Магия Отшельничьего острова - Модезитт Лиланд Экстон (е книги txt) 📗
Убрав с лица улыбку, Анна-Лиз направилась к солдату и забрала у него кружку.
– Тебе снова крепкого пива?
– А чего еще от тебя дождешься? Торчу тут, понимаешь, деньги трачу...
Он уставился в камин, где слабые язычки пламени лизали пару сырых поленьев.
Анна-Лиз исчезла за открытой дверью, ведущей на кухню, и почти мгновенно вернулась с двумя кружками.
Пиво на стол Херлута было поставлено со стуком. И без единого словечка.
– Пожалуйста, молодой господин, – передо мной появилась кружка с соком. – Откуда путь держишь – из Хаулетта, Орлиного Гнезда или, может, Фритауна?
Спина солдата напряглась, и это меня насторожило. Однако я ответил по возможности честно:
– Правду сказать, так я и вовсе не из этих мест. Ехал побережьем, а во Фритауне решил не задерживаться. Мне сказали, что кораблей там все равно нет. Вот и угодил под дождь.
Солдат слегка расслабился. Девушка кивнула сочувственно:
– Дорога неблизкая.
– И холодная, – ухмыльнувшись, я отпил соку и положил кусочек сыра на ломоть белого хлеба.
Девушка упорхнула на кухню, Херлут занялся своим пивом, а я – хлебом и сыром, стараясь жевать помедленнее.
– Молодой господин...
На столе передо мной появилась огромная дымящаяся миска и тарелка поменьше с нарезанными, приправленными пряностями красными яблоками.
Насчет медвежатины Херлут не обманул: она оказалась острой, горячей и вкусной. Однако я отодвинул миску еще не опустошенной – а ну как объемся, и у меня, чего доброго, расстроится желудок.
– Угодно чего-нибудь еще?
– Потом, – ответил я, покосившись на солдата (тот хмуро уставился в свою кружку) и вспоминая недавнюю многозначительную улыбку хорошенькой служанки. – Сколько?
– Пять.
Допив сок, я вручил ей серебреник и получил сдачу в пять медяков, один из которых вернулся к ней и скрылся в ее поясе.
Не без сожаления проводив ее взглядом, я поднялся по скрипучей лестнице в свою комнату и, закрыв за собой дверь, быстренько проверил содержимое торбы. Ничего не пропало. Стягивая брюки, я не переставал гадать о значении кивков и улыбочек Анны-Лиз.
Но, похоже, напрасно. Потому что так и уснул, не услышав ни тихого стука в дверь, ни чего-либо в этом роде.
XXII
Утро выдалось столь же унылым, что и предыдущее. Бесформенные тучи поливали землю бесконечным моросящим дождем.
Я проснулся, но еще не встал с постели, когда сухопарая трактирщица, войдя без стука в комнату, деловито налила в умывальный таз чистой воды. Она даже не посмотрела в мою сторону. Глаза мои снова закрылись, но сон больше не шел – в голове вертелись мысли, вопрос возникал за вопросом. Почему в герцогстве Фритаунском такая дождливая погода? Что заставило Мастера хаоса так гнать карету по направлению к порту? И почему он воспользовался именно каретой?
Стоило мне свесить ноги с кровати, как боль придала мыслям иное направление. Мышцы ног ныли так сильно разве что в первые дни занятий с Гильберто. Просто сидеть на постели – и то было больно.
Снаружи шумел ветер, по крыше гостиницы назойливо стучал дождь. Одевшись и натянув сапоги, я заглянул в торбу и с улыбкой прикоснулся к корешку подаренной отцом книги. Все некогда да некогда, но все-таки не мешало бы в нее заглянуть. Не просто же так он мне ее подсунул.
Свет в узком коридоре не горел, отчего он показался мне мрачнее, чем вчера вечером. Неожиданно снизу донеслись голоса:
«...напали на Фритаун...»,
«...любой из них мог оказаться здесь...»
Я замер на вершине лестницы и прислушался.
– Гонец сказал, будто там было два Черных посоха. И еще другие... Включая проклятую бабу, Черного бойца.
– Маджер, я не имею ни малейшего представления о том, как может выглядеть Черный посох. Из постояльцев у нас сейчас только два торговца и какой-то школяр при деньгах. Торговцы знакомые, наезжают к нам по три-четыре раза в год. Ну а школяр... он почти мальчишка.
– Ты видела у него какое-нибудь оружием
– Оружие? Не упомню. Разве что короткий нож.
– Где этот малый?
– Наверное, греется у огня.
– Наташа, идем со мной. Покажешь мне его, ладно?
– Конечно, маджер, о чем речь! Если он там, то...
Шаги удалились, а я спустился по ступенькам с таким видом, будто решительно ничем не обеспокоен. Но все же старался не топать.
Анна-Лиз стояла у стойки. Заметив меня, она движением бровей указала на дверь, проговорив что-то одними губами.
Ухмыльнувшись, я помахал ей рукой и выскочил наружу. Хорошо, что я догадался захватить с собой торбу и плащ. Пока маджер с Наташей будут искать меня в гостинице, есть шанс улизнуть.
Плюхая сапогами по лужам, я пересек внутренний двор, нырнул в широкую, приоткрытую дверь конюшни и поспешил к стойлу Гэрлока. Мальчишки-конюха нигде не было видно.
Да уж, мне определенно стоило убраться подальше от Фритауна. Невзирая на ненастье и прочие дорожные прелести. Конечно, то, что у меня Черный посох, на мне не написано, но, похоже, этому маджеру дано указание задерживать любого подозрительного человека. А допрос в этих условиях отнюдь не обещал стать дружеской беседой.
Жаль только, что мне так и не удастся выяснить, что же стояло за кокетством Анны-Лиз...
Седлать пони почти в полной темноте было занятием нелегким, однако я понимал, что времени у меня в обрез. Попона легла не больно-то ровно, и Гэрлок недовольно всхрапнул, однако брыкаться не стал, пока я не водрузил ему на спину седло.
Хлоп – и оно свалилось мне под ноги.
– Ладно, зверюга, что с тобой поделаешь...
Вздохнув, я поправил попону, а когда снова попробовал надеть седло, Гэрлок надул брюхо.
Порывшись в соломе, я вытащил посох и прикоснулся его концом ко лбу животного. Пони, фыркнув, выпустил воздух, а я затянул подпругу. Конечно, можно было на манер многих конюхов просто пнуть лошадку в живот сапогом, но мне не хотелось без крайней нужды прибегать к насилию. Во-первых, я находил насилие скучным, а во-вторых, оно порождало во мне странное беспокойство.
Чтобы не запутаться в уздечке, мне пришлось приказать себе не суетиться и действовать спокойно. Наконец все было сделано, даже торба приторочена позади седла. Отвязав Гэрлока, я взял его под уздцы и шагом повел к выходу.
– Эй! Эй! В трактире! – послышался голос, слишком зычный и уверенный, чтобы мне понравиться. Еще не видя кричавшего, я живо представил себе отряхивающего свой серо-голубой дождевик кавалерийского офицера, которому не терпится согреться, выпить и подкрепиться. Или, хуже того, еще одного маджера, прибывшего со строжайшим приказом задерживать всех подозрительных путников.
– Эй, чтоб вам всем провалиться! Померли вы, что ли? Куда конюх запропастился, неужто еще дрыхнет?
Поняв, что этот малый так или иначе войдет внутрь, я привязал Гэрлока к ближайшей балке и открыл дверь.
– Ты что, сопляк, заснул? Держишь офицера под дождем!.. – рослый мужчина с золотым листком на вороте шагнул мне навстречу. По сравнению с его конем Гэрлок выглядел собачонкой.
– Прошу прощения, господин офицер. Наш конюх заболел, и я...
– И ты сейчас же оставишь этого дурацкого пони и займешься настоящим конем!
– Да, господин. Последнее стойло справа как раз свободно. Оно сухое и чистое.
Меня так и подмывало треснуть этого чванливого индюка по макушке, однако здравый смысл подсказывал, что он насадит меня на свою саблю прежде, чем я дотянусь до посоха.
– Ладно. Но смотри, чтобы он был почищен, и почищен как следует, щеткой! И никакой холодной воды, не то я тебя в ней утоплю! – с этим напутствием он протянул мне поводья.
– Да, господин офицер. Как будет угодно, господин офицер.
К счастью, его конь оказался или лучше обученным, или менее норовистым, чем виденные мною у Фелшара, и пошел за мной не артачась.
– Чей это пони? – осведомился кавалерист, провожая меня взглядом.
– Одного постояльца, – не оборачиваясь, ответил я.
