Парящий дракон. Том 1 - Страуб Питер (читать книги без регистрации .txt) 📗
5
Доктор Рен Ван Хорн выглядел гораздо моложе своих лет. Так ему говорили его ассистент, его коллеги по хэмпстедской клинике (где он иногда консультировал) и даже его пациентки. Хильда дю Плесси, которая была пациенткой Рена Ван Хорна на протяжении сорока лет и все эти сорок лет его обожала, нашла еще кое-что достойное восхищения во время своего последнего визита к доктору.
– Вы становитесь моложе! – ахнула она. – Доктор, но ведь это правда! Вы помолодели на целых десять лет.
– Ну еще год-два, и я буду выглядеть так же чудно, как и вы, Хильда, – польстил Ван Хорн старушке, которая полчаса спустя, загоняя свой древний "бентли" на стоянку между рекой и Мэйн-стрит, все еще продолжала думать о нем. Конечно, эта влюбленность была традиционной – каждая пожилая вдова без ума от своего доктора, но в общем она была права: доктор Рен Ван Хорн не просто выглядел лучше, чем обычно, он выглядел моложе. Глаза его смотрели яснее, спина выпрямилась. Даже морщины под глазами почти исчезли.
Даже волосы его, казалось, стали пышнее, чем раньше.
– Наверное, он пользуется феном, – сказала себе Хильда, – Он начал пользоваться феном, давно пора бы. Я давно могла ему посоветовать это, но он же никогда меня не слушает.
Хильда Дю Плесси миновала книжный магазин Вальдена, потому что она никогда в нем ничего не покупала – Ада Хофф в магазине "Книги и журналы", выше по Мэйн-стрит, всегда подбирала для нее что-нибудь хорошенькое. Ада Хофф была настоящей начитанной женщиной, полагала Хильда, не чета тем молодым людям, которые работают в этих огромных книжных магазинах. Ада Хофф знала своих покупателей по имени и понимала, что у некоторых могут быть свои, особые, пристрастия, и Хильду всегда ждала аккуратная стопочка книжек рядом с кассой.
Раз в месяц, когда Хильда выезжала из Старого Сарума на очередной медицинский осмотр, она позволяла себе сделать мелкие покупки.
Она отворила дверь желтого здания в колониальном стиле в верхней части Мэйн-стрит, где располагался книжный магазин, и прошла мимо кассы и вывешенного списка бестселлеров, даже не взглянув на него. Ада Хофф стояла за стойкой и сморкалась в платок нежно-желтого цвета, такого же, как и сам дом, – это был ее любимый цвет.
– С вами все в порядке, Ада? – спросила Хильда.
– Паршивая простуда, – сказала Ада. Она была крупной, круглолицей женщиной, всего на несколько лет моложе самой Хильды. Обычно Ада всегда носила голубой блейзер и голубую юбку, как, например, сегодня. Волосы ее были абсолютно черными – и явно крашеными. – Мы все ее подхватили. Спенс и Том даже не вышли сегодня на работу.
Спенс и Том, два холостяка, жившие вместе, были помощниками Ады. Спенс паковал и распаковывал книжки, а Том помогал Аде за прилавком. Хильда находила их отличной компанией и могла часами болтать с любым из них. Новость, что их сегодня нет, ее слегка расстроила – Ада была слишком деловой женщиной, чтобы сплетничать.
– О, какой ужас, – сказала Хильда, – не заразите меня, Ада. Я ведь только что от врача.
– Кстати, у меня кое-что есть для вас, – сказала Ада и порылась под прилавком, после чего положила перед Хильдой две книги в твердой обложке и три – в бумажных переплетах. В твердой обложке были "Дилемма медсестры Томпсон" Джаннет Рэндолл Минор и "Герой в белом" Кэрри Энгельбарт Хоскинс; в бумажных: "Любовь в больничной палате", "Доктор Бартоломью и Доктор Дайр" и "Доктор Пичтри делает выбор" – все три были написаны Флоренс М. Хобарт. С минуту Хильда с молчаливым наслаждением озирала это великолепие. Она обожала больничные романы. А новый роман Дж. Р. Минор и целых три переиздания ф. М. Хобарт – это же просто чудо какое-то. Легкая вспышка разочарования по поводу отсутствия Спенса и Тома растворилась в этом полном счастье.
– В списке есть еще пять или шесть вещей этой Хобарт, – сказала Ада. – Некоторые издаются впервые, а некоторые – переиздания. Как только удастся их получить, я отложу книги для вас.
– О Боже, спасибо, но и это замечательно, – с чувством сказала Хильда. – Я возьму все, разумеется. Заверните их, пожалуйста. Я даже не знаю, с какого начну.
Хильда подписала счет и вышла из магазина. Она спускалась по главной улице, все еще светясь от удовольствия.
Она услышала, как на одном из карликовых деревьев, высаженных в дубовых бочках по сторонам улицы, свистнул зяблик, и просвистела что-то ему в ответ. Тяжелая сумка в ее руке казалась полной сокровищ – она скоро будет рассматривать их, взвешивать и перекладывать. Хильда пересекла улицу, миновала редакцию "Хэмпстедской газеты" и поднялась по ступенькам французского ресторанчика.
Здесь, однако, ежемесячный ритуал посещения тоже пошел наперекосяк. За стойкой, где размещались телефон и книга заказов, не было метрдотеля. Хильда взглянула внутрь помещения. В главном зале были заняты всего два столика.
За столиком для двоих сидела пара – мужчина и женщина, а в центре комнаты – группа из четырех человек. Мужчина и женщина были явно пьяны. Еще одна фальшивая нота.
Три официанта в темно-голубых фраках и черных галстуках бабочкой сгрудились вокруг служебного столика в глубине помещения. Хильда ждала, чтобы появился метрдотель. Один из официантов поглядел на нее, потом кашлянул в кулак.
Хильда поставила сумку с покупками на пол у стойки и демонстративно кинула взгляд на книгу заказов. Там было записано ее имя, хотя и не совсем верно: Диплесси. Она громко и отчетливо сказала: "Эй!" Один из официантов взял меню и направился к ней через зал.
– А где сегодня Франсуа? – спросила Хильда.
– Он болеет, – сказал юноша.
– Я дю Плесси, вы меня не правильно записали в книгу заказов. Не проведете ли вы меня к моему обычному столику?
Юноша в голубом фраке непонимающе поглядел на Хильду.
– Снаружи. На углу террасы. На балконе, если говорить точно. Но вы почему-то называете его террасой. Там я обычно сижу.
– Пожалуйста, сюда, мадам, – сказал юноша, которого решительный тон Хильды привел в чувство. Хильда подхватила сумку и пошла за юношей через зал на балкон, где под полосатым тентом стояли четыре столика.
– Мой – последний, – сказала Хильда, когда он остановился у среднего. Усевшись за столик лицом к улице, она сказала:
– Я хотела бы выпить. Бренди "Манхэттен", пожалуйста.
– Со льдом?
– Льда не надо. В одном из этих бокалов, на ложке, знаете ли, – она пальцами очертила форму бокала.
Мальчик умчался. Хильда поставила на колени сумку и вынула книги. Она с удовольствием гладила обложки, разглядывала знакомые имена авторов, титульные листы, аннотации, переплет. Наконец она сделала выбор: "Герой в белом" Кэрри Энгельбарт Хоскинс. А Дж. Р. Минор можно будет приберечь на закуску.
Хильда нежно раскрыла выбранную книгу. Официант поставил перед ней бокал. С острым удовольствием Хильда взглянула на очертания Мэйн-стрит за перилами террасы и, не в силах больше ждать, прочла первое предложение:
«Эдвард Вотерхауз родился, чтобы быть полезным».
Вот оно!
«Остальные часто твердили ему об этом, и даже он сам признавал этот факт, говоря о себе: я чувствую себя счастливым, когда кому-нибудь помогаю. У другого человека подобное заявление прозвучало бы фальшиво, однако Эдвард Вотерхауз был исключительно правдив и за сорок четыре года его жизни близкие ни разу не услышали от него ни единого лживого слова».
Хильда пригубила бренди и продолжала читать дальше:
«Сорок четыре – да, столько лет было Эдварду, и годы оказались к нему благосклонны, добавив лишь морщин в уголках глаз да немного благородной седины на висках».
Наверное, таким и был Рен Ван Хорн, когда ему было столько же, подумала Хильда. Я сама не могла бы описать его лучше.
«У этого возраста много положительных сторон и лишь один недостаток. Доктор Вотерхауз подошел к тому пределу, когда мужчина может завести семью – если он вообще женится».
Видимо, этой самой Хоскинс еще не исполнилось сорока, подумала Хильда. Она "в легком раздражении", как сказала бы писательница, подняла голову от страницы и вновь взглянула на Мэйн-стрит. Напротив, за столиком у магазина деликатесов, сидела молодая женщина и что-то писала в блокноте, а рядом помещалась парочка бородачей в голубых джинсах. Из магазина вышел известный актер, и зеваки уставились на него. Рядом была витрина антикварной лавочки – самая маленькая витрина на всей Мэйн-стрит. Показалось ли Хильде, или там, за стеклом, мелькнул человек, о котором она как раз думала?
