Легион Видесса - Тертлдав Гарри Норман (серия книг .TXT) 📗
Жрец снова взял икону у Скавра и положил ее на камень у стенки палатки, чтобы она подсохла.
– Куда это я дел улиток? – сказал он, внезапно меняя тему разговора. – Твоя мысль насчет ужина была не такой уж плохой. Кстати, у тебя не найдется чеснока?
Лаон Пакимер возник в лагере легионеров как бог из театральной машины в римской пьесе. Никто не замечал его, пока он внезапно не появился прямо перед носом Скавра. Насладившись произведенным впечатлением, он махнул трибуну рукой (у легкомысленных, но храбрых хатришей этот фамильярный жест заменял военный салют). Когда трибун поинтересовался, как это Лаон ухитрился проскочить не только мимо разъездов Зонара, но и через расположение намдалени, хатриш весело ответил:
– Есть способы.
И приставил палец к губам в знак молчания.
Секст Муниций воскликнул:
– Держу пари – он прошел нашим бродом.
– Ну, ты просто умница, парень! – отозвался Пакимер с мягкой иронией.
– И на какую же сумму этот пес обчистил вас? – осведомился Гай Филипп.
Хатриш безразлично передернул плечами:
– Дюжина золотых.
Старший центурион поперхнулся.
– Волосатая задница Юпитера!.. Вернись и удави этого жулика! Он получил десять золотых за всех нас.
– Возможно, – сказал Пакимер. – С другой стороны, не все же только что вернулись из Кизика.
На его лице появилась хитрая улыбка. Эдакий кот, который разведал, откуда берутся сливки.
– Какая разница, откуда ты… – начал было Марк и вдруг остановился, не скрывая изумления.
Кизик!.. В Кизике находится главный монетный двор Империи. Никто в этом мире не слыхивал о царе Мидасе, но оказавшись в Кизике, хатриши, кажется, сделали эту сказку явью. Трибун даже речи не стал заводить о том, что они украли золото Империи. Он давно уже понял, что наемники в первую очередь заботятся о самих себе.
Марка хватило только на то, чтобы сказать:
– Ну, Дракс не слишком счастлив тем, что вы обчистили его карманы.
– Тем хуже для Дракса. Однако ты прав: он бросил изрядные силы, чтобы выдавить нас оттуда. Правда, он своего добился. А, все равно. Мыто ушли оттуда с битком набитыми карманами. Никогда еще я не видывал столь отменной выплаты жалованья.
Рябое лицо Пакимера было грязным, борода всклокочена, одежда порвана, но хатриш был весел и спокоен, как обычно.
– Ничего удивительного, что намдалени не слишком наседали на нас. Они были заняты золотом Кизика! – сказал Муниций.
– Я так и думал, – заявил Скавру Гай Филипп. – Но Дракс допустил ошибку, хапнув золото казны. Хорошо, Пакимер унес ноги и золотишко попало к намдалени. Однако не слишком умно было забрать деньги и оставить в своем тылу нас. Мы всегда можем найти способ отнять у него добычу.
– Золота там уже нет, – напомнил Пакимер. – Хотя я понимаю твою мысль… Я тут измыслил нечто такое, что заставит старину Дракса попрыгать, вопя от злости.
– Что? – с любопытством спросил Марк. Несмотря на подчас неуклюжие действия, хатриш был умным и гораздым на выдумки воином.
– О, это уже сделано. – Пакимер явно гордился своей хитростью. – Я посеял часть золота из Кизика на той пашне, где оно скорее всего даст богатые всходы. Сейчас эти всходы уже топают к центральному плато. Когда проклятые намдалени погрязнут в драках с йездами, вряд ли у них останется время сражаться с нами в полную силу.
Трибун разинул рот.
– Ты что… подкупил кочевников, чтобы они напали на Дракса?
– Ага. Мы, правда, воевали с ними два года назад. Так что с того? – Пакимер говорил вызывающим тоном, чувствуя необходимость оправдаться. – В прошлом году мы сражались с намдалени. Теперь мы делаем это снова. Сначала одна война, потом другая. С двумя одновременно нам не справиться.
– Есть же большая разница, – настойчиво сказал Марк. – Дракс – наш враг, это правда. Но он просто жаден до власти. Он не предался дьяволу… Кочевники убивают ради убийства, и кровь доставляет им радость. Вспомни о том, что мы видели по пути к Марагхе… Что встречали после нее…
И снова Марк подумал о «подарке» Авшара, который колдун бросил в лагерь легионеров после битвы. Об отрубленной голове Маврикия.
Пакимер залился краской – он тоже вспомнил об этом, – однако упрямо .b"%b(+:
– Любой, кто пытается убить меня, – в моих глазах дьявол. Враги моих врагов – мои друзья. Кстати, следи за своим языком, когда говоришь «кочевник», Скавр: мой народ вышел из тех же степей, что и йезды.
– Прости, – тут же сказал трибун, охотно уступая в малом, чтобы победить в большом. – Запомни однако: как только ты пригласишь… м-м… йездов в долины… даже если они причинят Драксу множество неприятностей… этим приглашением ты развяжешь бесконечную войну за то, чтобы прогнать йездов отсюда.
– Разве это так уж плохо? Если не будет врагов, разве станут видессиане нанимать нас?
Пакимер бросил на трибуна странный взгляд. Несколько раз такими же глазами смотрела на Скавра Хелвис. Он вздохнул. Сам того не зная, хатриш подчеркнул различие между собой и Скавром. Для Лаона Пакимера Империя была лишь нанимателем. Она платила деньги. Ее судьба ничего не значила для хатриша – за исключением тех немногих случаев, когда это задевало его собственные интересы.
Марк же находил, что Видесс (несмотря на все недостатки Империи) стоит того, чтобы защищать его. Столетиями Империя давала людям то, что хотел бы дать своим подданным Рим, – возможность жить внутри своих границ, забыв об угрозе нападения извне. Хаос и разрушения, которые последовали бы за падением Империи, наполняли душу Скавра ужасом. Как он мог объяснить все это Пакимеру? Ради временной победы хатриш, не задумываясь, натравил друг на друга две стаи злобных волков, которые начнут грызть глотки над трупом страны – тон страны, которую Скавр взялся защищать.
Марк снова вздохнул. Выхода не было. Давний спор с Хелвис обернулся страшной реальностью. Хатриш превратит цветущий сад в пустыню и назовет это «миром».
Мрачное настроение трибуна немного улучшилось, когда разговор сменил направление. Пакимер собирался привести свой отряд на земли, расположенные к югу от Аранда. Римляне очень нуждались сейчас в летучих отрядах хатришей, великолепных разведчиков. Если Туризин соберет какуюнибудь армию и удержит Дракса на севере, тогда, возможно, римлянам удастся что-нибудь сделать. Если Гай Филипп сумеет превратить этих полуобученных видессиан в партизан, наподобие иберийцев Сертория, то шанс на победу возрастет. Если, если, если…
Марк был так глубоко погружен в свои невеселые мысли, что прошел мимо Стипия, как будто того и не существовало.
– Вот это мне нравится, – заметил толстый жрец. – Делаешь человеку одолжение… И вот благодарность!
Лицо Скавра просветлело.
– Она готова? – спросил он, обрадованный тем, что есть вещи и более приятные для размышлений, чем походы намдалени.
– Да. Заметил, наконец.
Марк сдержался и промолчал. Что бы он ни говорил жрецу-целителю, это всегда оказывалось невпопад. Стипий проворчал что-то сквозь зубы и сказал:
– Ладно, забирай.
Когда трибун взял икону в руки, его благодарность была вполне искренней – как и высокая оценка мастерства Стипия. Характер у жреца был, конечно, паршивый, вспыльчивый, да и любовь к крепким напиткам не украшала этого служителя Божьего, но он был наделен великим даром живописца.
Было, однако, заметно, что Стипия почти не тронули горячие слова благодарности. Он тут же начал брюзжать:
– Стоит ли метать бисер перед свиньями? Зачем только я расточаю свой талант на какую-то девку-еретичку, у которой всего и достоинств, что спит с безбожником…
Но Скавр уже ушел, не дожидаясь новой вспышки злобы.
Он нашел Хелвис под персиковым деревом. Она зашивала тунику Мальрика. Увидев, что Марк собирается сесть рядом, она воткнула иглу в ткань и отложила работу в сторону.
– Здравствуй, – произнесла она холодно.
