Жена для чародея - Кэррол Сьюзен (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
Он нахмурился, сосредоточил мысленные усилия на расплывчатом образе. Молодая особа, судя по всему, одна из тех вертушек, которых приволокла в замок Медлин. Девушка притаилась на темной площадке лестницы для слуг.
Анатоль не любил, чтобы за ним подсматривали, а также не любил слуг, прячущихся от хозяина. Он приказал:
— Эй, девушка, немедленно выходи!
Послышался сдавленный выдох, потом на свет вышла молодая женщина. Сначала Анатоль увидел только белый фартук, повязанный поверх серого платья. Потом служанка неохотно приблизилась, и свет упал на ее лицо. Легкие светлые кудри, выбившиеся из-под чепца, лишь подчеркивали трагическое выражение, казавшееся неуместным на столь юном лице.
Анатоль застыл, вглядываясь в худое востроносое лицо, которое в последний раз видел у могилы Мэри Киннок. Тогда оно было залито слезами.
«Вы убили ее! Навели на нее порчу! Сказали, что она умрет, и вот она умерла!»
Анатоль тогда стоял, опустив голову, не пытаясь оправдаться. Его переполняло безотчетное чувство вины, горького сожаления. Порой он смутно подозревал, что девушка права.
Он отступил на шаг, словно Бесс Киннок все еще изливала на него поток обвинений.
— Что ты здесь делаешь, девушка?
— Пришла взять одежду для хозяйки, сэр.
— Я имел в виду — почему ты здесь, в замке?
— Мне велели прийти, потому что хозяйке нужна была горничная. И она оказалась так добра, что взяла меня. Если только… — Во взгляде Бесс читались и страх, и вызов. — Может, вы не хотите, чтобы я у вас служила?
Анатоль и вправду не хотел этого. Видеть Бесс означало бы постоянно помнить, что его необычный дар может служить проводником зла. И все же прогнать девушку он не мог.
— Выбор женской прислуги в ведении моей жены, — холодно сказал он. — Но в будущем прячься по углам, девушка.
— Да, сэр. — Бесс почтительно поклонилась, но Анатолю почудилось, что в ее бледно-голубых глазах мелькнуло что-то, похожее на ненависть.
Анатоль с беспокойством наблюдал, как серый призрак растворяется в темноте. Все его чувства взахлеб кричали, что девушка принесет несчастье. Следует немедля отправить ее обратно в деревню.
Однако он был в долгу перед Бесс Киннок. Фитцледж наверняка нарочно прислал ее сюда, значит, он не предвидит ничего дурного. Может быть, Бесс, наконец, простила Анатоля? А если нет? Впрочем, какая разница? Анатоль устало вздохнул. Он давно привык, что в собственном доме его преследуют призраки.
12
Темные тучи закрыли небо, и звезды одна за другой погасли, словно задули свечи. Резкий ветер стучал ветвями деревьев по оконным переплетам, и даже луна давно скрылась.
«Самая подходящая ночь для сборища Сентледжей», — угрюмо подумал Анатоль, глядя в беспросветную тьму небес. Надвигался шторм, и с моря веяло грядущей бедой.
Скованный и неловкий в лучшем черном сюртуке и новых панталонах, Анатоль расхаживал по площадке каменной лестницы, спускавшейся к подъездной дороге. Цезарь беспокойно следовал за ним, словно тревога хозяина передалась и собаке.
Ночной ветер бесцеремонно трепал шейный платок и косичку, но Анатоль не спешил возвращаться в дом. Чтобы успокоиться, он затянулся из трубки — привычка, которую он перенял у Фитцледжа. Ветер, однако, ухитрился задуть даже трубку. Безнадежно вздохнув, Анатоль выбил табак и сунул трубку в жилетный карман.
Он удрал из дома под предлогом, что хочет покурить на свежем воздухе, а на самом деле извела суета последних приготовлений. Целую неделю Анатоль свыкался с мыслью об этом проклятом званом ужине, и в конце концов свыкся. Он передал бразды правления в руки Медлин и старался ей не мешать.
Правда, он не думал, что испытает такое волнение, когда она распахнула двери, запертые уже много лет. Когда вновь загорелись свечи в канделябрах, расставленных вдоль стен длинной галереи, у Анатоля защемило в груди.
Теперь в высоких стрельчатых окнах он ясно, видел стены, затянутые серо-зеленым шелком, изящные стулья и диваны, с обивкой, расшитой розовыми бутонами и цветками лаванды. Сияние свечей озаряло кремовый ковер, мраморную облицовку камина, играло на полированной крышке фортепьяно.
Эта большая гостиная была свидетелем многих празднеств — рождественских ужинов, свадебных пиров, пышных балов. Кубки наполнялись благородным вином, когда многочисленный род Сентледжей пил за здоровье короля или праздновал очередную победу над извечными врагами — Мортмейнами.
Однако вот уже десять с лишним лет эти роскошные покои оставались темными и пустыми, а последней, кто пользовался ими, была мать Анатоля. Сесили Сентледж устраивала пышные торжества, слава о которых шла по всему графству. Она искала забвения от вечного страха в непрерывном круговороте веселья.
Пусть ненадолго, но ей это удавалось, и тогда галерея полнилась светом и музыкой, смехом и танцующими парами. Анатолю, увы, мало что перепадало от всеобщего веселья. Порой, ускользнув из-под бдительного надзора преподобного Фитцледжа, он выбирался из своей комнатки в доме привратника, больше похожей на тюрьму. В длинной белой ночной рубашке он бежал во тьме, словно мошка, летящая на свет. Да, он летел на свет большого дома, где звенел хрусталь, пели скрипки, раздавался веселый смех.
Пригибаясь, чтобы никому не попасться на глаза, мальчик заглядывал в окна, и перед его изумленным взором разворачивалось сказочное зрелище — дамы в пышных нарядах и бриллиантах, кавалеры в парчовых камзолах с кружевными манжетами, такие красивые, что казались ненастоящими.
Однако прекрасней всего была молодая пара у пианино. Тонкие пальчики Сесили грациозно бегали по клавишам, а ее сопрано сливалось с тенором Линдона Сентледжа, который глядел на жену с пылким обожанием.
Анатоль слушал их из темноты, прикрывая ночной рубашкой зябнущие босые ноги, и его юное сердце преисполнялось гордости от того, что эти великолепные полубоги — его отец и мать. От того, что, не признавая этого в открытую, они хотя бы немножко принадлежали ему…
Холодный нос Цезаря ткнулся в его руку, и Анатоль очнулся. И вздрогнул, увидев, что в задумчивости подошел слишком близко к окнам большой гостиной. Воспоминания так захватили его, что он едва не увидел ребенка, скорчившегося под окном. Впрочем, прошлое ушло безвозвратно, и сейчас под окном стоял не ребенок, а зрелый мужчина.
Пробормотав ругательство, Анатоль отступил в темноту. Он стыдился того, что детские воспоминания все еще имеют над ним такую власть, все еще причиняя боль. Проклятие, ведь он уже не босоногий мальчишка, а хозяин замка Ледж, властелин этой земли, этих стен и всех, кто обитает под этим кровом, — и своей жены.
Отчего же тогда приходится напоминать себе об этом?
Анатоль прислонился к стене, и Цезарь прижался к его ногам. Старый гончий пес, как всегда, не понимал причин дурного настроения хозяина, но был готов его утешить.
Анатоль положил руку ему на голову, и ему захотелось, как когда-то, встать на колени, обнять пса, уткнуться ему в шею.
Он уже наклонился, когда Цезарь вдруг насторожился и зарычал, почуяв чьи-то шаги. Анатоль резко выпрямился. Нет нужды оборачиваться, чтобы узнать, кто идет.
В замке Ледж только один человек мог вот так застать его врасплох. Медлин. Шурша шелком, окутанная ароматным облаком духов, она скользящей походкой приближалась к мужу.
Цезарь подбежал к ней, и она ласково поздоровалась с собакой, а потом окликнула Анатоля.
Анатоль стиснул зубы, с ужасом гадая, давно ли она наблюдает за ним, и что могла понять из увиденного. Потом обернулся к ней, вежливо и холодно наклонил голову.
— Мадам.
Ночной ветер раздувал кринолин Медлин, такой широкий, что сама она казалась совсем крошечной.
Подол изумрудно-зеленого шелкового платья был собран фестонами, приоткрывая кокетливую нижнюю юбку. Платье колыхалось и переливалось от ее малейшего движения. Она подошла к Анатолю, бледное личико словно светилось в темноте.
Медлин склонила голову к плечу — как всегда, когда что-то вызывало ее интерес. Этот жест уже стал для Анатоля привычным и знакомым.
