в начале потайного хода. Подкравшись к отверстию, он осторожно просунул в него голову. Взгляду открылась исполинская пещера — должно быть, в старину у гномов тут был винный погреб либо темница. Потолок и стены пещеры смутно угадывались в алом свечении, а свечение это исходило от Смога!
Огромный красно-золотой дракон крепко спал, порыкивая во сне и выпуская из ноздрей струи дыма. Крылья его были сложены, и это придавало ему сходство с чудовищной летучей мышью. Он возлежал на груде сокровищ, обхватив ее лапами и придавив длинным, свернувшимся в кольцо хвостом. Пол пещеры ковром устилали самоцветы, золотые украшения, поделки из серебра, отливавшие красным в алом свечении.
Смог лежал так, что можно было разглядеть его бледное брюхо, все в золоте и самоцветах, вросших в него за долгие годы, проведенные драконом в подземелье. На стене около дракона висели доспехи и оружие — кольчуги, шлемы, топоры, мечи и копья; вдоль стены выстроились бочонки и бочки, битком набитые драгоценностями.
Сказать, что дыхание Бильбо пресеклось, значит не сказать ничего. Нет слов, чтобы передать изумление и восторг хоббита (а нет этих слов потому, что ныне они попросту забылись, ведь люди изменили тот язык, которому научились у эльфов в дни, когда чудеса были делом обыкновенным). Конечно, хоббит слыхал предания и песни о драконьих кладах, но этакой роскоши, этакого великолепия он никак не ожидал. Голова шла кругом, сердце вдруг пронзила та самая жажда богатства, которая сгубила не одного гнома. Бильбо забыл, зачем пришел — стоял и любовался на сокровища, и начхать ему было на всех драконов на свете.
Минула целая вечность. Наконец хоббит с великой неохотой, будто против собственной воли, стряхнул с себя оцепенение и соскользнул на пол пещеры. Подскочив к ближайшей куче сокровищ, он схватил большой, тяжелый кубок, бросил испуганный взгляд на дракона, грозного даже во сне, и кинулся обратно. Смог пошевелил крылом, вытянул когтистую лапу; храп стал немного тише.
Бильбо припустил со всех ног. Но дракон и не думал просыпаться. Ему снились побоища и грабежи, а маленький хоббит тем временем стремглав летел по проходу. Сердце Бильбо бешено колотилось, ноги едва держали, но хоббит не останавливался и не выпускал из рук кубка. «Получилось! — ликовал господин Торбинс. — Получилось! Кто там говорил, что я больше похож на бакалейщика, чем на добытчика? Ха! Теперь-то я всем утру нос!»
Балин страшно обрадовался, вновь увидев хоббита, а когда заметил кубок, изумлению гнома не было предела. Схватив Бильбо в охапку, Балин побежал к выходу из потайного хода. Господина Торбинса встретили как героя. Гномы наперебой восхваляли его, хлопали по спине и говорили, что они, гномы, у него в неоплатном долгу, а Бильбо лежал на земле с закрытыми глазами, наслаждаясь ночной свежестью и лишь вполуха прислушиваясь к похвалам.
Гномы передавали кубок из рук в руки, восхищенно его разглядывая, и оживленно толковали о сокровищах, как вдруг Гору сотряс чудовищный грохот, словно пробудился древний, давно потухший вулкан. Дверь в стене чуть было не захлопнулась; по счастью, вовремя успели подложить камень. Из потайного хода доносились жуткие звуки — рык и топот, от которого дрожала земля.
Тут уж стало не до сокровищ. Гномы припали к земле. Смог проснулся и явственно напомнил о себе дерзким созданиям, посмевшим забыть, что он еще жив.
Как правило, драконы не пользуются своим богатством, зато прекрасно помнят каждую крупинку золота, каждый самоцвет, в особенности — если владели сокровищами достаточно долго, и Смог не был исключением. Проснулся он от дурного сна, в котором сражался с каким-то отважным коротышкой, вооруженным острым мечом, и сразу учуял посторонний запах. Откуда? Может, вон из той дырки в стене? Дракон с подозрением уставился на отверстие. Давно пора заделать его наглухо. Помнится, из этой дыры доносились странные звуки; он еще решил, что ему померещилось… Смог пошевелился, вытянул шею — и тут заметил пропажу кубка!
Воры! Пожар! Убивают! Ничего подобного не случалось с тех самых пор, как он обосновался под Горой. Ярость дракона не поддается описанию. Разве что можно ее сравнить с бешенством какого-нибудь толстосума, привыкшего к своим богатствам и нежданно утратившего что-то, чем он почти не пользовался или чего вообще не трогал в течение многих лет. Смог выпустил из пасти струю пламени; пещера наполнилась дымом, Гора сотряслась от макушки до основания. Дракон попытался просунуть голову в отверстие. Убедившись, что оно слишком маленькое, Смог взревел — под землей словно прогремел гром — и ринулся по подземным коридорам к Парадным Вратам.
Его ограбили! Ну, они за это поплатятся! Смог собирался обшарить склоны Горы сверху донизу, поймать мерзкого вора и разорвать на мелкие кусочки! Вылетев из ворот — от огненного дыхания дракона вода мгновенно превратилась в пар, — он взмыл в небо, покружил над Горой и опустился на вершину в сполохах ало-зеленого пламени. Гномы, затаившиеся в лощине, съежились за камнями в надежде, что яростный взор дракона скользнет мимо.
Но надежды не оправдались, и несдобровать бы гномам, когда бы вновь не Бильбо.
— Скорее внутрь! — воскликнул хоббит. — В потайной ход! Тут нам не отсидеться!
Все дружно кинулись к потайному ходу и уже собирались укрыться в нем, когда Бофур закричал:
— А мои братья! Бифур и Бомбур! Мы совсем про них забыли! Они же погибнут!
— И пони тоже, — страдальчески отозвался кто-то, — и все припасы! Мы ничего не можем сделать!
— Ерунда! — возразил Торин, обретая утраченное было достоинство. — Мы не можем их бросить! Господин Торбинс, Балин, Фили и Кили — внутрь! В случае чего хоть четверо да уцелеют. Остальные — за мной! К веревкам!
Все висело на волоске. Дракон, озиравший отроги Горы и яростно ревевший, в любое мгновение мог их заметить. А если он взмоет в воздух или если ему вздумается облететь Гору — тут уж он заметит гномов наверняка. Торин с товарищами подбежал к карнизу, все принялись неистово тянуть. Первым благополучно подняли Бофура.
Потом — и как только веревки выдержали? — втащили отдувающегося Бомбура. Успели даже поднять инструменты и кое-что из поклажи, и тут началось…
Земля под ногами содрогнулась, по камням заметались блики пламени. Дракон прилетел!
Едва последний гном, волоча за собой поклажу, укрылся в потайном ходе, Смог примчался с севера, поливая огнем склоны. Его крылья со свистом рассекали воздух. Огненное дыхание дракона опалило траву перед дверью в каменной стене; язык пламени сквозь щель между стеной и дверью проник в потайной ход и лизнул затаившихся гномов. На мгновение в коридоре стало светло как днем, а затем вновь наступила тьма.
Послышалось испуганное ржание. Гномы видели, как дракон развернулся и полетел прочь — должно быть, в погоню за оборвавшими привязь пони.
— Мы остались без пони, — сказал Торин. — Если Смог кого заметил, пощады не будет. Ладно, будем сидеть и ждать. Или кому-нибудь хочется прогуляться к реке?
