Сын Солнца (Пожиратели крови) - Елисеева Ольга Игоревна (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
— Род ягуаров должен измениться, очиститься от злобы. — продолжала Шкик. — Для этого должен был измениться и сам Ягуар. Сын Солнца вернул его другим. И сразу обрел свой человеческий облик.
— Как вернул? — не понял Акхан. — Я не видел Ульпака, не разговаривал с ним. Его кровь все еще течет по моим жилам… — он осекся, потому что на лице Шкик возникло скучное терпеливое выражение.
— Мужчины отдают иначе. — разъяснила она и многозначительно похлопала себя по животу. — Теперь Шкик носит дух Великого Ягуара. По-другому, чем ты — как носят женщины. Придет время, и Шкик отдаст его людям. Царь-ягуар с солнечной кровью осветит жизнь своего народа и сумеет сдержать то темное, чем полна эта земля. Без помощи Сына Солнца это было бы невозможно.
У самого входа в храм послышался шум, и принц вскочил, по привычке хватаясь рукой за воздух с левой стороны бедра. Но меча у него не было. Он стоял совершенно голый напротив двери и лихорадочно соображал, чем бы защитить себя и Шкик.
Звуки костяных флейт раздались совсем близко, на самых ступенях, и в храм вступила процессия тольтеков в ягуарьих шкурах и колышащихся перьях. Она несла богатые дары — ткани, одежды, раковины и золотые безделушки. Впереди важно вышагивал Ульпак, разукрашенный столь пышно и недвусмысленно, что не оставалось сомнений в его царском достоинстве.
— Шкик думала, Ульпак придет завтра. — зевнув, сказала девушка, обращаясь к брату. — Но и сегодня уже пора. — она грациозно соскользнула с камня и пошла навстречу процессии с таким достоинством, словно и не была заспанной исцарапанной девчонкой, которую сородичи застукали на рассвете в постели с чужаком.
В отличие от нее, Акхан испытывал крайнее смятение. Не слишком-то приятно стоять совершенно голым под серьезными взглядами целой толпы вооруженных и убранных перьями тольтеков сразу после того, как ты всю ночь провел с сестрой их властелина.
К крайнему удивлению акалеля, стайка женщин, выпорхнувшая из-за спин воинов, поднесла Шкик какие-то свернутые ткани, бусы и еще бог знает что, и принялась с глубочайшим почтением облачать свою непроницаемо величественную госпожу.
Стоявший впереди остальных Ульпак сделал своим сопровождающим знак, и они двинулись к Акхану тоже с какими-то свертками и перьями в руках. Через несколько минут он был облачен с головы до ног в алые тканые накидки из тончайшей шерсти ламы и вешен золотом, как статуя Тота в дагониссом храме. Справившись со своей одеждой, Шкик подошла к нему, взяла принца за руку и вновь поднялась к алтарному камню. Она громко провозгласила что-то, обращаясь к толпе. Акхан мог перевести ее слова примерно так: «Ягуар воплотился» или «Ягуар вернулся».
После чего все столпившиеся в храме тольтеки, включая повелителя, опустились перед Шкик на колени, а она в свою очередь повернулась к Акхану, преклонила колени перед ним и коснулась лбом его правой ноги.
Не смотря на всю испытываемую неловкость, принц не прервал церемонии, прекрасно понимая, что собравшиеся здесь люди чествуют не его лично, а очень древние и очень важные для них ритуалы. От осознания их сути он слишком далек, чтоб демонстрировать свое мнение, никому здесь, кстати, неинтересное.
Шкик встала первой, сделав остальным знак покинуть храм. Вместе с ней под сводами святилища остался только Ульпак. Он подошел к принцу и обнял его, как только спина последнего тольтека скрылась за дверью.
— Шкик говорила, что акалель придет сюда, но владыка ягуаров не верил. — широко улыбнулся он.
Акхан отметил, что Ульпак теперь называет себя иначе, чем при их первой встрече. Итак, он встал царем.
— Ульпак хочет, чтоб его божественный брат отправился с родом ягуаров в Тулум и там отпраздновал свой союз с верховной жрицей Шкик.
Акхан едва сдержал усмешку. Не спросясь его согласия, командующего белых атлан, незаметно, но уверенно женили на тольтекской дикарке, пусть и очень знатной! При этом сам акалель не имел ничего против, прекрасно сознавая, до какой степени подобный брак мало значит в его судьбе. Он не располагает собой и завтра покинет Ар Мор, ничего не взяв с собой — ни золота, ни слуг, ни тем более жены…
И все же на мгновение Акхан испытал жгучее, мстительное удовольствие, когда представил себе, как вытянулись бы лица трех его остальных жен — принцесс из домов Сенуи, Нефертари и Шеба — если б они узнали, что их благородный супруг заключил союз с дикой, плохо говорящей лысой обезьяной. Ведь именно так представляли себе тольтеков в Атлан!
Выйдя на солнце, Акхан с удивлением обнаружил привязанного к ближайшему дереву Бэса, который залился сдержанным ржанием, приветствуя старого хозяина.
— Акалель хочет получить назад свою лошадь? — со старательно скрываемым сожалением осведомился Ульпак.
Принц смерил его долгим взглядом.
— Раз уж ты его украл и ничуть не раскаиваешься, то владей им на правах моего выкупа за невесту.
Лицо ягуара расплылось от удовольствия.
— Но акалель по крайней мере поедет до Тулума верхом, как подобает Сыну Солнца? — в голосе тольтека слышался легкий испуг. С тех пор, как он явился в поселок на Бэсе, и конь сбросил прежнего владыку в пропасть, у его соплеменников сложилась уверенность в том, что только Ульпак, по праву своей богоизбранности, может ездить на чудовище.
Акхан без труда понял друга. Четвероногий неизвестный зверь явно стал у тольтеков символом царского сана.
— Пусть царь отправляется верхом. — сказал принц. — А Сын Солнца слишком намял себе бока за минувшую ночь, чтобы путешествовать в седле. Думаю, в носилках Шкик для меня найдется место.
5
Процессия двинулась в путь, весело позвякивая гроздьями разноцветных раковин и встряхивая охапками радужных перьев.
— В Тулуме акалель найдет еще один сюрприз. — сообщил Ульпак, поравнявшись с носилками своей сестры.
— Скажи сейчас. — устало попросил Акхан. — Понимаешь, в последнее время у меня произошло слишком много сюрпризов. Большей частью неприятных.
— Акалель боится за свое сердце! — расхохотался тольтек. — Пусть не пугается. Владыка ягуаров говорит о Варде. Ульпак нашел его вчера в лесу, толстяк спал прямо на гнезде анаконды, раздавив все яйца! — ягуар залился долгим смехом. — Хорошо, что змея еще не вернулась домой с охоты! Ульпак благодарен Варду и не хотел бы его смерти.
К полудню процессия добралась до поселка и под радостные крики жителей вступила в ворота.
«Мило, хотя чуть провинциально, — подумал про себя принц, — наверное, не стоит столь нарочито утыкивать тын головами врагов, а в остальном — люди как люди». Ему вдруг впервые пришло в голову, что здесь, в этой глуши на краю света, среди однообразного моря джунглей, за месяцы и месяцы пути от шумных городов, войн и внутренних распрей большого мира, будет расти и вырастет законченным дикарем его сын. Он будет бегать и играть за черными базальтовыми стенами этого поселка, который покажется ему самым большим и могущественным, каким действительно является на плоскогорье Тулан. Он с молоком матери впитает убеждение в превосходстве людей-ягуаров перед остальными родами. И в один прекрасный день станет царем этой жалкой дыры в полной уверенности, что на всем свете нет ничего лучшего. А окружающие его люди будут завидовать такой поистине божественной судьбе!
Впервые Акхан задумался о своей ответственности за капельки жизни, которые он, походя, разбрасывает везде, где появляются войска белых атлан. Сколько у него детей? Нет, правда, сколько? Такой ход мыслей очень не понравился акалелю, потому что был продиктован не атланской половиной его характера. Пусть о таких детях думают их матери и роды их матерей! Сын Шкик принадлежит роду Шкик и Ульпака, но никак не роду самого принца Мин-Акхана, роду Тиа-мин. К его роду относятся только дети его сестер! Сколько раз акалель одергивал себя, когда начинал думать об отпрысках своих жен, рожденных от союза с ним, а не с другими мужьями.
«Сколько можно путаться в родстве! Все из-за моей гиперборейской крови. Извращенец! — принц поморщился. — Как все там, на севере! Они-то не больно задумывались о твоей судьбе, где ты вырастешь и кем станешь! Алдерик даже поклялся убить тебя как живое свидетельство измены жены. Тоже извращенец! Вот еще один, кому нужна моя смерть. Кажется, я удовлетворю всех, только если покончу с собой! Кстати, тоже гиперборейская печать — атлан не убивают себя по своему усмотрению, атлан кладут голову на алтарь».
